ерундой.
— Но откуда взялась у тебя, расскажи, о войне и о мире забота?
— Знай, для женщин война — это слёзы вдвойне! Для того ль сыновей мы рожаем, чтоб на боль и на смерть провожать их потом?
— Замолчи! Не кричи мне о горе!
— Умная женщина, наделённая властью, ничем не хуже правителя мужчины, — негромко заметил де Марьяно.
— Умная женщина — сама по себе сокровище, — маэстро Рафаэлло допил остатки вина и задумчиво покрутил в руке пустой серебряный кубок, — вот если бы она ещё умела скрывать свой дурной нрав и держать острый язычок за зубами — цены бы ей не было.
— Но разве ж наши правители идеальны? — Артезия приподняла рыжую бровь. — Карл из Фрейзии — деспот и угнетатель джудитов. Яков Бриссийский — синяя борода и жестокий самодур, отправивший на плаху уже трёх жён. Бывший король Фларии Альфонсо Весёлый так любил тратить государственную казну на карнавалы и бездарные военные компании, что был смещён своими же нобилями. Герцог Фридрих — тряпка, о которую все, кому не лень, вытирают ноги…
— Всё-всё, можете не продолжать. Вы уже и так наговорили на полгода в Тулиане, — художник шутливо придвинул художнице блюдо с фисташками.
— Ах, проклятая, мне говоришь ты молчать?! Перед кем же молчать — перед тварью с покрывалом цветным на пустой голове? — старый советник в тоге гневно потряс указующим перстом перед лицом Листраты.
— Только в этом помеха, старик? — поинтересовалась «женщина», снимая пёстрый кусок ткани с головы и протягивая собеседнику. — Дар прими от меня безвозмездно. Окрути покрывало вокруг головы, помолчи и послушай совета.
Лукка, проходя мимо брата, склонился к его уху и быстро прошептал:
— Через четверть часа жду тебя в саду у фонтана.
Джулиано коротко кивнул и продолжил смотреть постановку.
— О, что за схватки я терплю сейчас! Какие рези! Как на дыбе рвут меня! Сойди ко мне, жена моя прекрасная! Сойди скорей и ложе раздели со мной! — несчастный муж с огромным накладным фаллосом упал на колени под стенами Акрополя.
— Зачем зовёшь меня, коль променял давно на меч тепло любви и рук моих объятия? — гордо ответила «женщина» с выставленной напоказ накладной левой грудью, выглядывая через бойницу крепостной стены.
— Меня не жаль, так пожалей ребёночка! — трагически воскликнул актёр. — Он без пригляда женского — шестой уж день не мытый и не кормленный! Зови, сыночек, мать свою безумную!
Тот же актёр, мгновенно сменив голос на детский писк:
— Ай, мама, мама, к нам спустись скорей!
— Уже бегу! — «женщина» торопливо сбежала вниз по ступеням приставной лестницы. — Вот сердце материнское!
Обрадованный муж мгновенно заключил её в объятья и покрыл горячими поцелуями мягкие белые плечи.
— Не уступлю, покуда не помиритесь с троянцами и войн не прекратите вы, — «женщина» плотно скрестила руки под пышной бутафорской грудью, обтянутой мягкими складками белой туники.
— Ну, коли так, то, может, и помиримся, — отвечает ей актёр, жадно косясь на приподнятые прелести жены, — а ты пока приляг со мною, милая.
«Женщина» измерила его возмущённым взором и упёрла руки в бока:
— Вот рассмешил, а как же наш ребёночек? Неужто юный взор смущать пристало нам своею похотливою забавою?
— Он убежал уже. Сверкают пяточки, — актёр отвернулся в сторону и помахал кому-то невидимому рукой. — Приляг же поскорей со мной, прелестница.
— На что же нам прилечь? Ведь нет простынки тут!
— Я на земле готов, иди ж ко мне, любимая!
