Но Мира лишь трясла головой. Вдруг, словно только сейчас заметив остановившегося у входа Макса, она резко рванула куда-то в заднюю часть автодома, спрятав в теми своё заплаканное лицо.
— Хорошо. — Её голос сел до едва слышного шёпота. — Я тебя поняла. Езжай.
— Мирка… — Бессмертный подался вперёд, но Мира отшатнулась от него.
— Иди. Идите оба!
— Погоди…
— Уйди! — Она вжалась в угол и вскинула руки в защитном жесте. — Пожалуйста!
— Ладно, ладно! — Миша попятился в сторону двери, наткнулся на Макса, остановился. — Я просто хотел сказать, что здесь холодно, а там, в доме, тебе даже выделили свою комнату, так что…
— Я буду жить здесь.
— Но заряд скоро кончится, и едва ли тебе…
— Я уже поняла, что мне здесь никто ничего не даст! Я туда не пойду. Я буду здесь, с Ночкой.
— Женя обещал поговорить с Анной…
— А я не хочу с ней разговаривать! Миша, пожалуйста, прекрати меня мучать ещё больше, чем ты уже это делаешь, уйди!!!
Что-то особенное прозвучало в её голосе, что-то вонзающееся в душу, как раскалённый нож. Медленно и неуклюже Бессмертный протиснулся мимо Макса и, ни разу не обернувшись, скрылся в темноте не освещённого сада.
— И ты тоже уйди. — На Чтеца девушка не смотрела, знакомо спрятав лицо волосами. С одной из прядей свисала запутавшаяся резинка, ранее скреплявшая причёску.
Сказать было нечего, сделать тоже, и Макс молча направился к выходу. Он уже спустился с подножки, когда Мира вдруг окликнула:
— Чтец!
Она приблизилась, всё так же не слишком успешно скрывая лицо, но больше не горбясь и не сводя с Макса покрасневших опухших глаз.
— Пожалуйста, береги его, — тихо попросила она. — Я знаю, ты меня презираешь, но, когда Миша с тобой, всё идёт хорошо. Поэтому, пожалуйста, береги его.
— Непременно.
«Да что ему будет, он же бессмертный?» Вопрос остался не высказан, вместо этого Макс так же тихо спросил:
— Ты всё ещё меня ненавидишь?
Она опустила взгляд.
— Не знаю. Сейчас мне кажется, что я ненавижу тебя за то, что больше не могу ненавидеть.
Удивительное транспортное средство Романа, способное ехать по снегу, некогда было микроавтобусом чуть длиннее стандартной маршрутки, теперь же, причудливо сочетая в себе черты танка, снегохода и истребителя, оно действительно поражало воображение. Крылообразная ступенька тревожно прогнулась под ногой Макса, когда тот поднимался в микроавтобус через дверь напротив водительского сиденья, бывшую тут единственной.
Внутри оказалось тесно. Заднюю часть автобуса занимала аппаратура, криво прикрытая тёмным брезентом. Родные сиденья, как и прочее наполнение шедевра Романа отсутствовали, заменённые на чёрт знает что. Раскладные сиденья, раскладной стол, лампы, присобаченные к стенам плафонами вперёд — всё это было таким же возмутительно странным и удивительным, как и само транспортное средство. Макс мельком вспомнил безобразие, на котором они с Мишей и Мирой заезжали в Москву. О, увидев это оно бы заплакало и укатило в закат на своих не в меру огромных колёсах.
— Её зовут Ласточка, — похлопав автобус по сомнительному «крылу» Рома и поправил съехавшую на бок шапку. — Это вы сейчас так смотрите, а потом ещё поймёте.
И они поняли. Неуклюже покинув расчищенные дорожки особняка Александра, Ласточка свернула на обочину и бодро понеслась по сугробам, которые Макс не перелез бы даже на снегоступах. Снизу доносилось шипение, скрежет и хруст, но Рома заверил всех, что так надо, и в самом деле: Ласточка двигалась плавно, словно неспешно плыла по тихой воде. И, как и полагается в таких случаях, Макса, а с ним и Женю-Осьминога немедленно укачало.
— Говорят, помогает смотреть в окно, — простонал торговец, впрочем, не спеша открывать глаз. — Особенно в переднее.
— Говорят, помогает быть за рулём, — в тон ему отозвался Макс.
— О, это я вам устрою!
