ткали и пряли нимфы — и каменные кувшины, в которые пчелы откладывали мед для нимф. Показала она ему и поросшую лесом гору Нерит. Обрадовался Одиссей, поцеловал землю и обратился с молитвой к невинным нимфам — дочерям Зевса. Они перенесли сокровища в пещеру, вход в которую Афина Паллада заложила камнем.
Богиня научила Одиссея, как ему следует вести себя, и предупредила его, чтоб он был осторожен. Чтобы его нельзя было узнать, она превратила его в старика-нищего. Затем она отправилась в Спарту — позаботиться о возвращении домой Телемаха: своим длительным путешествием юноша уже доказал, что он достоин своего отца, — Афина отправила его в путь, для того чтобы сын Одиссея приобрел себе известность и славу.
Выполняя приказ Афины, Одиссей прежде всего посетил свинопаса Эвмея. Собаки залаяли на оборванного нищего, но достойный свинопас разогнал собак и радушно принял чужеземца, находившегося под защитой Зевса. Одиссей огляделся вокруг и с радостью увидел, что Эвмей и в отсутствие хозяина заботливо содержал в порядке его имущество, из слов же своего слуги он понял, что тот сохранил свою верность ему, Одиссею.
А в это время Афина Паллада напомнила Телемаху, находившемуся в Спарте, о возвращении домой. Когда же Телемах, избежав засады, устроенной женихами, прибыл в Итаку, то прежде всего навестил хутор своего верного свинопаса.
Телемах послал Эвмея сообщить матери о своем прибытии, разрешив верному свинопасу рассказать об этом одной только Пенелопе. Когда Одиссей и Телемах остались одни, перед Одиссеем появилась Афина Паллада. Телемах же не заметил ее, ибо не каждому боги являются открыто. Лишь Одиссей увидел ее, да еще его собаки. Но собаки не залаяли на нее, с визгом спрятавшись подле загона. Богиня глазами дала знак Одиссею, вызвав его из хижины. Она сказала ему:
— Божественный сын Лаэрта, хитроумный Одиссей, ныне откройся перед своим сыном, чтобы вдвоем вам войти в город, неся смерть женихам. Я же сама ненадолго отстану от вас, а потом догоню, чтобы бороться вместе с вами.
Сказав это, богиня коснулась Одиссея своим золотым жезлом. Сразу же лохмотья нищего сменились прекрасной и свежевымытой одеждой, лицо его округлилось, морщины разгладились, кожа стала смуглой, появилась черная борода. Телемах пришел в изумление, когда Одиссей снова приблизился к нему. Сын Одиссея подумал, что перед ним бог, и в страхе обратился к нему с мольбой. Он не хотел верить тому, что сказал ему Одиссей:
— Я вовсе не бог, почему ты подозреваешь во мне бессмертного? Я твой отец, из-за которого ты пролил столько слез и так страдал от мужчин-насильников. Все, что ты видел, дело богини Афины, которая сделала меня таким, каким ей хотелось, ведь это в ее силах. То она сделала меня подобным нищему, то молодым прекрасным мужчиной. Ибо богам, обитающим на необъятном небе, легко и прославить смертного человека, и опозорить его.
Плача, обнял Телемах своего отца, и они заплакали вместе. Так и проплакали бы они до захода солнца, если бы им не нужно было обо многом поговорить. Одиссей в особенности внушал сыну, чтобы тот никому не рассказывал о его прибытии на родину, даже самой Пенелопе и Лаэрту. Ведь превосходящие их силы они смогут одолеть только хитростью. Следовало также испытать, кто из слуг сохранил верность Одиссею.
К вечеру возвратился Эвмей, а к тому времени жезл Афины снова превратил Одиссея в старого нищего.
Телемах провел ночь в хижине Эвмея и только утром пришел к своей матери, обеспокоенной его отсутствием. Но перед уходом от Эвмея Телемах приказал свинопасу, чтобы тот отвел в город старого нищего для сбора подаяния. Даже от верного человека он скрыл, кем является в действительности старый нищий.
Когда Одиссей и Эвмей подошли ко дворцу, оттуда был слышен шум голосов развлекающихся женихов и пение Фемия. В воротах лежал старый пес Одиссея Аргус, на которого никто не обращал внимания. Пес этот без Одиссея находился в полном небрежении. Теперь он поднял голову и навострил уши. Верная собака узнала своего хозяина после двадцатилетней разлуки, завиляла хвостом, но уже не смогла подойти к хозяину. Одиссей, растрогавшись, незаметно для Эвмея смахнул слезу с глаз и вошел во дворец. Бедный Аргус все-таки дожил до того, чтоб после двадцати лет увидеть еще раз хозяина; вслед за тем пес тут же издох.
Во дворце Телемах, находившийся среди участников пира, подозвал к себе Эвмея, передал через него пищу для Одиссея и попросил передать ему, чтобы тот обошел всех гостей, прося у них подаяние. Одиссей, как положено, поблагодарил за еду, расстелил на своих коленях нищенскую суму, на нее положил пищу и так поел. Затем он обошел всех гостей по порядку. Каждый ему подал что-нибудь, и только Антиной высокомерно отказал в подаянии.
Пенелопа услышала, как обращается Антиной с чужеземцем, пришедшим к ней в дом, и разгневалась на Антиноя. Она призвала в свою комнату Эвмея, чтобы расспросить его о чужеземце, и сказала Эвмею:
— Наверно, чужестранец человек бывалый, не знает ли он чего-нибудь об Одиссее?
И когда Пенелопа говорила с верным слугой ее дома о том, что если вернется Одиссей, то он вместе с сыном отомстит злым женихам, снизу послышалось громкое чиханье Телемаха.
— Это хорошее предзнаменование, — радостно заметила Эвмею царица.
Эвмей спустился за чужестранцем, но возвратился с таким его ответом: пусть царица подождет окончания дня, чтобы не привлечь внимания женихов, а тогда он придет к ней с известиями об Одиссее. Одобрила это разумная Пенелопа и стала ждать вечера. Эвмей же простился с Телемахом и к вечеру возвратился в загон.
Но вот в дом Одиссея пришел местный нищий, известный обжора, которого звали Арнеем. Это имя ему дала мать при рождении, но все юноши звали его Иром, то есть «господином Иридой», ибо он разносил извещения и послания, как это делает богиня Ирида среди богов. Он напал на Одиссея, намереваясь выгнать его из дома, где Ир по старому своему обычаю попрошайничал. Но Одиссей не уступил. Заметил Антиной, что ссорятся двое нищих, расхохотался и стал подстрекать их схватиться друг с другом.
Быстро свалил на землю Одиссей большого, неуклюжего Ира, изо рта Ира хлынула кровь и посыпались зубы. Затем Одиссей вытащил его вон. Женихи покатывались со смеху. Когда Одиссей возвратился, они с громким смехом стали приветствовать его как победителя, а Антиной протянул ему награду — потроха козы.
Пенелопа же спустилась сверху в сопровождении двух служанок. Когда она стала у колонны, державшей крышу, закрыв свое лицо блестящим покрывалом, женихи восхитились ее дивной красотой. Прежде
