– Ты предводитель? – всё же серьёзно поинтересовался я. – Или мессия?
– Не то и не другое, – без какого либо эмоционального изменения, с тем же пристальным взглядом ответил Андрей. – Я, скорее, ретранслятор.
– То есть ты не источник информации, а всего лишь её передатчик?
– Абсолютно верно.
– А они?
– Они тоже в какой-то мере ретрансляторы, – кивнул Андрей, – но так уж получилось, что я оказался сильнее их всех. Почему-то мне дано больше, чем им всем вместе взятым. И они это знают.
– Да-да, ты уже мне это сказал. Но согласись, – наконец, не выдержав, и нахмурив брови, решил спросить я, – это же очень, очень странно.
– Всем, с кем вы говорили до меня, вы сказали это, – неожиданно ухмыльнулся мой собеседник, – но это не заговор. Поверьте. Мы ни о чём не сговаривались. Просто неожиданно для всех нас в какой-то момент сработал какой-то выключатель. Щёлк! И мы стали другими. Хуже или лучше – мы не знаем. Просто другими и всё.
Для себя я тут же отметил, что очертания этого коллективного психоза начали вырисовываться. А передо мной сейчас сидел лидер, духовный предводитель этого «явления» на борту крейсера.
– Другими вы стали около месяца назад? – спросил я, записывая свои мысли в блокнот.
Андрей ответил без задержки на размышления или подсчёта в уме.
– Точнее – три недели и один день. Двадцать два дня назад, как только было проведено испытание нашего нового повседневного обмундирования.
Как раз в этот момент я почему-то и сопоставил два факта, – выдачу обмундирования и проведение эксперимента.
– Думаешь, что это как-то связано? – спросил я.
– Это связано. Да.
– И ты знаешь, каким образом?
– Знаю. Мы все знаем.
– А мне можно узнать?
– Да, конечно. Я могу рассказать абсолютно всё. Но поверите ли вы?
– Сначала я должен услышать, – пожал плечами я.
– Хорошо. Слушайте.
Не подозревал, что после рассказа Андрея Горбункова я всерьёз задумаюсь, нужны ли нам новые технологии в военно-промышленной сфере. Но так произошло.
Андрей отодвинулся от стола, лёг спиной на стенку узкой каюты и заговорил.
– Возможно, вам и не известно, но при пошиве нашего обмундирования применялась не совсем обычная ткань. В ткани присутствует очень тонкая медная нить. И нужна она для того, чтобы защитить матроса от воздействия экспериментального излучения. Разработки велись очень давно. А сейчас полным ходом идёт его испытание. Излучение по своему принципу направлено на деморализацию личного состава противника. Было применено в прошлом году в Чёрном море против корабля военно-морских сил США. И довольно успешно. И раз оружие работает, значит должна быть от него и защита. Всякий яд имеет силу, как оружие, если в твоих руках ещё есть и противоядие. То есть, обзаведясь мечом, поспешили создать кольчугу. Медная нить, вплетённая в структуру ткани, играет роль фоновой защиты, барьера для излучения. Она как бы глушит его, не давая ему воздействовать на организм человека. Но что-то сработало не так. Медная нить защитила нас от излучения во время военных манёвров три недели назад, но каким-то образом повлияла на наше сознание, дав возможность слышать голос высшего божества.
Андрей замолк. Со спокойным лицом, тем же немигающим взглядом он глядел на меня и будто безмолвно спрашивал: «Ну что, я же говорил тебе, что ты мне не поверишь?».
Но я решил не сдаваться так быстро. Это ещё не всё, что он мне мог рассказать. Я был в этом уверен.
– Все слышат голос всевышнего? – решил уточнить я.
– Голос высшего божества слышат абсолютно все. Но кто-то в большей мере, а кто-то в меньшей.
– Ты – в большей?
– Я слышу всё. Они нет.
В этот момент я немного замялся. Мне хотелось задать два разных вопроса. Я понимал, что один поведёт разговор в одно русло, а другой – в другое. Какой задать первым?
Андрей, заметив или почувствовав мою заминку, кивнул, будто понимает трудность моего выбора. И сам, без подсказки, ответил на первый вопрос.
– Он просто говорит. Это некий поток информации без прямых указаний к каким либо действиям. Нет ни требований, ни заветов. Скорее, всё услышанное можно назвать пожеланиями. А может быть, прогнозами.
– Предсказаниями? – снова решил уточнить я.
Андрей на мгновение задумался.
– Нет, это не предсказания. Это такие размышления с ноткой сожаления и разочарования.
– Сожаления о чём?
– Обо всех нас, – ответил Андрей. – О каждом из нас.
