могла его остановить, и мне оставалось лишь мчаться дальше на его спине под бешеный стук копыт. У шатра столпились императорские телохранители, опасаясь, что мой конь налетит на него. Оттуда уже выскочили наследный, четвертый, восьмой и девятый принцы.
Проносясь мимо шатра, я вдруг увидела всю эту сцену неожиданно отчетливо, хотя в глазах все путалось и прыгало. Сзади донесся стук множества копыт – похоже, меня догоняла целая толпа всадников. Ну что ж, значит, разбиться насмерть мне не грозит, подумала я, нужно лишь не упасть до того, как меня спасут, вот и все.
Как ни странно, я почему-то совсем не боялась. Более того, я смутно ощущала радостное волнение, подобное тому, что бывает, когда катаешься на американских горках, – тебе ужасно страшно, но вместе с тем ужасно весело. Должно быть, жизнь в Запретном городе и впрямь угнетала меня; а может, я знала, что моей жизни ничего не угрожает, и потому совсем не испытывала страх. Голова кружилась, в глазах рябило, но даже при всем при том я ухитрялась получать удовольствие.
Когда солдаты, окружив меня, заставили коня остановиться с помощью гужа и постромков, четырнадцатый принц бережно снял меня с седла, а у меня в глазах уже троилось. Глядя на три обеспокоенных лица четырнадцатого принца, выстроившихся надо мной рядком, я увидела также три рта, которые, одновременно открывшись, сказали что-то. Я не смогла разобрать, что он сказал, – мне стало смешно, и я, опираясь на его руку, не удержалась и захохотала.
К нам подбежали тринадцатый принц и Миньминь, и я снова увидела много лиц – три у тринадцатого и четыре у Миньминь, семь ртов синхронно открывались. Опираясь на четырнадцатого принца, я произнесла, продолжая смеяться:
– Вот это веселье! Даже не думала, что, как только потрясение пройдет, смогу увидеть еще и такую комедию. – Указав на Миньминь, я закричала: – Я победила, теперь не отвертишься!
Четырнадцатый принц подсадил меня на коня, забрался сам и, не решаясь гнать, пустил его шагом.
Я полулежала в его объятиях, мотая головой, и то и дело поднимала руку, проверяя, сколько их у меня.
Мало-помалу я начала смутно различать голос четырнадцатого принца, который звучал все отчетливее:
– Жоси, Жоси, с тобой все хорошо?
Три руки тоже постепенно слились в одну.
Я вздохнула – веселье закончилось.
– Со мной все прекрасно, – сказала я принцу. – Если позволишь мне сесть прямо и немножко меня поддержишь, будет еще лучше.
Четырнадцатый принц вдруг натянул поводья и наклонил голову, глядя на меня. Счастливо улыбаясь, я посмотрела на него в ответ.
– Ты слышишь, что я тебе говорю? – спросил он.
– Ты слышишь, что я тебе говорю? – со смехом отозвалась я, кивнув.
– Слава небесам! – облегченно выдохнул он.
Ехавшие сзади тринадцатый принц и Миньминь поравнялись с нами и хором воскликнули:
– Слава будде Амитабхе!
Услышав голос Миньминь, я торопливо выпрямилась и напряженно взглянула на нее. Не дожидаясь, пока я заговорю, она торопливо сказала:
– Как и говорил тринадцатый принц, ты действительно сорвиголова. Не беспокойся, я больше никогда не заговорю о том деле, словно его никогда и не было. Ты до смерти меня напугала! – Затем она перевела взгляд на тринадцатого принца и с улыбкой призналась: – На самом деле, еще выбирая коня, я решила, что ни о чем не скажу Его Величеству. Я хотела лишь попугать тебя, потому что никак не могла перестать злиться из-за твоего обмана.
Я взглянула на тринадцатого принца, и он, беспомощно улыбнувшись уголком рта, подмигнул мне. Его мужское очарование сработало! Правда, ценой, судя по всему, стало то, что он рассказал ей обо мне немало дурного и моя репутация драчливой и пьющей вино девицы дошла даже до степей.
Помогая себе рукой, я попыталась слезть с лошади, но четырнадцатый принц, поспешно спешившись, сам снял меня. Оставаясь в седлах, тринадцатый принц и Миньминь глядели на то, как я, оправив юбки, упала на колени перед девушкой и коснулась земли лбом. Она тут же спрыгнула с лошади и попыталась меня поднять, сердито крича:
– Я же сказала, что больше не виню тебя, так что ты делаешь?
– Гэгэ великодушна, потому и не винит, – сказала я, поднимаясь. – Но ваша покорная служанка совершила ужасный поступок и, конечно, должна отвесить гэгэ земной поклон.
Тут к нам в спешке подъехал Ван Си. Спрыгнув с коня, он поприветствовал всех по очереди, а затем торопливо обратился к тринадцатому и четырнадцатому принцам:
– Его Величество и господин Суван Гувалгия весьма обеспокоены. Прошу вас поскорее вернуться и доложить обо всем Его Величеству.
– Благодарю за труд, сейчас же отправимся, – улыбнулся тринадцатый принц.
– Ты можешь ехать верхом? – поинтересовался четырнадцатый принц.
Даже если нет, мне все равно придется, подумала я. Не осмелюсь же я показаться на глаза императору, сидя в твоих объятиях?
– Если ехать помедленнее, то смогу, – улыбнулась я.
Четырнадцатый принц протянул мне поводья своего коня со словами:
– Езжай на этом, а я поеду рядом. Он очень послушный, стоит мне свистнуть, он сразу понимает, как быстро нужно идти.
Я взяла из его рук поводья, а он, подойдя к одному из солдат, забрал у него поводья другого коня.
Тут я и увидела ту лошадь, на которой состязалась с Миньминь. Задняя нога животного была залита кровью, и это выглядело жутко. Подумав о том, как жестока я была, я торопливо отвернулась и распорядилась:
– Когда мы вернемся, пусть его хорошенько осмотрит добрый конюх.
Стоявший рядом с лошадью солдат, перехватив мой взгляд, подошел ближе и двумя руками преподнес мне ту самую золотую шпильку. Хотя ее уже отмыли дочиста, я сказала, глядя в сторону:
– Выбросьте ее, она мне не нужна.
Солдат застыл, не зная, что на это ответить, но четырнадцатый принц, приблизившись, забрал у него шпильку и жестом велел удалиться.
– Сейчас ты не хочешь на нее смотреть, – засмеялся тринадцатый принц. – А когда вонзала ее, ты не страдала подобной мягкосердечностью.
Не поддаваясь на его провокационный тон, я забралась на коня, и мы вчетвером медленной рысью двинулись обратно.
Войдя в шатер, мы поприветствовали императора Канси. Стоявшие чуть в стороне четвертый и восьмой принцы внимательно оглядели меня с ног до головы, после чего один перевел взгляд на тринадцатого, а другой – на четырнадцатого.
– Была ли ты ранена? – спросил Его Величество, пристально глядя на меня.
– Нет, – с почтением отвечала я.
Император Канси кивнул, а затем сердито поинтересовался:
– Ты настолько сильно хотела победить?
Я торопливо опустилась на колени и коснулась лбом земли.
– Ваша покорная служанка осознает свою ошибку.
Миньминь тоже рухнула на колени.
