составить компанию нашим героям – уходите сейчас. Так… Отлично… Оставшиеся спокойно функционируют – каждый в логике своей роли, в рисунке роли. Ферапонт, Константин, Ольга, прощайте. Хлопнуть дверью не получилось, увы…
К сожалению, эпизод закончился некрасиво. Костя и ещё пара массовщиков стали сопротивляться омоновцам, их пришлось выволакивать силой. У одной из массовщиц порвалось платье, у другого манишка выскочила из фрачных брюк, полез волосатый живот… В отличие от постановочного насилия, реальное (так же как и реальный секс) в кадре выглядит неаппетитно. Когда волокли Костю, он то ли нечаянно, то ли нарочно задел ногой напольную вазу, она упала и прямо-таки взорвалась, осколки брызнули метра на три. Актёр всегда остаётся актёром. Костя бился, как рыбка (в данном случае – золотая), ругал омоновцев… Если бы нужно было найти заголовок для этой сцены, я бы предложил «Шах и мат».
* * *
На нашего А. жалко было смотреть. Уже само появление Шаха в фазаньих перьях было для А. сильным переживанием: я обратил внимание, что А. прищурился, непривычно яркие краски буквально его ослепили. Что уж говорить про омоновцев в шлемах… Потрясение было такое, будто в 1830 год прилетели инопланетяне. Кроме того, А. не знал, что творилось во внешнем мире, в стране…
Но у меня не было времени на сантименты, нужно было вести эфир. Режиссёру я приказал нарезать крупные и среднекрупные планы для перебивок; помощникам – быстро убрать осколки; актёрам, массовщикам – повторять свои диалоги; музыкантам – играть; танцорам – кружиться.
Сценаристам, всем, кто был «в лавке», т. е. в Телецентре, в физической досягаемости, – бежать бегом на десятый этаж в большую переговорную. Завхозу и бутафору – немедленно снять все украшения и ордена с Шаха, с Ольги, со всех их приспешников и приспешниц, переписать, убрать в сейф.
3
Пока сценаристы подтягивались на десятый этаж, я попытался взбодрить резидентов. Сначала маменьку: она выглядела не такой потерянной, как Алексей, – тот что-то вконец расклеился.
– Графиня Анна Игнатьевна, продолжаем как раньше. Старые сплетни. Апраксины, Разумовские… вот это всё. Время от времени, без нажима, легко – кондуктор, слышите меня? – осматриваетесь, спрашиваете у Алексея, где Ольга? Почему её нет? Никакой паники, наоборот, между делом, с улыбочкой… Да-да, именно так. У вас праздник, гости, вам надо держать лицо. Отправьте горничную спросить, как себя чувствует графиня Ольга. Если кто-то из гостей спросит – вы отвечаете: к сожалению, у графини Ольги мигрень. Поняли? Хорошо…
Граф Алексей. Граф Алексей Кириллыч, ау? Слышали, что я сказал маменьке? Всё то же самое. Занимаетесь своими делами: напитки, светские разговоры, объезд владений – всё как обычно. Про Ольгу только с маменькой и вполголоса: где сестра? Если кто-то из гостей спросит, вы отвечаете: «К сожалению, ей нездоровится», – и переходите на другую тему. Один раз пожмёте плечами, скажете: «Наш персидский герой не приехал. Странно». И всё! Смысл такой: Ольга сбежала с Шахом. Он её тайно увёз. Но вы это узнаете только потом, после бала, после эфира. Нет вопросов? Вперёд.
Не полагаясь на импровизацию, я параллельно дал сценаристам задание быстренько написать резидентам по паре реплик – вроде тех, какие я только что начерно набросал, – и сесть рядом с кондукторами, чтобы в подходящий момент эти реплики им подсунуть.
Ведущему автору дал двенадцать минут на то, чтобы написать эпизод: маменька посылает горничную за Ольгой, та подбегает к Ольгиной комнате, зовёт, стучится – дверь заперта. Горничная докладывает графине.
После бала, когда все гости разъехались, ломают дверь. Внутри записка от Ольги – мол, не ищите. Диалог маменьки с А. Что делать? Скакать в погоню? Кому? Куда? Объявлять «всем постам», падать в ноги московскому генерал-губернатору? Уже поздно, все спят… Утро вечера мудренее. Примерно так.
Эфир доработали без приключений. Понятно, что серия получилась жиденькая: все события должны были вертеться вокруг Ольги и Шаха, у них снова вспыхивала любовь и т. д. Ну что делать… Увы. Зато картинка была богатая, сочная.
Маменька удивила меня. В хорошем смысле. Похоже, она возбуждалась в стрессовой ситуации (как и я, кстати).
А. – тот казался совсем растерянным, расфокусированным. Мы старались показывать его пореже: впрочем, массовки нагнали сто человек народу, было кем перебиться. Так что, можно сказать, в результате сезон мы открыли, эфир провели. Он получился, конечно, не искромётный… Но и не провальный. Отнюдь.
* * *
Когда пошла шапка программы «Время», я выключил звук телефона, лёг на диванчик, закрыл глаза и лежал минут пять. Или семь. Потом поднялся и позвонил гендиректору.
Тодуа отреагировал гораздо спокойнее, чем я ждал. Даже сказал мне спасибо, что крайне редко случалось. Видно, тоже устал за последнее время. А может, просто как пожилой человек не стал зря трепать нервы. Я воспользовался этой внезапной благожелательностью и выговорил себе карт-бланш на дальнейшие манипуляции – с актёрами, с их зарплатами, да и с «Домом Орловых» вообще. Было ясно, что этой игрушкой он наигрался: останется – хорошо, но и выкинуть тоже уже не жалко.
Разговаривая с Котэ, я машинально поглядывал в монитор. За девять месяцев научился одновременно отслеживать, что происходит в разных окошках.
В бальной зале лакеи заканчивали уборку.
А. открыл и долго листал свою Библию.
Я догадался, что А. ищет и не находит сценарий на завтра. Какие же они всё-таки идиоты, подумал я. Только что мир чуть не перевернулся (разумеется, мир в масштабах «Дома Орловых») – а он думает, мы за полчаса сочинили новое продолжение, напечатали и успели туда ему вклеить? Да нет, ничего он не думает, где ему… Полистал, не нашёл. Обмакнул в пустую чернильницу перо, что-то пишет. Не иначе, этому своему… виртуальному духовнику. Я взял рацию.
– Римма, Людмилу Ивановну не отпускайте пока. Алексея кладите спать. Я сейчас подойду на десятый этаж. Скажите администратору, пусть проверит, сколько осталось кофе. Сценаристам понадобится тонны две.
Наблюдая за тем, как Дуняша укладывает А. в кровать, я вспоминал подробности инцидента – и, к своему удивлению, ощущал радость. Не потому, что я сочувствовал Костиным лозунгам, ни в коем случае, нет. Дело в том, что подобные сбои, казусы, непредвиденные события делают нашу с вами работу живой. Вы, конечно, должны стараться предусмотреть любую мелочь, пусть группа перед вами благоговеет и верит, что мимо вас мышь не проскочит и пр. – но втайне от всех вы должны понимать, что случайности неизбежны. И когда они происходят, вам нужно не впадать в панику, а обращать новые обстоятельства себе на пользу.
Мне было, само собой, очень обидно терять продуманные, прописанные эпизоды и целые линии… А как смотрелся бы танец Шаха и Ольги:
