Фуад уехал в Швейцарию, решая связанные с последним делом финансовые вопросы. Эоланта настаивала на том, что хочет жить в квартире Ливия, но он отказался наотрез: комнатушка с ободранными стенами, грязными окнами и пыльными коврами, хозяин которой слишком много работал для того, чтобы наводить уют, вкусам подруге короля не соответствовала. После двадцатиминутного разговора на повышенных тонах, чуть было не переросшего в ссору, она согласилась поселиться в доме Змея. Сабрина, леди с европейским стилем в одежде и любовью к изысканным винам, была очарована Эолантой. Через десять минут после знакомства она усадила ее в свою машину и сказала, что они отправляются в город по «чисто женским делам». А потом, может быть, в Рим или в Париж.
Халиф пребывал в отличном расположении духа, но встреча с Аднаном слегка подпортила ему настроение, хотя глубоко внутри он знал, что объятий и поздравлений ожидать не следует. Восточный король работорговцев наградил своего подопечного тумаком, назвал идиотом и заставил пообещать, что такие коленца он выкидывает в последний раз. Ливий принял смиренный вид и горячо закивал. Аднан мог избить его хоть до полусмерти, но факты оставались фактами. Гектор Минц, человек, которого боялись по обе стороны океана, отправился на тот свет. Слухи по городу расходились быстро, а такие новости — тем более. Саид, приближенный Аднана, расцеловал Халифа в обе щеки и поздравил с новообретенной короной. Тарек Бадар, прохлаждавшийся у Брике, был пьян, как черт, глупо улыбался и кивал, выказывая уважение. Незнакомые мужчины пожимали руку и говорили, что «теперь-то все будет иначе». Уезжать не хотелось, но вопрос с Леоном Кадаром следовало решить побыстрее.
В ожидании ответа от детектива Северин и Ливий сняли номер в самом дорогом отеле. Они пили шампанское, которое с удовольствием отведал бы и арабский шейх, набивали живот заморским шоколадом, черной икрой и восточными сладостями и говорили о будущем. А еще — о Гекторе. О том, почему он так опасался за свою жизнь, о его болезни, о сыновьях, готовых убить друг друга за деньги отца и империю. И о странном предложении, которое мистер Минц сделал гостю.
— С ума сойти, — говорил Северин, делая глоток шампанского. Они сидели на балконе отеля и любовались ночным городом. — Это история, по мотивам которой можно написать детективный роман.
— Или семейную драму, — добавил Ливий.
— Интересно, чем ты его так зацепил. Хотя знаю, чем. Он решил, что может воспользоваться тобой и разыграть очередную партию в игре «Гектор Минц против Аднана Саркиса».
— Нет, Змей, — возразил Халиф. — Я видел его глаза. Он хорошо лжет, но в тот момент говорил правду. И я могу его понять. Когда ты строил свою империю так долго, а теперь умираешь с мыслью, что сыновья начнут воевать за нее и в итоге разрушат все, ты ищешь другой выход. И рано или поздно находишь его.
— Так почему ты не согласился? — поднял бровь Северин. — Мы бы все жили, как короли. Владели бы целым миром.
— Если он может играть жизнью собственных детей, то когда-нибудь расправился бы и со мной. Заменил бы кем-то получше.
— Думаешь, Аднан так не поступит?
Ливий не ответил, изучая огни на горизонте. Змей рассмеялся и салютовал ему бокалом.
— Да черт с ним. Ты прикончил Гектора Минца, и в ближайшие лет пятьдесят весь криминальный мир Алжира будет целовать тебе руки. У Халифа теперь есть корона. И королева тоже есть. Осталось купить домишко взамен твоей хибарки, а? Будь я тобой, купил бы виллу. Шикарную виллу из белого камня за городом. Поближе к морю. Просыпаться, слушать шум прибоя и вдыхать морской запах. А по вечерам сидеть на большом балконе, наслаждаться прохладным бризом и принимать гостей.
— Да, — улыбнулся Ливий, выныривая из своих мыслей. — Вилла из белого камня. Эоланте понравится.
Детектив вернулся через двое суток. Он принес папку с самым подробным досье, которое Халиф когда-либо встречал. Здесь было все, от ежедневного меню Леона Кадара и мест, где он проводил отпуск, до магазинов, где покупала одежду его бывшая жена, и школьных отметок детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как вы достали все это за столь короткий срок? — поинтересовался Ливий.
