– Еще не все! - Маруська протиснулась к столу. - Пятый человек - это я! Можете хохотать, а вот вчера товарищ Сергеев так сказал: женщина-сыщик, говорит, - первая в мировой истории, - это, говорит, главное завоевание Октябрьской революции.
От хохота задрожали стекла. Впрочем, проголосовали все единодушно.
Вечером в комиссариате у Сергеева бушмакинцы получили удостоверения-мандаты и оружие. Всем достались тяжелые, несамовзводные солдатские наганы, а Васе, словно назло, - трехлинейка. Вася пощелкал затвором и лихим движением забросил винтовку за плечо.
– Ничего, - утешил Сергеев. - Начнете работать - таким оружием разживетесь, что я первый позавидую.
– А что у вас? - не выдержал Вася. - Покажите!
Сергеев гордо улыбнулся и вытащил из бокового кармана вороненый кольт 14-го калибра.
– Ф-у-у, - Маруська искривила губы. - Подумаешь, такой же наган.
Сергеев протянул ей кольт, она взяла его и удивленно воскликнула:
– Наполовину легче!
– Это не главное, - сказал Сергеев. - Чтобы перезарядить наган, нужно в каждую патронную камору ткнуть шомполом. Я уж не говорю о том, что нужно сдвинуть патронный стопор. А здесь…
Он взял у Маруськи кольт, щелкнул задвижкой, и барабан послушно откинулся влево. Нажал головку экстрактора, и все патроны высыпались в подставленную ладонь.
– Ли-ихо, - протянул Коля. - Мне бы такой.
– Все будет, - Сергеев спрятал револьвер в боковой карман. - Требую от вас, товарищи, самой жесткой революционной дисциплины. Вы должны быть готовы к любым неожиданностям. К чему я об этом говорю? Вот получили мы сегодня сообщение - чиновники сыскного обещают устроить новой власти "кузькину мать".
– Очень интересно, - сказал Никита. - Вроде бы культурные люди, интеллигентные.
– Другое интересно, - заметил Бушмакин. - В какой, так сказать, форме они намерены это сделать?
…Над притихшим Петроградом опустилась долгая осенняя ночь. Бушмакин затоптал самокрутку и шагнул в темноту. Коля, Вася, Маруська и Никита двинулись следом. Было безлюдно. Обыватели притаились по углам. Электростанция не работала - темень, хоть глаз выколи. Звук шагов гулко отлетал от мостовой, заставляя запоздалых прохожих вжиматься в стены домов: кто их знает, этих пятерых. На Дворцовую площадь вышли со стороны Мойки. Справа, без единого огонька, мрачной глыбой чернел Зимний. Слева на фоне светлого неба плавно изгибалась дуга Главного штаба и министерства финансов. Посредине площади подпирала низкое небо колонна, а на ней - ангел с крестом в руках.
– Это вот и есть этот… как его? - силился вспомнить Коля.
– Символ царизма, - подсказал Никита. - Один дурак сказал, а другой повторяет.
– Да не-е-е, - Коля завертел головой. - Я не к тому. Я о том, что красиво здесь.
Подошел патруль. Вспыхнул луч фонарика, негромкий голос приказал:
– Документы?
Слабый свет выхватил из темноты строгие лица матросов…
– Уголовный розыск, - вслух прочитал матрос. - Это как же понимать?
– Это вместо сыскного, - сказал Бушмакин.
– Интересное дело, - матрос вернул документы. - Не зазорно рабочему человеку таким дерьмом заниматься?
– Ишь ты, - недобро протянул Бушмакин. - Чистюля выискался. Ты вот кто по профессии? Комендор? Кочегар? Кто?
– Минер я, - удивленно ответил матрос.
– А чего же ты не на корабле, а по улицам шляешься? - ехидно спросил Бушмакин. - Ну и молчи, коли ума нет!
Пошли дальше. Напротив главных ворот дворца Бушмакин остановился:
– Слышь, Коль. Здесь жил царь. Романов Николай Александрович. Второй. Кровавый.
– Один жил? - с недоверием спросил Коля.
– Один.
– Плохо это. У нас в деревне у иного крыша над головой валится, а под крышей - пятнадцать душ. Зачем одному человеку столько? Обожраться, что ли, право слово…
– Это ты верно сказал, - кивнул Бушмакин. - Что было в прежней жизни? Обжорство! А с другого конца - голод. А мы сделаем так, чтобы все были сыты, одеты, обуты и крыша над головой была… И никогда не допустим, чтобы у одних было много, а у других - ничего.
Коля задумался на мгновение:
– Мужики сказывали - царь добра хотел. А все это от управителей. Они от царя правду скрывали и народ мучали.
– А ты, дурак, и поверил, - вмешался Вася. - Ты раскинь мозгами: ну какая разница между царем и министрами? Один хапал больше, другие меньше, вот и все. А девятое января да Ходынку вместе готовили.
– Кто в России главный, тот во все времена главный вор, жулик и подлец, - поддержал Никита. - Всегда так было.
