задержала золототронную Эос в Океане, не разрешив ей запрягать быстроногих коней — Лампа и Фаэтонта, приносящих свет людям.
А в это время Эвринома стелила постель, готовя ложе для верных супругов. Насладившись счастливой любовью, стали они рассказывать друг другу о себе. Пенелопа — о том, какой горькой была ее участь дома, Одиссей же — о том, сколько пришлось ему перенести страданий во время странствий, сколько городов он посетил и сколько народов, имеющих разные обычаи, он узнал. Наконец они заснули. Когда Афина решила, что они достаточно спали, она послала утро, чтобы оно принесло свет людям.
Встал после сна Одиссей, простился со своей супругой, разбудил Телемаха, а также коровьего пастуха и свинопаса. Они вчетвером вооружились и покинули дворец. Светло было повсюду на земле, но их Афина вывела из города, скрыв ночным мраком.
Гермес же своим золотым жезлом вызвал души покойных женихов. Полетели они с шуршаньем, словно летучие мыши в глубину пещеры, туда, куда вел их Гермес, — мимо струй Океана и Белой скалы (Левкадийской скалы), мимо ворот Солнца и страны сновидений. Достигли они наконец луга, заросшего асфоделем, где обитали души всех умерших.
Одиссей же и Телемах вместе с коровьим пастухом и свинопасом достигли деревни, где находилось хозяйство Лаэрта, бывшее в полном порядке. Одиссей послал своих спутников в сельский свой дом, а сам разыскал старика отца в саду. Сначала Одиссей выдал себя за чужеземца, приятеля и гостя Одиссея. Плакал Лаэрт и посыпал свою седую голову прахом, слушая рассказ чужестранца о своем сыне. Одиссей не смог более притворяться, слезы выступили и у него на глазах, он обнял своего отца и поцеловал его:
— Здесь, отец, сам я, перестань же плакать!
Но после двадцатилетней разлуки теперь и Лаэрт попросил доказательств. Одиссей показал ему свой рубец от раны на ноге и перечислил деревья в саду, которые отец подарил ему еще в детстве, — тринадцать груш, десять яблонь, сорок смоковниц и пятьдесят рядов виноградных лоз.
Тогда подкосились колени старика и затрепетало сердце. Узнал он по этим признакам сына и радостно обнял его. Только опасался он родственников женихов, когда услышал, что случилось в предыдущий день во дворце. Но Одиссей успокоил его и повел в дом, где к этому времени Телемах и пастухи приготовили пищу. Теперь Лаэрт приказал своему старому слуге омыть его, умастить маслом и облачить в царские одежды. Когда же он совершил омовение, сделала Афина его выше ростом и красивее. Пришел тем временем Долий, старый виноградарь Лаэрта, со своими сыновьями, — они ездили в лес за ветвями для изгороди. Все они вооружились — Одиссей, Телемах, свинопас, коровий пастух, шесть сыновей Долия и даже сами Лаэрт и Долий, так как необходимость принуждала этих седовласых старцев принять участие в борьбе.
Против них выступили родственники женихов, ибо к этому времени уже разнеслась весть о кровавом пире.
Но боги на Олимпе решили по-другому. Они хотели, чтобы противники помирились и позабыли о нанесенных друг другу обидах, чтобы жители Итаки теперь любили друг друга, как ранее, и чтобы на острове процветали Плутос — богатство и Эйренэ — Мир. Зевс послал туда Афину. Богиня и без того хотела посетить остров, ибо ее беспокоила судьба Одиссея. И она, явившись в образе Ментора, установила мир на Итаке.
Мифы в греческой трагедии
Греческая трагедия ведет свое происхождение от обрядов, связанных с праздником Диониса, от хоров спутников Диониса, людей, представлявших сатиров. Сатиров изображали в виде козлоногих существ или существ, подобных козлам. Поэтому хор сатиров надевал на себя козлиные шкуры, а праздничные песни этого хора так и назывались «песнями козлов» — tragodia (по-латыни tragoedia), от греческих слов tragos — козлы и ode — песня, ода. Согласно преданию, Теспид в исполнение хоровых песен ввел новшество, состоявшее в том, что один из актеров отвечал на песнь хора, а так как в греческом языке «гипокрит» значит отвечающий, то этого актера и стали называть гипокритом. Введением этого новшества Теспид положил начало греческой трагедии; позднее развитие трагедии привело к тому, что сначала два, а затем три актера могли выступать на сцене помимо хора. Сначала страдания Диониса составляли сюжет этих трагических представлений: сын смертной женщины Семелы, Дионис, лишь после тяжких страданий попадает на Олимп, и сам миф о его матери Семеле указывает на суровую сторону жизни Диониса, связанную с его рождением, на сокрушающую силу освобожденной страсти.
В городе Сикионе в VI веке до н. э. впервые на празднике Диониса театральное представление было посвящено не мифу о Дионисе, а судьбе Адраста, то есть мифу, связанному уже с циклом фиванских сказаний. Этот цикл, основным сюжетом которого является трагическая судьба царя Эдипа, представлял один из тех циклов легенд, которыми позднее чрезвычайно интересовались авторы греческих трагедий.
В мифе об Адрасте рассказывается, что аргосскому царю Адрасту оракул посоветовал отдать двух своих дочерей в жены льву и дикому кабану. Случилось, что Полиник, сын Эдипа, изгнанный своим братом Этесклом из Фив, прибыл в Аргос. В это же время сюда бежал сын Ойнея, Тидей, который в наказание за убийство был вынужден оставить свою родину — Калидон. Ночью во время бури двое беглецов оказались в сенях гостеприимного дома аргосского царя. Они поспорили из-за ложа; Адраст, услышав шум, вышел и увидел двух чужеземцев, один из которых был покрыт шкурой льва, а другой — кабана. Тут-то и вспомнил царь прорицание. Старшую свою дочь он выдал замуж за Полиника, а младшую — за Тидея, пообещав своим зятьям помочь возвратиться на родину. Так был организован поход семи вождей против Фив. До Калидона же очередь не дошла, так как Тидей погиб под Фивами. Из семи вождей удалось спастись только Адрасту. Его крылатый конь Арейон спас своего хозяина от смертельной опасности, чтобы тот десять лет спустя мог собрать новое войско против Фив, теперь уже с детьми вождей предыдущего похода, с эпигонами. Эпигоны (потомки) взяли Фивы, но Адраст потерял своего сына в бою; скорбь по сыну убила его.
Вначале такого рода замена мифа о Дионисе встретила возражение, но позднее получила всеобщее признание и сделала возможным дальнейшее развитие греческой трагедии в Афинах в широких масштабах. Но если рассказ о жизни и страданиях Диониса мог быть дополнен сюжетами других сказаний, то все же театральное искусство осталось до конца связанным с почитанием бога Диониса. Театр в Афинах был построен по соседству с одним из наиболее древних святилищ Диониса и сам считался храмом Диониса. Представления
