Андреа (мягко отталкивает его). Ну так знай: я действительно расстроена, потому что я завистливая, злая, подлая уродина.
Томас. Что ты! Ты во сто раз красивее кузины Хилды.
Андреа. Как бы мне хотелось, чтобы эта гусыня грохнулась прямо на пороге, чтобы ее разбил паралич, как ее мамочку. (Мрачно смеется.) Вот было бы здорово, если бы эта старая скупердяйка лишила ее наследства. Ведь она может и получше распорядиться своими денежками, например раздать их монастырям, вместо того чтобы оставлять в приданое своей дурочке. Что станет тогда с твоей драгоценной мамочкой? Вот будет сюрприз для нее!
Томас (смеется). Ага… Так ты не хочешь, чтобы я женился на ней, Андреа?
Андреа. Нет. (Берет его лицо в ладони.) Ты хоть немножко любишь меня?
Томас. Да.
(Она чуть-чуть касается губами его щеки.)
Скажи, она и впрямь так богата, что может купить мне машину?
Андреа (.резко). Возможно.
Томас. Знаешь что? Тогда я куплю машину и для тебя, потому что я буду распоряжаться всеми деньгами. Не то что мой папочка… Нет уж, дудки, все денежки перейдут ко мне. Я куплю тебе новенькую «лансию». Представляешь, я еду впереди в своей машине, а ты за мной. Мы вылетаем на шоссе со скоростью сто тридцать, все визжат от страха и разбегаются в стороны…
Он замолкает, услышав звонок. В гостиной снова загорается свет, мать, выглянув в окно, подходит к двери, ведущей в комнату Андреа, и кричит: «Она идет. Ты готов, Томас? Спускайся немедленно, как только я позову!» Идет обратно через гостиную и шипит, повернувшись к Паттини: «Убирайся отсюда!» Паттини, запахнув халат, плетется в комнату Андреа. Останавливается возле двери и вместе с остальными настороженно прислушивается. Мать впускает кузину Хилду, кузине за тридцать, она одета в строгий костюм, скованна, немного растерянна и чересчур ярко накрашена, хотя вовсе не кажется смешной.
Мать. Бог мой, как ты замечательно сегодня выглядишь, детка!
Хилда. Я, наверное, пришла слишком рано, но на улице такая слякоть…
Мать. Ничуть не рано, детка, я так рада видеть тебя! Присаживайся. Как поживает твоя бедная мама?
Хилда. Хорошо. Правда, вчера у нее был приступ, слава богу, не очень сильный. Сейчас ей получше.
Мать. А что говорит доктор Беверслейс?
Хилда. Он считает, что курс уколов поставит ее на ноги.
Мать. Рада, очень рада слышать добрую весть, детка.
Хилда. У вас необыкновенно уютная квартирка, тетя.
Мать. Ты находишь?
Хилда. А дядя Генри дома?
Мать. Он мечтал повидаться с тобой, но именно сегодня, ровно в три часа, он должен быть на заседании Общества композиторов, а подобное событие он ни за какие деньги не пропустит.
Хилда. А где Андреа?
Мать. Гм, она провожает его. Ну да, он плохо себя чувствует в последнее время. Давление, верно, скачет.
Хилда. А…
Мать. Томас? Он дома, конечно. Готовится. Хочет выглядеть как можно лучше, ты меня понимаешь? (Обе смеются. Мать доверительно наклоняется к Хилде.) Сегодня утром он спросил меня: «Мама, я должен привести себя в полный порядок?» (Обе хихикают.) А я ему говорю: «Томас, ты знаешь, что сказала мне кузина Хилда, когда мы в последний раз видели ее на Птичьем рынке? Она считает, что ты очень симпатичный юноша, и она непременно хочет зайти к нам познакомиться с тобой поближе». «Правда, мама?» — спросил мальчик и покраснел. (Хихикают.) А я говорю: «Может так случиться, Томас, что она поживет у нас денек-другой». «А где она будет спать?» — это первое, о чем он спросил меня. Хи-хи.
Хилда. Неужели так и спросил?
Мать. Да, детка. (Смеется.)
Хилда. Я сказала маме, что поеду в Лёвен навестить свою подругу Марту…
Мать. А ей не показалось подозрительным, что ты вдруг так поспешно собралась?
Хилда. Нет, тетя. Она так больна, так страдает…
Мать. Бедняжка.
Хилда. Вот… мама заставила купить. (Распахивает пальто.)
Мать. Прелесть, прелесть. Какое необыкновенное плиссе! Мальчику очень понравится.
Хилда. Вы думаете, тетя?
Мать (громко зовет). Томас, мальчик, Хилда пришла.
Томас нетерпеливо отталкивает Паттини и входит в гостиную.
А вот и твоя кузина Хилда.
Хилда (смущенно протягивает ему руку). Здравствуй, Томас.