Услышанное Рому порадовало. И в самом деле, проехав около полутора часов он остановил Ласточку где-то на опушке захватывающего брошенную деревню молодого леса и, облегчённо выдохнув, выпустил руль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Короче, кому в туалет, выходите тут, нормальное место. Обогревалки у всех есть?
Обогревалки были, а вот удобств в автобусе не было никаких. Спасибо, кресла раскладывались, правда, их было всего два и оба в разложенном виде по колено Максу. Они предназначались Жене и самому Роме, Чтецу с Бессмертным же обещали постелить на полу. Но заботы о спальных местах были ещё впереди, сейчас же Макс наконец вышел на улицу и, с наслаждением втянув носом морозный воздух, оглядел Ласточку и то, что оставалось позади неё. И обмер.
Позади был мелкий подлесок, тонущий в сугробах. Ни одного сломанного деревца или подмятого куста, разве что отсутствие снежных шапок на ветках молодых ёлок выделяло след Ласточки от всего остального, и то, если знать, что искать.
— Как это? — с нажимом спросил Макс, когда они вновь собрались внутри. — Я про след.
— А вот так. Смотри!
И Рома с гордостью показал Чтецу два куска некогда светлой, но с тех пор повидавшей всякое кожи. Обёрнутые вокруг руля, они позволяли активировать написанные на них печати прямо во время управления.
— Левая от следов, правая помогает на снегу лучше держаться.
Но он был неправ, очень неправ! Отодвинув механика в сторону, Чтец занял водительское кресло, почти не обратив внимания на то, во что превратил его гений Романа. Раскидав вокруг руля несколько колдовских огоньков, он внимательно вглядывался в такие же невозможные печати, как та, что была у Кота. Потому что они вовсе не были написаны на коже. Они были на ней вышиты.
— Откуда они?
Чтец осторожно провёл пальцем по выпуклостям стежков. Они читались так же легко, как и любая другая печать, но понять, какого чёрта они работают именно так, как работают, не получалось. Слишком простой запрос, слишком мало конкретики. «Позади не остаётся следов». Позади чего? Каких следов? На чём? Обычно такие печати не давали внятного результата, однако, судя по тому, что Чтец увидел снаружи, они подходили и для автомобилей, и для пеших людей, да хоть для конного всадника.
Со второй печатью всё то же самое. Она просто помогала не проваливаться. Куда? Чему? Насколько тяжёлому? Поможет ли она пройти по тонкому льду? А по воде?
— Подарил Александр. — Роман усмехнулся, встретив пылающий взгляд Чтеца. — Где добыл — не сказал, но упомянул, что они древнее, чем выглядят. Скорее всего, реально так: я с ними особо не церемонюсь, но им хоть бы что. Я так понял, там с кожей сделали что-то типа нашего зашёптывания, но куда сильнее.
Александр. О, Александр, по возвращении им с Максом предстоял долгий разговор.
— Они не слишком тяжёлые, — продолжил механик, — часа на полтора хватает спокойно, за часик прихожу в себя. Со сменой, понятно, будем двигаться быстрее, но они не всем даются.
Макс снова провёл рукой по неровности узора, глубоко вдохнул и положил на руль руки. Колдовство решительно потекло по телу, вливаясь в печати. Как там говорила Мира, письма вселенной? Что же, давай, Вселенная. Я обращаюсь к тебе.
И действительно, Ласточка слабо вздрогнула и слегка приподнялась над оставленной в снегу вмятиной, придерживаясь за окружающий снег уже не кажущимися такими нелепыми «крыльями».
— Куда ехать? — только и спросил Макс.
— Вот компас, вот карта. Нам вот сюда, мы примерно тут, идём вдоль дороги, но в стороне. Смотри, вот тут можно срезать, и тут ещё, где река. Мост не нужен, пройдём так. А тут — наоборот, здесь город сильно разрушен, придётся объезжать. Бери восточнее, будет нормально.
Повинуясь печатям и педали газа Ласточка плавно поплыла в указанном направлении. Вкладывая в печати силу, Макс почти забывал о них, слившись с машиной в единое существо. Живое существо. Да, теперь Ласточка больше походила на послушного скакуна, чем на бездушную механическую конструкцию. Час с лишним спустя, внезапно ощутив подкрадывающуюся слабость, Макс отогнал её на удобное для высадки место и, поднимаясь на ноги, бережно похлопал по рулю.
