перевел на меня взгляд.
– Лучше позвать лекаря, – сказала я. – Впоследствии Вашему Величеству нужно будет долго работать с документами. Если сразу вылечить недомогание, оно не помешает работе.
С этими словами я, даже не дождавшись согласия Иньчжэня, быстро выглянула из зала и велела стоящему снаружи Гао Уюну сходить за придворным лекарем.
Иньчжэнь крикнул было «Жоси!», но не успел меня остановить и лишь с насмешливой улыбкой покачал головой. Я не поняла, что его насмешило, и с удивлением взглянула на него, но Иньчжэнь уже забыл об этом. Повернувшись к тринадцатому господину, он принялся подробно обсуждать с ним, кого следует отправить сопровождать обоз с провиантом и с какими погодными условиями он может столкнуться в пути.
Я хотела послушать, что скажет лекарь, поэтому осталась стоять у дверей. Вскоре примчался придворный лекарь, и Иньчжэнь, шутливо покосившись на меня, велел:
– Осматривай, раз уж пришел.
Осмотрев его со всем вниманием, лекарь с поклоном сказал:
– Ничего серьезного, будет достаточно наложить повязку и некоторое время не двигать плечом. Скорее всего, прошлой ночью Ваше Величество спали в неудобной позе и плечо оказалось прижато, из-за чего долгое время оставалось без движения.
Стоя в сторонке, я внимательно слушала лекаря. Последние слова заставили меня резко покраснеть: всю прошлую ночь я проспала, используя его предплечье вместо подушки. Глядя на меня с затаенной улыбкой, Иньчжэнь холодно велел лекарю удалиться. Тринадцатый господин взглянул на мое лицо и внезапно что-то осознал. Сконфуженно улыбнувшись, он торопливо схватил чашку, выпрямил спину и принялся сосредоточенно наслаждаться чаем.
Я развернулась, опустила голову и быстро пошла прочь.
– Осторожно! – нагнал меня крик Иньчжэня, но было поздно.
Я врезалась в деревянную полку, на которой стояла ваза с цветами. Полка пошатнулась, ваза упала на пол и разбилась, окатив меня водой вместе со стоявшими в ней цветами.
Иньчжэнь оглядел мое раздосадованное лицо и мокрую одежду с прилипшими лепестками и громко расхохотался, подперев голову рукой. Тринадцатый же некоторое время терпел, стараясь не засмеяться, но не выдержал и тоже разразился хохотом. Злая и смущенная, я окинула их обоих взглядом и в спешке выскочила наружу, но тут же столкнулась с Гао Уюном, который, услышав звук разбившейся вазы, подошел к дверям ближе и замер, ожидая указаний. Гао Уюн испугался и торопливо бухнулся на колени, прижавшись лбом к полу, а я, не успев сообразить, что произошло, кинулась прочь. Сзади раздался новый взрыв оглушительного хохота.
Уходя все дальше и дальше, я не выдержала и тоже рассмеялась. Он говорит, что любит слушать, как я смеюсь, но и мне так нравится слушать его смех!
Глава 15
Не сожалей же о глубоких чувствах, пусть даже ненавистью те сменились вмиг
На северо-западе шла война, и оттуда постоянно приходили вести о новых победах. Кроме того, это должен был быть первый Новый год, который Иньчжэнь официально отпраздновал бы в качестве императора, а поэтому весь дворец, охваченный радостным волнением, готовился встречать второй год эры Юнчжэна[88].
Кутаясь в парчовый плащ, подбитый серым мехом, я словами и жестами объясняла Хунли, Хунчжоу и Чэнхуань, как слепить снеговика. Хунли все прекрасно понял и, выслушав мои объяснения, смог слепить образцового снеговика. Успехи же Хунчжоу и Чэнхуань были не особенно велики: они пытались помочь Хунли, но оказывали ему медвежью услугу, из-за чего тот постоянно сердился, хотя улыбка не сходила с его лица.
Я радостно наблюдала за детьми, когда вдруг кто-то позвал меня:
– Жоси!
Голос был незнакомым. Торопливо обернувшись, я увидела десятую госпожу, одетую в красное, которая стояла позади меня. Сколько же лет мы не виделись! Хунли с Чэнхуань подошли и поклоном поприветствовали ее, но та быстро подняла их и произнесла, слегка улыбнувшись мне:
– Это правда ты! Мы так давно не виделись.
– Верно, – отозвалась я после короткой паузы. – У тебя все хорошо?
– Все прекрасно, – кивнула десятая госпожа.
Повернувшись к Хунли, Хунчжоу и Чэнхуань, я сказала:
– Если вам не холодно, то идите еще поиграйте. А если замерзли, то скорее возвращайтесь в дом!
Дети кивнули. Я подошла к десятой госпоже, и мы вместе двинулись вперед, ступая по скрипучему снегу.
– Ты выглядишь еще более тоненькой и легкой, чем раньше, – проговорила десятая госпожа.
– Я и раньше была худой, – ответила я. – Ты много лет меня не видела, да и возраст… Скорее всего, я действительно выгляжу увядшей.
Десятая госпожа покачала головой:
– Я говорила о другом. Мы не виделись семь или восемь лет, и сейчас, увидев тебя здесь, в снегу, я сперва даже боялась звать тебя: мне показалось, ты так легка и тонка, что можешь растаять вместе со снегом. Очень красиво, однако от этой красоты веет холодом.
– Вероятно, это из-за плаща, что сегодня на мне, – предположила я. – Он довольно холодного оттенка.
– Его цвет чересчур скромен, – ответила десятая госпожа, разглядывая мой плащ. – В такую снежную погоду лучше надевать более яркие вещи.
Мы помолчали.
– Как дела у десятого господина в Монголии? – спросила я.
Десятая госпожа покосилась на меня с удивлением.
– А ты разве не знаешь? Он сейчас в Чжанцзякоу.
– Правда? – обрадовалась я. – Выходит, он может успеть к празднику вернуться домой, к семье.
Десятая госпожа внимательно посмотрела мне в лицо, словно пытаясь понять, серьезно ли я говорю. После долгого молчания она равнодушно произнесла:
– Может быть.
Взглянув на нее, я заметила на ее лице смутную печаль. Мое сердце тревожно забилось.
– Что-то произошло? – спросила я, заставив себя успокоиться.
– Ничего, – ответила та.
Я резко остановилась и, встав прямо перед ней, сказала:
– Скажи мне.
– Жоси, – терпеливо произнесла десятая госпожа, – если уж ты ничего не знаешь, то лучше тебе и не знать. Почему ты не желаешь ничем интересоваться, но вместе с тем не можешь и остаться в стороне?
– Разве это не забавно? – поинтересовалась я, кутаясь в плащ.
Десятая госпожа покачала головой и потянула меня к беседке. Мы сели. Десятая госпожа долго молчала, уставившись в пол, а затем произнесла:
– Несколько дней назад господин выехал в повозке из храма на горе Толо и въехал в Чжанцзякоу. Его Величество передал командующему Сюй Гогую приказ: «Не выказывать ему никаких почестей: среди его подчиненных есть недобропорядочные люди, замешанные в финансовых скандалах. Нужно схватить их и официально доложить нам о них. Требуется найти нескольких виновных: нельзя дать ему сохранить лицо».
Я молча