– Высшему божеству нас жалко? – с улыбкой, но сморщив лоб, опять поинтересовался я.
– Нет, совсем не жалко. Это всего лишь информация и немного разочарования.
Я начал понимать, что запутываюсь в рассуждениях Андрея и собственных мыслях. Разговор начал вращаться вокруг некого высшего божества, которого мог услышать не каждый смертный, а лишь попавший под облучение новейшего военного оборудования. Обязательное условие – наличие на посвящённом нового, такого же экспериментального обмундирования с медной нитью.
Второй вопрос теперь можно было задавать спокойно. Агрессии и религиозного фанатизма, по крайней мере, в рассуждениях Андрея не было. А значит, он попадал вместе со своими «единоверцами» в категорию вялотекущих и совсем не буйных больных. Несомненно, больных. Сомнений у меня на тот момент не возникало.
– Андрей. А можешь ты мне сказать, что конкретно вот прямо сейчас тебе говорит голос?
– У меня нет выбора, – на последнем моём слове, почти перебивая меня, уверенно произнёс Андрей. – Я и могу, и должен отвечать на любые ваши вопросы. И, конечно, могу вам сказать, что говорит голос в данную секунду.
– И?
– Пока вы задавали вопрос, всевышнее божество уже дало разрешение на передачу информации вам.
– А какими словами? – не унимался я.
– Одним словом: «Разрешаю». Этого было достаточно, чтобы я понял.
– А сейчас?
– А сейчас голос всевышнего божества говорит, что вы хороший человек. И вы не напуганы происходящим на корабле, как все остальные из командования.
– В этом нет ничего странного, – скромно пожал плечами я, – просто мне поручили разобраться в сложившейся ситуации. У меня прагматичный, сугубо профессиональный подход. Я пытаюсь понять, что вами движет? Чего вы хотите? – И через паузу. – Чего от вас можно ожидать?
– Нас бояться не нужно.
Хоть какая эмоция промелькнула бы на лице Андрея. Внимательный, пронзительный взгляд. Будто он пытался понять меня, а не я безуспешно силился заглянуть к нему в душу.
– Голос не может приказать вам убить меня и всех остальных, не входящих в вашу группу избранных, тех, кто слышит высшее божество? – напрямик спросил я. Это было рискованно. Но иногда прямота лучше всяких стратегических уловок. Доверие получают либо сразу, либо никогда. Впрочем, как и теряют.
– Это абсолютно бесполезно, – спокойно ответил Андрей. – Стали бы вы жечь осиное гнездо, зная, что этой ночью неожиданно ударит шестидесятиградусный мороз, и все осы неминуемо погибнут?
К такому ответу я был не готов.
– Я тебя правильно понимаю, Андрей? Нет смысла убивать нас всех, потому что мы и так все скоро погибнем?
– Это говорю не я, – кивнул молоденький матрос со спокойным взглядом векового старца. – Это всего лишь информация. И как раз это знаю только я.
– Другие не знают?
– Нет.
– Почему?
– Они должны оставаться спокойными. Им ни к чему волноваться. Они должны только верить, а высшее божество само обо всём позаботится.
Мы замолчали. Неожиданный поворот событий. Вот тебе и без фанатизма.
– А когда это должно случиться? – уже осторожнее поинтересовался я.
– Завтра в полдень, – без тени смущения ответил Андрей.
– Завтра в полдень? – переспросил я.
– В одиннадцать часов пятьдесят семь минут по местному времени, – прозвучало сухое уточнение.
– А что случится? Все умрут? Апокалипсис? Конец света?
Неожиданно Андрей положил перед собой руки на стол, опустил на них голову, и начал говорить прямо в поверхность стола глухим голосом:
– Случится непоправимое. Погибну я, погибнут многие. Но вы будете жить. Из всех, кому будет грозить смерть, вы будете защищены. И это ваша судьба.
Отчётливо помню, что меня передёрнуло, и лёгкий холодок пробежал от макушки до пятого шейного позвонка. Уж больно тревожно, по-театральному надрывно прозвучало послание матроса Горбункова. Непонятное мне самому сомнение вкралось в мою голову. Может, действительно это не он сам придумывает на ходу мессианскую легенду про голос и скорейшую массовую погибель?
– В это мне тоже верить? – с появившейся хрипотцой в голосе поинтересовался я.
– Ни к чему, – поднимая голову, ответил Андрей. – Завтра будут доказательства. И не поверить будет труднее, чем взглянуть на солнце.
Что он имел в виду? Человек может взглянуть на солнце, но это для него не очень приятно. Да и небезопасно для глаз. Но ведь может, это не трудно.
