― Давай я поеду с тобой, ― негромко произнесла она, кладя ладонь на руку Артёма, лежавшую на подлокотнике. ― Я не хочу упустить твой последний вздох. Боги, давайте, никогда!
― Сорок дней у меня ещё есть, ― напряжённо и весело отозвался Артём, накрывая ладонью пальцы Авроры.
― Почему ты так уверен, что именно сорок? Это ― максимум, который тебе остался. Ты можешь умереть в вездеходе, на руках Московкиной, на…
― … на вечере полевиков, ― вставил Артём. ― Он, кстати, будет послезавтра. Приходи. И я тоже приду. Нам нужна нефть, Аврора. И я хочу сделать как можно больше, или, по крайней мере, постараться.
― Сообщи, когда вернёшься, ― попросила Аврора. ― Пожалуйста. Иначе я напишу на тебя донос, что ты халатно относишься к своему здоровью.
Артём молча кивнул в ответ, поднялся и вдруг привлёк к себе Аврору. Зарылся пальцами в короткие волосы, проследил ладонью контур позвоночника. Она обнимала в ответ, слушая гулкие удары его сердца. Хотелось взять предательский орган в ладони и сделать всё, чтобы он бился. Артём несколько долгих секунд смотрел ей в глаза, потом чуть улыбнулся и поцеловал.
― Я сделаю для вас всё, что смогу, ― произнёс он, оторвавшись от её губ. ― Я тебя люблю. ― А затем набросил на плечи брезентуху и вышел за дверь. В проёме мелькнуло озадаченное лицо Киры Сергеевны, отдававшей служебную записку Артёму.
«Привыкать нельзя», ― с горечью подумала Аврора, с тяжёлым сердцем глядя на удалявшегося Артёма. Зажмурилась и смяла в пальцах пачку сигарет. Курила она прямо в кабинете, сил выйти не было. Губы горели от поцелуя, а тело ещё чувствовало прикосновения. Биение сердца замирало в душе.
Спирт горячей волной пролился в желудок, и Аврора, не дыша, закусила олениной. Она сидела на кровати и вертела в пальцах накопитель. Микросхемы были странным образом впаяны в янтарь, от вида которого у Авроры сжалось сердце: глаза её отца были такого же цвета. Альфред Дрелих оставил дочери огромное количество дневников и запасы сушёных диких трав на все случаи жизни. Всё это лежало в столичной квартире, куда Аврора не могла зайти. Не было сил видеть его, слышать голос, прикасаться к вещам, находиться там, где он жил.
Вздохнув, Аврора подключила к планшету накопитель. Она должна знать, что ей хотел сказать отец, но не успел. Она помнила глаза Серого, когда тот протянул ей накопитель со словами: «Мы не успели, его больше нет», как будто это было вчера. Потом она билась в истерике в объятиях Артёма и умоляла Еву вернуться в прошлое и спасти отца. Невыполнимая просьба: перемещаться Путешественница умела только по геологическим эпохам.
Накопитель активировался, а затем попросил подтверждения силы: кровь. Клубы густого дыма рассеялись, и перед Авророй предстал отец, сидевший на диване в их старом доме. У неё перехватило дыхание: боги, как он сумел туда добраться? А главное ― выбраться. Она знала его как отца и пожилого мудрого колдуна, но забывала, что в первую очередь он ― боец.
― Здравствуй, солнышко.
Аврора готова была зареветь, как Мирослава. Отцовский голос рождал тысячи воспоминаний. Яркие картины ушедшего навсегда прошлого. Этот мир потерял целую эпоху.
― Если ты смотришь это видео, Гасящий наверняка потушил мою свечу. Однажды он уже отпустил меня, но все равно я оказался у него. Но ты эту историю знаешь. ― Отец немного помолчал. ― Я хотел поговорить с тобой о маме. Я не любил говорить на эту тему, а в твоих глазах видел её. Я убеждён, что Аня пропала не просто так. Да, я не нашёл следы магического вмешательства, а Паша, то есть президент Дорохов, не обнаружил её нигде. Мы добрались с ним до пещеры Гасящего, но… ― Отец на секунду прикрыл глаза, сложив руки на набалдашнике трости. ― Не будем об этом. Я прошу тебя: найди её. Обещаешь?
― Обещаю, папочка, ― прошептала Аврора, махнув вторую стопку и даже не заметив. Голос отца сделался гулким, а изображение ― удивительно ясным. Казалось, Аврора видела и слышала много дальше, чем сильнейшие оборотни и вампиры. ― Я всегда держу слово, ты же знаешь. ― В это мгновение она была уверена, что выполнит обещание.