— Нет, погоди, схожу я за простынкою, — «актриса» быстро умчалась в крепость.
— Ай-ай, как сладко! Возвращайся же!
— Ну вот, простынка есть. Нужна подушечка! — «женщина» кинула к ногам разочарованного мужа мятый свёрток и снова убежала.
— Оставь уже все тряпки и приди ко мне! — кричит он ей вслед, потрясая накладным фаллосом.
— Уже лечу, бегу к тебе, любимый мой, — вернувшаяся «актриса» присела и начала устраивать на полу любовное гнёздышко. — Ложись сюда, теперь привстань, мой миленький.
— Уже привстало всё!
Джулиано с сожалением поднялся из-за стола и вышел в сад. Он никогда не бывал в Папском дворце и даже не представлял, где среди высоких кустов аккуратно подстриженного самшита может находиться фонтан. Вечерние сумерки быстро опускались на ухоженный дворцовый парк. Масляные фонари на дорожках уже зажглись, и под молодыми пиниями лежали густые колючие тени.
Из-за зелёной стены раздался лёгкий женский смешок. Джулиано поспешил на звук, чтобы разузнать дорогу.
Продравшись напрямую через кусты, юноша вывалился к туфовой беседке, чью ажурную крышу поддерживали выщербленные временем мраморные кариатиды. В ротонде находилось несколько щегольски разодетых мужчин с клинками у бёдер и парочка улыбающихся кокеток, а также маленький раб-асиман, прислуживающий собравшимся за накрытым столиком.
От неожиданности слуга пискнул, попятился и уронил поднос. Все гости мгновенно развернулись на шум.
— Добрый вечер, сеньоры. Не будете ли вы так любезны указать, в какой стороне находится фонтан? — сдержанно поинтересовался Джулиано, уже понимая, что зашёл неудачно.
— А я-то думаю, отчего так навозом потянуло? — воскликнул Валентино Томассо ди Лацио, прикладывая вышитый батистовый платочек к тонкому носу.
— Зачем вам фонтан, желаете помыться? — спросил второй щёголь, оказавшийся Джованни Боргезе.
Собравшиеся засмеялись. Джулиано оскалился и сделал быстрый шаг веред, кладя правую руку на эфес меча.
— Не надо, сеньоры, прошу. Не портите праздник Селестии. Папа вам этого не простит! — женщина в тёмно-голубом платье мгновенно поднялась со скамьи и решительно встала между грубиянами и де Грассо. В её изящной фигурке и чарующем бархатном голосе Джулиано с восторгом узнал прекрасную Кармину.
— Только потому, что недавно вы спасли мне жизнь, сегодня я прощу этих наглецов, — гордо заявил Джулиано, убирая ладонь с эфеса.
— Спасла вам жизнь… — повторила Кармина. Мимолётная тень удивления скользнула по лицу молодой кокетки, тут же сменившись холодным королевским достоинством. — Ах, ну да, конечно.
— О чём бредит этот грязный босяк, сестра? — насмешливо поинтересовался Валентино, небрежно отряхивая синий рукав своего дублета.
— Моя благодарность поистине велика, сеньора, — пробормотал Джулиано, медленно подступая к беседке, — но если ваш брат скажет ещё хоть слово… Я за себя не ручаюсь!
Кармина легко и грациозно подошла к краю ротонды, чуть перегнулась через балюстраду, одновременно изящным жестом поправляя причёску.
— Уходите немедленно! — негромко, но настойчиво произнесла герцогиня. — Валентино пьян и несёт чудовищные глупости, о которых завтра пожалеет.
— Ваше слово для меня закон, сеньора! — Джулиано коротко кивнул и, с трудом повернувшись спиной к молодой женщине, зашагал прочь.
Глава 58. Не шумите в библиотеке!
— Узнаю эту дурацкую улыбочку на твоём лице — опять красотка дорогу перешла? — ехидно заметил Лукка, поднимаясь с края мраморного фонтана навстречу