Ответом ему была уже знакомая вежливая улыбка.
— Вы берете за свою работу слишком мало, месье. Позвольте заплатить вам еще.
— Не стоит, — покачал головой детектив. — Вы заплатили достаточно.
— Считайте это скромным вознаграждением от довольных клиентов, — не унимался Халиф. Он помолчал и хитро улыбнулся собеседнику. — Или вы предпочитаете другие вознаграждения? Я могу это устроить. Как насчет красивой темнокожей женщины, которая знает толк в искусстве любви? Или голубоглазой славянки-девственницы?
— Благодарю, но на этом наше сотрудничество завершено, — сказал детектив. — Я не знаю вашего имени, а вы не знаете моего. Желаю удачи.
Начальник тюрьмы жил в доме, который построили по его заказу около семи лет назад. Ливий решил, что в те времена денег у него было побольше, но развод плохо сказался на финансовом положении месье Кадара. Он тщательно изучил распорядок дня «жертвы» и пришел к выводу, что застать его врасплох можно вечером, в тот момент, когда хозяин возвращается домой. Как ни странно, охраны возле дома не было. Северин предположил, что она хорошо прячется, и друзья потратили еще сутки на то, чтобы проверить эту гипотезу. Леон Кадар жил в одиночестве, если не считать экономки и двух служанок, в тридцати минутах езды от города. То ли любил пощекотать нервишки, то ли свято верил в то, что ни у кого не хватит дерзости посягнуть на сохранность шеи начальника тюрьмы строгого режима.
— Да он просто идиот, — вынес вердикт Северин.
И Ливий допускал, что это правда, хотя табельное оружие Леон носил и, конечно же, умел им пользоваться. Правда, толку от табельного оружия нет, если вы ни разу не применяли его в уличной драке или не защищались от внезапного нападения со спины. Так морские пехотинцы, превосходно владеющие ножом, привыкли работать в определенных условиях и часто погибают, по ошибке зайдя не в тот район.
— Как там ее зовут? Грация?
Халиф запоздало понял, что пропустил мимо ушей большую часть сказанной Северином фразы.
— Да, Грация, — отозвался он.
— Я слышал, что у него полно дочерей — и только двое мальчишек, дети от первой жены. Хорошенькая, а? Румын любил сладенькое. Что ни женщина, то конфетка. И дочери, наверное, под стать. — Он тихо рассмеялся. — Сладенькое до добра не доводит.
— Да, — кивнул Ливий, надеясь, что друг сменит тему.
— Так что, она принесла тебе пистолет? Принцесса амазонок. Если бы не она, ты бы в жизни не выпутался из этой истории.
— Как насчет того, чтобы заткнуться, Змей?
— Она и вправду девственница?
— У тебя со слухом плохо?
— Ладно, ладно, молчу. — Он переступил с ноги на ногу и потер ладони. — Черт, к ночи тут становится холодно. Проклятая пустыня. Куда подевался этот недоумок? Может, останется у бабы до утра? Ты хотя бы термос с кофе взял? Еще час — и я сдохну от холода!
— Подумай о друге. Он не сможет переварить столь концентрированную радость с учетом приятных событий последних дней и после твоей смерти будет мучиться несварением желудка. — Халиф поднес к глазам маленький бинокль ночного видения. — А вот и он. Едет с выключенными фарами. Мозгов у парня не осталось совсем.
Леон Кадар водил неприметную машину со служебными номерами тюрьмы. Он припарковался возле ворот, выравнивая колеса по видимой только ему линии, заглушил двигатель и уже открыл было дверь, но замер, услышав стук в окно со стороны пассажира.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Ливий. — Сегодня вы опоздали. Мой друг чуть не замерз. Вот как в Ираке встречают гостей?
Несколько секунд начальник тюрьмы молчал, пытаясь сообразить, что происходит, а потом распахнул дверь, выскочил из автомобиля и натолкнулся на стоявшего у ворот Змея.
— Куда вы так торопитесь, месье?
Леон бросил затравленный взгляд на Халифа.
— Это частная территория. Вы не имеете права тут находиться.