― Спасибо. ― Отец как будто вёл с ней диалог. ― А ещё я расскажу тебе одну вещь, от знания которой на твоих плечах будет лежать судьба целого мира. Ты ведь знаешь, как удачно совпали два события: магнитная буря и метеоритный поток? Так вот, что я тебе скажу: ни черта они не совпали! Буря стала следствием прохождения метеоритного потока через орбиту планеты. Железные метеориты всегда обладали мощной магической энергией, но в этот раз их было слишком много. Космические службы ещё двадцать шесть лет назад должны были уничтожить обломки. Ты должна помнить, что выпали они в Арктике. И знаешь, что? ― отец невесело усмехнулся и сделал паузу. ― Оказалось, что все обломки пропали из хранилища и, судя по всему, очень давно. Паша нашёл тех, кто вёл записи. Чтобы знать, что он с ними сделал, ты ещё маленькая. А выяснил он то, что обломки забрал Руслан Султанов. Да, дочка. Тот самый Хан.
Авроре показалось, что она проваливается в пропасть, на дне которой ждали верещатники. Копыта призрачной кавалькады топтали череп, болотные огни вытягивали остатки души, чтоб им подавиться, а жёсткий вереск с хрустом ломал кости. По спине потекла кровь. Перед глазами встало спокойное, будто высеченное из камня, совсем как у степного менгира, лицо, являвшееся ей в кошмарах. Раскосые тёмные глаза смотрели насмешливо, а из мешка в пальцах высыпался золотой песок. Прямо на лежавшего возле его ног Артёма.
― Жаль, я не смогла убить его тогда, ― прошипела Аврора. ― Хану тысячи смертей мало.
― Аврора, ― голос отца вывел её из тумана ярости, ― прямо сейчас ты не сможешь добраться до Хана. Но если послушаешь, что тебе скажет Паша, сможешь поквитаться. Ещё Константин Львович говорил, что надо ждать. ― Лицо отца приобрело задумчивое выражение. Аврора улыбнулась. Сколько раз он вот так начинал на середине разговора говорить о былом, не сосчитать. Временами Аврору это раздражало, теперь она это ценила. ― При всех недостатках дед Дорохов был интересным человеком. А ещё панически боялся есть грибы. Я ему говорю: «Ладно, Константин Львович, я поем. Если за мной «скорая» не приедет, начинайте и вы есть», ― отец улыбнулся. ― Всё, молчу, ― он зажмурился, а Аврора заплакала. ― Паша, меняемся!
Отец встал с дивана и неспешно, величественно опираясь на трость, ушёл куда-то за поле зрения камеры. На диван уселся президент Дорохов. Полностью седой, с лицом, изборождённым морщинами, он походил на старого ворона. Обсидиановые глаза смотрели цепко.
― Здравствуй, Аврора, ― сухо и деловито произнёс Дорохов. Она чувствовала, что тот ощущал её даже через запись. ― Золотая Орда сильна тем, что она, подобно своей исторической прародительнице, берётся ниоткуда и исчезает в никуда. Ордынцы приходят, как настоящие кочевники, берут, что хотят, и держат всех в страхе. А я уже не в том возрасте, чтобы с ними бороться. Тени всё чаще приходят ко мне, густые и плотные. Совсем как нефть. Хорошая шутка. ― Аврора усмехнулась, а Дорохов продолжал: ― Ты никогда не задавалась вопросом, где кончаются сиреневые перистые облака? Помню, ты говорила, что тебе кажется, будто они падают в Берингов пролив. Так и есть. В проливе, точнее, по всему побережью перемещается атомный ледокол, на котором находятся украденные Немезиды. Очередная отличная ирония.
― За каким чёртом Хан их хранит? ― недоумённо пробормотала Аврора. Лёгкая паранойя, что её подслушивали, царапала сознание. Поставила на паузу и шагнула к двери: никого.
― Султанов хранит Немезиды, потому что они притягивают магию, просачивающуюся в мир, ― продолжил, как ни в чём ни бывало, Дорохов. ― Невызываемый Демон и Врата Серебряного Ключа, конечно, создали прорехи, но Немезиды решили всё окончательно.
― Дикая Охота его задери! ― воскликнула Аврора. ― Зачем ему это?
― Мало что в мире осталось неизменным, кроме человеческой жадности, ― усмехнулся Дорохов. ― Если уничтожить Немезиды, магия перестанет рваться в мир. Вересковые пустоши отступят, и цивилизации не придётся жить в горах и на холодных побережьях. Золотой Орде это не выгодно. ― Дорохов замолчал и посмотрел Авроре в глаза так, что захотелось встать по стойке смирно. ― И помни: ни ты, ни кто-либо из живущих в вересковом мире не найдёт ледокол. Просто не увидит. Султанов и его приближённые имели дело с Немезидами, поэтому видят его. Мы же с твоим отцом о нём только догадываемся. Вычислили по совокупности косвенных признаков. Колебания силы и магнитного поля, ничего особенного, но размах поражает. Константин Львович позавидовал бы. Дерзай, Аврора. ― Дорохов поднялся, а его место снова занял отец.