Томас (широко улыбаясь). Здравствуй, кузина.
Хилда. Я… я… (растерянно оглядывается, надеясь найти поддержку у матери), я проходила мимо…
Мать (подвигает ей стул, берет ее пальто). Располагайся поудобнее, Хилда.
Хилда. Я случайно проходила мимо, дай, думаю, зайду…
Действие второе
Декорации те же. Восемь часов вечера следующего дня. В гостиной Томас разговаривает с матерью. Отец сидит на диване. На низкой тумбочке красуется новый радиоприемник.
Томас. Но он бы сообщил мне.
Мать. Менеер Албан очень занятой человек. Работает в своем бюро по восемь часов. Думаешь, ему больше нечего делать, кроме как сидеть и ждать Томаса или бежать к нам сюда, чтобы умолять этого самого Томаса поработать у него шофером?
Томас. Но он ко мне хорошо относится.
Мать. Кто тебе это сказал?
Томас. Андреа.
Отец. Конечно, он хорошо к тебе относится, мой мальчик, как и все мы, но он же совсем не знает тебя.
Томас. Андреа ходила к нему. Она объяснила ему, кто я такой, она рассказала ему обо мне, он выслушал ее и ласково, точно родной отец, сказал: «Я уведомлю Томаса в самое ближайшее время». Но до сих пор — никаких звонков.
Мать. Ха. Что толку от ее хождений? Да и кто знает, была ли она там на самом деле? Откуда тебе известно, что она встречалась с менеером Албаном? Может быть, она выдумала это, чтобы успокоить тебя? Она и не на такое способна.
Томас. Да зачем ей это?
Отец. Может, она и не хотела, просто пришлось немного присочинить, чтобы успокоить тебя. Не хочет, чтобы ты огорчался.
Томас. Из-за того, что менеер Албан не взял меня на работу?
Отец. Или взял кого-нибудь другого…
Томас. Другого? Не может быть.
Мать. На тебе свет клином не сошелся, вон сколько молодых парней мечтают получить место шофера.
Томас. Но они же не настоящие водители.
Мать. Да уж получше тебя.
Томас. Выходит, Андреа хотела подготовить меня?
Мать. Ты слышал, что сказал твой отец? Вполне возможно.
Томас. Но ведь он не знает наверняка?
Мать. Нет. Поживем — увидим. А ты, Томас, как примерный сын, должен во всем слушаться отца и мать, нам и без того достается. Постарайся избавить нас от новых огорчений. Обещаешь?
Томас. Да, мама.
Мать (проводит рукой по его волосам). Ну как тебе понравилась кузина?
Томас. Странная какая-то…
Мать. Нет, она очень милая. Видишь, вот так сразу взяла и подарила тебе приемник.
Томас (не вполне убежденно). Да, верно…
Мать. Подумай, как счастливо потекла бы наша жизнь, как спокойно бы мы с папой доживали свои дни, зная, что нам не нужно тревожиться за тебя, что ты надежно пристроен под крылышком кузины Хилды, которая в тебе души не чает.
Андреа зовет из своей комнаты: «Томас!»
Мать (кричит в ответ). Чего тебе?
Андреа снова зовет: «Томас!» Томас идет к ней.
Отец. Что-то она нервничать стала.
Мать. Не больше, чем все остальные в этом доме. И твоя племянница, между прочим…
Отец. Моя племянница?
Мать… очень изменилась со вчерашнего дня. Она вовсе не такая скромница, какой казалась вначале. Вспомни, явилась как овечка, которую привели на заклание. Хи-хи. Будь уверен, она уже поняла, что нужна нам.
Отец. Я многое могу вынести, но ужаснее всего то, что она вскакивает рано утром, да какое там утром, считай ночью, и поднимает на ноги весь дом. Знает ведь, что я засыпаю только на рассвете, ты ведь объяснила ей, что я просто падаю от усталости, и что же? В восемь утра растопалась по всему дому. Чего ей надо было? Чем вообще можно заниматься в восемь утра? Ну сварила кофе, ладно. Видите ли, села пить кофе, в ожидании, что кто-нибудь из нас проснется и зайдет к ней поболтать. О чем? Для чего? Что она надумала делать в такую рань? Завелась, будто ее кто гонит.
Мать. Не причитай, Паттини. Видимо, дома она привыкла вставать рано.
Отец. Им с Мириам больше делать нечего, кроме как вскакивать в восемь утра, пить кофе и болтать целый день.
Мать. Можно подумать, ты занимаешься чем-нибудь путным.
Отец. Я вынужден сидеть здесь, ты же знаешь, но я-то работаю. Целыми днями я занят своим концертом, хотя со стороны может показаться, будто я ничего не делаю. Ах, если бы я мог позволить себе хоть немного покоя, хоть немного тишины, уединения. Как мне это необходимо!
