машины, приняла кофе и хот-доги.
– Не люблю морозы и зиму, – произнес Угорь, устраиваясь на сиденье рядом с ней.
– Я точно ненавижу их больше, – Сталинграда сделала глоток кофе.
Голодным псом вгрызаясь в сосиску, он слушал солнечный реггей, поставленный смешно квакающим по-фински ди-джеем, и думал про Испанию.
– Я разобралась с навигатором. Мы уехали дальше, чем нужно, – произнесла Сталинграда, обрывая его улетевшие в Страну басков мысли.
С набитым ртом Угорь пожал плечами. Очень возможно, в такой-то снежной буре да в темноте.
– Вернемся, – сказала девушка. – Главное – не пропустить нужный поворот.
– Может, поспим немного? – прожевав, предложил Угорь. – Прямо тут. Все равно в темноте в лес не полезем.
– Не полезем, – согласилась Сталинграда. – Но поспим уже там. Как отыщем съезд с трассы.
Угорь снова пожал плечами. За время совместной поездки он успел приспособиться к своей спутнице, казавшейся вполне адекватной и уравновешенной для этой ситуации. Основное правило – вести себя так, как хочет Сталинграда. Не перечить, не возражать. Пускай. Он не будет возражать и на этот раз. Все равно поспать вряд ли получится – ни здесь, ни там. Крепко спишь, когда ничего не знаешь. А он теперь знал предостаточно, чтобы потерять всякий сон.
Еще на выезде из города ему окончательно стала мешать жить и просто дышать фраза Сталинграды, оброненная ею на коммунальной кухне. Слова про лежащий в другом месте труп. Угорь поерзал в удобном кресле «Рендж-Ровера», а потом набрался смелости и спросил.
– Ты это про что? – не поняла его девушка.
– Ты сказала… – Угорь замолчал, пытаясь вспомнить, а потом воспроизвел ее фразу. – «Труп лежит в другом месте». Или как-то так.
– Меньше к словам цепляйся, – пожала плечами девушка. – Тот труп давно обнаружили. Сейчас ищут убийцу. А убийца, – она усмехнулась, – сидит за рулем машины, в которой ты прямо сейчас едешь…
Угря волной окатил озноб. Даже закололо кожу на затылке. Вот надо было лезть и спрашивать?.. И это с ней он едет в ночной лес? Выпрыгнуть, что ли, из машины на ходу?.. Сталинграда коротко взглянула на него, испуганного, и произнесла:
– Тебе-то чего бояться? Никого просто так не убивают. И там тоже было за дело…
Их было несколько. Целая небольшая бригада. Наемники. Женский батальон смерти на фрилансе. Санитары криминального мира. Своего рода – независимые эксперты. Почти что третейские судьи. Коротко, двумя словами – Стальные Симпатии.
– Чем занимались? – переспросила Сталинграда. – Разным… Меньше знаешь – дольше протянешь…
В последнем деле, когда раскололась на две части группировка наркоторговцев и Стальные Симпатии неожиданно оказались между молотом и наковальней, они потеряли ровно половину состава. Одна из девушек погибла. Вторую, Еву, подстрелили. Пуля задела позвоночник, обездвижив девушку ниже пояса. Врачи хмурились, бились без особых результатов, но не теряли надежду. Подыскали специализирующуюся на подобных случаях клинику в Германии. Предложили продолжить лечение в ней.
Примерно в этот момент Сталинграда узнала, что Драган, очень серьезный персонаж, по уши завязанный с преступностью, ищет человека, сыгравшего неблаговидную роль в одном давнем происшествии – ограблении и убийстве двух курьеров, перевозивших приличную сумму криминального кэша. Курьеров остановили на трассе и застрелили в горящих тем летом, как порох, лесах на Карельском перешейке. Деньги исчезли и больше не всплыли. Подробности дела и выкупленные папки с официальным расследованием Драган получил как проценты по старому долгу со словами: «Найдешь – заберешь себе».
Про остывший след двухлетней давности Сталинграда узнала от Вяткина, одного из людей Драгана, принимавшего участие в поисках. Тот пытался ухаживать за Сталинградой и однажды разговорился под алкоголь, люто замешанный с химией. «Тухляк, трата времени, – сказал тогда Вяткин, – мы фактически бросили им заниматься. Денег этот Староев сумел поднять…»
Сумма, которую назвал Вяткин, и послужила для Сталинграды поводом на свой страх и риск начать «независимое» расследование. Деньги были нужны. После разгрома Стальных Симпатий их доходы упали, а расходы выросли – лечение, физиотерапия, иглоукалывания, дорогие лекарства. Одно только переоборудование «ягуара» под обездвиженного водителя вылетело в круглую сумму. Пришлось перегонять машину в Финляндию, где были специализирующиеся на таких работах СТО. А впереди еще маячило недешевое лечение в Германии.
Решение провести «независимое» расследование далось Стальным Симпатиям нелегко. По сути дела, надо было обставить Драгана, играть с которым в такие игры не хотелось. Их заставили ввязаться в эту историю обстоятельства и приз, с помощью которого можно было навсегда завязать с криминалом.
Сталинграда и Ева превратились в Ниро Вульфа и Арчи Гудвина. Было понятно, что произошла утечка информации. Кто-то знал маршрут курьеров. И этот «кто-то» наверняка был одним из курьеров. Мелкая сошка, которую обуяла жадность. Предатель, придумавший план и взявший в качестве исполнителя кого-то со стороны. Человек, не ожидавший, что все пойдет не так, что его ложь будет иметь последствия в виде летального исхода. Не сумевший предвидеть, что их два наполовину обгоревших трупа обнаружат лишь несколько дней спустя после убийства.
Никаких официальных данных, сосредоточенных в руках Драгана, у Стальных Симпатий не было. Им приходилось действовать на ощупь, осторожно, стараясь ни у кого не вызвать подозрений своими вопросами.
Проработали связи курьеров. На роль ренегата больше всего подходил тридцатитрехлетний Княжицкий. Неженатый, мало общавшийся с родственниками и малочисленными друзьями, он жил один. Второй, тридцатилетний Бусилов, был женат и даже счастлив в браке, имел двоих детей. Случайно попав в мир криминала, пешкой проходил по самому его краю. Был автослесарем, в ОПГ занимался машинами и имел при этом определенный уровень доступа, позволявший от случая к случаю задействовать его в несерьезных операциях. По ложному следу всех пустил тот факт, что один из немногочисленных товарищей Княжицкого, некто Староев, без вести пропал за пару недель до двойного убийства. Человек вышел со станции метро «Ломоносовская», но до дома в Уткиной Заводи не добрался. Как в воду канул. И официальное следствие, и неофициальное расследование, проводимое ОПГ, пришли к выводу, что Староев и был убийцей, пустившимся в бега после совершения преступления. Брошенный на месте убийства «Форд-Фокус» был оформлен на давно умершего пенсионера. Видимо, Староев ездил на нем по доверенности. Куда только он делся потом, уже завладев деньгами? Стальные Симпатии, как и люди Драгана, рыли землю носом, но ничего не смогли обнаружить. Все ниточки здесь обрывались.
Тогда Стальные Симпатии прошерстили все обширные связи и контакты бывшего до этого вне подозрений Бусилова. С пристрастием перетряхивая четвертый или пятый круг его знакомых, Сталинграда впервые услышала про Солдаткина, родственника Бусилова из разряда «седьмая вода на киселе». Солдаткин проживал под Выборгом, до этого вместе с родителями жил в Ленинграде. В
