Он предложил в тот день больше не делать попыток, а на следующий день утром принести жертву Аполлону, после чего бог, наверное, даст им силу для состязания.
Но теперь Одиссей попросил разрешить ему попробовать свои силы. Напрасно ему отказывали возмущенные женихи: никому из нищих не дано права слушать, что говорят господа за столом. Но Пенелопа настояла, чтобы просьба чужеземца была уважена.
Одиссей взял свой старый любимый лук в руки, повертел его, оглядел справа и слева, не попортил ли его древесный жучок, пока сам он скитался вдали от дома. С удивлением смотрели женихи на его уверенные движения. Он заботливо ощупал его и ударил по тетиве, как певец-мастер ударяет по струнам лиры. Тетива издала музыкальный звук, подобный пению ласточки. Пригорюнились женихи, услышав этот звук. Загремело небо, возрадовался Одиссей благоприятному знамению, посланному сыном Крона. Взял он стрелу, которая лежала наготове на столе — остальные лежали в колчане, — наложил ее на тетиву и выстрелил. Полетела быстрая стрела и не минула цели, пройдя через все отверстия топоров и долетев до расположенных напротив дверей.
Телемах же заранее отослал Пенелопу в покои для женщин, а слуг ловко удалил. Когда же Одиссей подал знак Телемаху, тот быстро взял меч и копье и стал рядом с Одиссеем.
Одиссей меж тем сбросил с себя лохмотья и подскочил к двери с луком в руках, а затем высыпал все стрелы из колчана к своим ногам. Так он обратился теперь к женихам:
— Ну, вот и кончилась безобидная стрельба из лука. Теперь мы найдем цель другого рода, пусть только даст мне удачу Аполлон!
Антиной в это время как раз протянул руку к золотому кубку, чтобы выпить вина. Одиссей сделал его своей первой мишенью, поразив его стрелой. Антиной упал замертво. Одиссей же смерил испуганных женихов презрительным взглядом:
— Вы, собаки, не думали, что я вернусь из-под Трои. Потому вы и осмеливались опустошать мой дом и при моей жизни осмеливались домогаться брака с моей женой, не боясь ни мести богов, обитающих на небе, ни мести людей. Но теперь всем вам пришел конец!
Пока у Одиссея были стрелы, он стрелял из лука по очереди в каждого из женихов. Когда же иссякли они, Телемах принес оружие из кладовой — для своего отца, для себя и для двух верных слуг. Но так как в спешке он оставил двери кладовой открытыми, то Мелантей притащил оттуда оружие и для женихов. Заметив это, Эвмей и Филэтий без сожаления убили неверного козьего пастуха. Но к этому времени двенадцать женихов успели полностью облачиться в доспехи. Однако все было напрасно — они не смогли ничего предпринять против Одиссея, ибо Афина Паллада сошла с Олимпа, чтобы защитить своего любимца. Из женихов никто не остался в живых. Одиссей пощадил только Фемия, сохранив ему жизнь, ибо тот лишь по принуждению развлекал женихов своим пением и находился под защитой богов как искусный исполнитель божественных песен. Телемах попросил также пощады для Медонта, прислуживавшего женихам, ибо Медонт всегда заботился о Телемахе, когда тот был еще ребенком.
Тогда Одиссей послал Телемаха за Эвриклеей. Верная кормилица нашла своего хозяина испачканным кровью, словно льва в середине стада. Она чуть не закричала от радости, увидев поверженных в прах злых женихов, но Одиссей предостерег ее:
— Радуйся тише, матушка, сдержи себя и не кричи, ибо грешно было бы хвалиться перед убитыми. Их повергла Мойра, божественная судьба, а также их собственные злодеяния, ибо они не почитали никого на земле, ни добрых, ни злых людей, кто бы им ни повстречался.
И он спросил Эвриклею, кто из служанок оказался неверен ему и его семье.
Ликуя, поднялась наверх старая женщина, чтобы сообщить своей госпоже известие о ее муже. Но словам ее не поверила Пенелопа:
— Матушка, боги лишили тебя рассудка. Ведь ты смеешься над моей печалью, принося такой слух и пробуждая меня от сладкого сна! А я еще не спала так крепко с тех пор, как Одиссей отправился в ужасный Илион.
А тем временем Эвринома, верная ключница, омыла Одиссея, умастила его маслом и облачила в прекрасные одежды. Богиня Афина дала ему красоту, сделав его выше и полней, и завив на его голове кудри, как у цветка гиацинта. Он был подобен бессмертным богам, когда совершил омовение. После этого он сел в царское кресло напротив своей жены. Теперь Пенелопа легче узнала бы его, чем в грубой одежде нищего. Но двадцать горьких лет принуждали ее быть осторожной.
— Матушка, вынеси-ка мне ложе во двор, — сказал Одиссей Эвриклее, — ибо я вижу, что у женщины этой железное сердце.
Теперь в последний раз испытала Пенелопа Одиссея, так передав приказ мужа:
— Выставьте во двор то ложе, которое он сделал сам, и застелите его шерстяным покрывалом и сверкающим полотном.
Но тут сказал Одиссей:
— О женщина, трудный приказ ты отдала. Кто же сможет переставить куда-то в другое место мое ложе? Смертный человек не мог бы этого сделать, если он даже очень силен, ибо ложе корнями уходит в землю. Огромная олива росла внутри ограды нашего дома, имела она толстый, как колонна, ствол. Вокруг нее я выстроил опочивальню, срубил ее лиственную крону, ствол ее обстругал, сделал подножие ложа и самое ложе, украсив его золотом, серебром и слоновой костью, а затем натянул на нем кожаный ремень, окрашенный в пурпур.
Смягчилась после этих слов Пенелопа, колени ее подкосились, она в слезах подошла к Одиссею, обняла его за шею обеими руками и, целуя его голову, говорила:
— Не гневайся на меня, Одиссей, ведь ты самый разумный из людей. Боги обрекли нас на страдания. Они позавидовали нам и не захотели, чтобы мы всегда оставались рядом друг с другом, проводя вместе нашу молодость, и вместе подошли бы к порогу старости. Прости меня за то, что не приняла тебя с любовью сразу же, как только увидела, не облобызала тебя. Но всегда я боялась, чтобы кто-нибудь не обманул меня лживыми словами, ибо много есть таких, которые строят козни. Но тайну нашего ложа знали только мы вдвоем, да еще одна моя верная служанка, данная мне моим отцом, когда я выходила за тебя замуж.
Заплакали они оба. Как потерпевший кораблекрушение, барахтаясь в пене морской, наконец достигает берега и может ступить на сушу, так прибыл к Пенелопе ее долгожданный супруг. Так и застала бы их розоперстая Эос плачущими, если бы Афина Паллада не позаботилась о другом. Ночь уже близилась к концу, но богиня продлила ее и