– А теперь не будет, - уверенно сказал Бушмакин. - Теперь народ - хозяин. С любого отчет спросим. Пошли, ребята, заболтались.
…Светало. Угловое здание на Гороховой чернело провалами окон. Парадная дверь была не заперта. Вторая дверь, в вестибюле, предательски заскрипела, и все замерли, словно мальчишки, застигнутые на месте преступления.
– Тьфу! - замотал головой Бушмакин. - Да что же это мы? Воровать пришли?
– Вы же сами велели тихо, - обиженно заметил Вася.
– Велел не велел, ты меня не одергивай, молод еще! - рассердился Бушмакин. - У кого есть спички?
Никита послушно чиркнул спичкой. Красноватое пламя отразилось в огромном зеркале. Маруська подошла к нему и удивленно провела рукой по гладкой холодной поверхности.
– Мне бы такое, - задумчиво сказала Маруська. - Женщина с таким зеркалом - непобедима.
– Нашла время, - буркнул Коля.
– Глупенький ты. Этого вы, мужики, никогда не поймете.
Вася нашел свечу. Слабый, неверный свет выхватил из темноты часть вестибюля и лестничный марш с ковром, который прижимали к ступеням блестящие бронзовые штыри.
На втором этаже - длинный, уходящий во тьму коридор с десятками дверей по обе стороны.
– "Третье делопроизводство", - прочитал Никита табличку на одной из дверей.
– Зайдем, - решил Бушмакин.
Пламя свечи высветило несколько обшарпанных канцелярских столов и уходящий под потолок шкаф с картотекой.
– Вот это да! - Вася от удивления даже прищелкнул языком.
– Что там? - спросил Бушмакин. - Ну-ка, посмотри.
Вася выдвинул самый нижний ящик:
– Карточки какие-то… "Фа-рма-зоны…" - прочитал он по складам.
– Ну и кто, кто эти… они кто? - нетерпеливо допытывался Бушмакин. - Чем занимаются, где живут?
Вася наугад вытащил одну карточку.
– Волин Дмитрий Иванович, уроженец села Летихино… Орловской губернии… Проживает: Пустая улица, дом пять.
– Это на Малой Охте, - вставил Никита.
– Ну и что он, этот Волин? - не унимался Бушмакин. - Чего ты, как пыльным мешком прибитый?
– Фармазон он, - убито сказал Вася.
– Вероятно, следует читать "франк-масон", - объяснил Никита. - Член тайного общества декабристов…
– Каких еще декабристов… - застонал Бушмакин. - Ну при чем здесь они? - Он начал выдвигать один ящик за другим. - "Медвежатники", "форточники", "скокари", "гопстопники"… Черт знает что! Я таких поганых слов в жизни не слыхал!
– Я думаю… Это здесь ворье всякое понапихано, - вдруг сказал Коля. - Записаны разбойники всякие…
Бушмакин с уважением посмотрел на Колю:
– А что? Прав он, ребята! Как считаете?
– Я так думаю, - продолжал Коля, - что ежели здесь как следует порыться, можно и Сеню Милого отыскать, верно я говорю?
– Верно, - кивнул Бушмакин. - Только вот я смотрю - глаза у тебя сразу недобрым огнем загорелись, а ведь ты теперь не просто Коля. Ты сотрудник уголовного розыска. А что это значит? Это значит, что задержать Сеню, найти его - это твоя обязанность. А вот, скажем, морду ему набить, - это стой! Нельзя!
– А жаль! - улыбнулся Вася и, перехватив рассерженный взгляд Бушмакина, добавил: - Все понял…
– Ночуем здесь, - решил Бушмакин. - Утром будем разбираться.
Улеглись кто куда. Бушмакин на стол, остальные - на стулья. Остаток ночи прошел спокойно, а когда совсем рассвело, заскрипела дверь, и в комнату просунулся заспанный мужчина лет пятидесяти, в потертом чиновничьем мундире.
– Чему обязан? - хмуро, без удивления спросил он.
– Мы вновь назначенное управление уголовного розыска, - сказал Бушмакин. - Вот мандат.
Чиновник отвел руку Бушмакина, внимательно оглядел ребят и повторил задумчиво:
– Управление уголовного розыска… - иначе сказать - сыскная полиция рэ-эс-дэ-рэ-пэ-бэ?
– Ясно сказано, гражданин, - закипая, произнес Бушмакин. - Управление. И я вам не советую…
– А что такое малина, вы знаете? - грустно перебил чиновник.
– Ягода, - вступил в разговор Коля. - Кто же этого не знает!
Чиновник подошел ближе, всмотрелся в лицо Коли:
– Здравствуйте, молодой человек. Рад приветствовать спасителя… - Чиновник протянул Коле руку.
Коля осторожно пожал протянутую руку и сказал смущенно:
– Да чего там… Мы - завсегда…
– Что значит - завсегда?.. - подозрительно спросил Бушмакин. - Откуда ты его знаешь?
– Так, - Коля совсем смутился. - Случай вышел… Пустяки.
– А вы оказывается, еще и скромны? - удивился чиновник. - Ваш сотрудник, господа, не так давно спас жизнь мне и моей жене!
