он неожиданно послушно отодвинулся. Конечно, не так уж и далеко, но все же достаточно для того, чтобы мы не сидели до неприличия близко друг к другу. Я торопливо села ровно, удивившись про себя: и что это он такой сговорчивый?
Мы в молчании сидели рядом. Не знаю почему, но мое прежнее радостное и довольное настроение куда-то улетучилось, словно в царящей кругом тишине появилось что-то чужеродное. Надеясь голосом прогнать это витающее в воздухе «нечто», я спросила:
– Ты часто приплываешь сюда отдохнуть?
– Не так уж и часто, бываю здесь лишь время от времени, – ответил принц, – Впрочем, каждый год проверяю, цела ли лодка.
– Мне кажется, тебе очень нравится здесь. Так почему же лишь время от времени? – поинтересовалась я.
Он плотно сжал губы, и мягкость медленно сошла с его лица, уступив место обычному холодному выражению.
– Слишком долгое любование пейзажами притупляет ум, – наконец ответил он равнодушно, после чего взялся за весло и погреб в обратную сторону.
Теперь я сидела спиной вперед, подставив ее под хлесткие удары лотосовых листьев; принца же листья секли по голове, по плечам, но он, не обращая на них никакого внимания, продолжал неумолимо грести вперед, не сбавляя скорости.
Испытывая противоречивые чувства, я мысленно вздохнула. Вот он, Иньчжэнь, циньван Юн!
Глава 17
Есть и добрый конь, и роскошное платье, одного нет – любви
Почти каждый год император Канси отправлялся на север, за Великую стену, и брал с собой кого-нибудь из принцев, но еще ни одно из его путешествий не обещало быть таким шумным и суматошным, как в этом году, когда он решил взять с собой наследного, четвертого, восьмого, девятого, тринадцатого и четырнадцатого принцев.
Глядя на этот список, я подумала о том, что Миньминь наверняка тоже приедет, и мне тут же захотелось остаться в столице. У меня не было никакого желания участвовать во всей этой суете.
Я пыталась тайком, заранее запинаясь, поговорить с Ли Дэцюанем, но не успела и рта открыть, как он сказал:
– На этот раз даже не думай, что сможешь остаться. В начале года тебе позволили отдохнуть, но сейчас ты полностью здорова, и у тебя больше нет причин отлынивать от работы.
Я молча стояла, опустив голову, и тихонько вздыхала. Покачав головой, Ли Дэцюань повернулся, собираясь уходить, но вдруг остановился.
– Ты должна как можно быстрее собраться с силами и взбодриться, чтобы хорошо служить Его Величеству, – произнес он, обернувшись. – Это важнее, чем все остальное.
Ты уже достаточно взрослая и во дворце служишь давно. Вся твоя будущая жизнь будет посвящена лишь одному – служению Его Величеству!
И он быстрым шагом ушел прочь, оставив меня стоять столбом и растерянно глядеть в пространство.
Я с трудом заставила себя сесть в повозку, но стоило мне увидеть, как темно-красные стены Запретного города отползают все дальше и дальше, тут же повеселела. Одна мысль о бескрайних степях, простирающихся по ту сторону Великой стены, а также о высоких, бездонных синих небесах, не говоря уж об ином, могла бы заставить кого угодно испытать душевный подъем.
Не прошло и нескольких дней после того, как мы прибыли на место и разбили лагерь, а до нас уже дошли вести, что монголы собираются на аудиенцию к императору Канси. Конечно же, Миньминь, чье сердце влекло ее к тринадцатому принцу, тоже приедет со своим отцом.
Я заранее забеспокоилась. Хорошо все обдумав, решила, что должна посоветоваться с четырнадцатым принцем, и, улучив момент, отправилась к нему.
Когда я поприветствовала его, он лишь холодно взглянул на меня и, не давая мне разрешения распрямиться, прошел мимо, даже не остановившись. Я торопливо выпрямилась и, сделав пару шагов ему вдогонку, прокричала:
– Четырнадцатый принц, мне нужно с тобой поговорить!
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – сказал он, не оборачиваясь и не сбавляя шага.
– Это касается прошлых событий и Миньминь-гэгэ, – крикнула я.
Четырнадцатый принц остановился и, обернувшись, одарил меня ледяным взглядом:
– Я в долгу перед тобой. Чего ты хочешь?
Я совсем не испытывала к нему раздражения, поэтому примирительным тоном произнесла:
– Через два дня приедут монголы, и вы с Миньминь-гэгэ наверняка столкнетесь. Что мне ей сказать тогда?
Опустив глаза к земле, он ненадолго задумался.
– Прямо скажи ей обо всем, принеси извинения и заморочь голову парой приятных фраз, разве этого не будет достаточно?
Я покачала головой, печально подумав: если бы все было так просто! Ладно обман, но ведь втянут еще и тринадцатый принц! Хотя об этом говорить четырнадцатому точно не стоит.
– Боюсь, ее не удастся так легко обмануть, – вздохнула я.
– На мой взгляд, ты достигла таких вершин в искусстве морочить людям головы, что тебе не стоит беспокоиться, – криво ухмыльнулся четырнадцатый принц и, повернувшись, пошел дальше.
В мыслях я обругала его круглым болваном, но только и могла, что беспомощно глядеть вслед его удаляющейся спине.
Пока я грустила, боялась и тосковала, Миньминь-гэгэ вместе с господином Суван Гувалгия прибыли к нам в лагерь. Стоя чуть позади Его Величества, я глядела на сидящих по обеим сторонам от трона тринадцатого и четырнадцатого принцев, и при мысли о том, что сейчас сюда войдет Миньминь, мои ноги стали ватными, а в голове помутилось.
Едва живая от страха, я увидела, как четырнадцатый принц вдруг поднялся с места и, поклонившись императору Канси, произнес:
– Ваш сын внезапно ощутил острое желание сходить по нужде и просит позволения отойти.
Не придав этому особого значения, Его Величество кивнул, и четырнадцатый принц, не поднимая головы, молча покинул шатер. Мое сердце, ушедшее было в пятки, потихоньку вернулось на свое законное место. Избежав встречи, принц дал мне возможность самой объяснить все Миньминь. Она бесхитростна и прямолинейна, и, встреться они прямо перед лицом императора, правда бы тут же выплыла наружу, и тогда моей жизни угрожала бы нешуточная опасность.
Когда господин Суван Гувалгия и сопровождавшие его монголы поприветствовали Его Величество, все расселись по своим местам, и завязалась оживленная беседа. Я не отводила взгляд от Миньминь, которая, едва войдя в шатер, сразу заметила тринадцатого принца и теперь сидела, не поднимая головы, и застенчиво молчала. Тринадцатый же, словно вовсе ее не заметив, оживленно беседовал с сидевшим рядом с Миньминь ее старшим братом, Хэшу Суван Гувалгия.
Я смотрела на тринадцатого принца, на Миньминь,
