«Сначала он дал мне добрую рюмашку и только потом тарелку овсянки, но — впервые в жизни — я не мог проглотить пищу, лишь бренди всё исправил».
ГЛАВА XIII. ОЖИДАНИЕ
Оставляем всё прошлое позади.Мы прокладываем путь в новый могучий, многогранный мир…Пионеры! Пионеры!Бросая стойкие отрядыВ горы, проходы, ущелья,Мы завоёвываем, закрепляем их, всё смеем, всё дерзаем — мы идём по неведомым дорогам. Пионеры! Пионеры!
Уолт Уитмен
Посмотрим, что происходило на мысе Эванс после возвращения первой вспомогательной партии.
До сих пор все наши походы кончались удачно; более того, обычно они доставляли нам радость. Скотт должен был достигнуть полюса, скорее всего, без особого труда — после расставания с нами ему было достаточно делать в среднем семь миль в день, а провианта он имел полный рацион на всех.
Мы же, направляясь домой, на участке до склада Одной тонны делали в среднем 14,2 мили, и ничто не давало оснований предполагать, что другие две партии идут медленнее или голодают — провиант у них имелся не только в достатке, но в изобилии. Поэтому мы с чувством удовлетворения разгуливали по мысу или, сидя на каком-нибудь нагретом солнцем камушке, наблюдали, как пингвины плещутся в полынье, образовавшейся между нами и островом Инаксессибл. Дерущиеся поморники оглашали окрестности криками, слышался свист их крыльев, когда они сверху пикируют на смельчака, приблизившегося к их гнёздам. На морском льду, пропитавшемся водой и грозившем вот-вот растаять, лежало несколько тюленей; издаваемые ими булькающие, свистящие, воркующие звуки казались нежной музыкой по сравнению с резкими «а-а-к», «а-а-к», вылетавшими из глоток пингвинов Адели; приливно-отливная трещина непрестанно вздыхала и скрежетала, после безмолвия на Барьере этот шум действовал успокаивающе.
Однажды вдали показалась «Терра-Нова», но морский [sic] лёд не подпускал её к берегу. Только 4 февраля мы сумели с ней связаться и получить почту, а также газеты с сообщениями о том, что произошло в мире за прошлый год. Мы узнали, что судно забрало партию Кемпбелла с мыса Адэр и высадило её около Убежища Эванс. К разгрузке мы смогли приступить только 9 февраля, а закончили её 14-го; от берега до корабля было мили три морского льда, приходилось делать более чем по двадцать миль в день — неразумно тяжёлая нагрузка для людей, которые только что вернулись из трудного санного похода и, может статься, вскоре снова впрягутся в сани.
Но тут лёд начал ломаться, и 15-го корабль ушёл, чтобы снять геологическую партию с западного берега залива Мак-Мёрдо. Он, однако, встретился с непреодолимыми препятствиями, его пребывание у этих берегов представляло собой непрерывную борьбу с паковыми льдами при всё усиливающихся ветрах. 13 января прочный ледяной покров простирался до южной оконечности полуострова Бёрд. Десять дней спустя он распространялся на 30 миль от гавани Гранит. И позднее этим летом корабль предпринимал отчаянные попытки пробиться к Убежищу Эванс и вывезти Кемпбелла с его людьми, пока район их пребывания вновь не окружил со всех сторон прочный лёд, при соприкосновении с которым останавливался гребной винт корабля[244].
По первоначальному замыслу экспедиция была рассчитана на два года с момента выхода из Англии. Но ещё прежде чем корабль, высадив нас в январе 1911 года у мыса Эванс, ушёл, говорили о возможности продлить наше пребывание в
Антарктике ещё на год и с «Терра-Новой» отправили дополнительные заказы на провизию и транспортные средства.
Поэтому сейчас корабль доставил не только сани и провиант для санных походов, но и четырнадцать собак с Камчатки и семь мулов с полным снаряжением и запасом кормов.
Собаки были крупные, откормленные, но в упряжке хорошо себя вели только две — красивый белый пёс по кличке Сноуи и Буллит. Это Отсу пришла в голову мысль, что от мулов на Барьере может быть больше толку, чем от пони. Под его влиянием Скотт написал сэру Дугласу Хэгу, главнокомандующему британскими силами в Индии, что, если летом 1911–1912 годов ему не удастся достигнуть полюса, он
«намерен предпринять ещё одну попытку в следующем сезоне, если получит свежий транспорт; обстоятельства заставляют планировать убийство животных, участвующих в каждой попытке.
Прежде чем распорядиться о присылке мне следующей партии пони, я подробно обсудил ситуацию с капитаном Отсом, и он предположил, что для нашей работы мулы подходят больше, чем лошади, а обученные перевозить грузы индийские мулы были бы и вовсе идеальными в этих условиях. Мы уже поняли, что наши пони передвигаются с различной скоростью и доставят нам много других мелких забот, хотя они очень милые, послушные животные».
Индийское правительство прислало семь мулов, причём мы вскоре убедились, что они прекрасно обучены и экипированы. В Индии ими занимался лейтенант Джордж Паллейн; проявленные им мастерство и заботливость выше всяких похвал.
Исключительно хорошим и приспособленным к условиям Антарктики было и их снаряжение, уже со всеми теми усовершенствованиями, необходимость которых мы поняли после года работ с лошадьми. Мулы Лал-Хан, Гулаб, Бегум, Рани, Абдулла, Пайари и Хан-Сахиб были красавцы как на подбор.
Аткинсону предстояло вскоре снова отправиться в путь.
Прощаясь с ним в верховьях ледника Бирдмора, Скотт распорядился, чтобы он с двумя собачьими упряжками пошёл на юг, навстречу Скотту, если Мирзу придётся возвратиться домой, что представлялось вероятным. Но эта партия замышлялась не как спасательная. Скотт сказал Аткинсону, что не рассчитывает на большую помощь собак, тем более что надо поберечь их на случай санных, походов в будущем году.
Хотя уже было оговорено, что одни участники экспедиции останутся на следующий сезон, а другие возвратятся в Новую Зеландию, но Скотт и некоторые его спутники до последней минуты оставляли открытым вопрос, проводить ли им на юге ещё один год. Если Скотт решил возвращаться, то собачьи упряжки домчат его вовремя до корабля. Я не раз обсуждал этот вопрос с Уилсоном, и он неизменно настаивал на том, что дела, связанные с экспедицией, требуют по возможности возвращения Скотта. Сам Уилсон склонялся к тому, что он останется, если останется Скотт, и уедет, если тот уедет. Мне кажется, Отс собирался уехать, а Боуэрс, я уверен, хотел остаться: идею продления экспедиции на год он приветствовал, как никто из её участников. Большинство из нас считало, что мы объединились на два года, но если экспедиция затянется на третий год, лучше уж довести её до конца, чем возвращаться домой.
Надеюсь, мне удалось ясно объяснить, что главной целью похода на собаках было поскорее доставить Скотта и его спутников на базу, чтобы они успели подняться на борт корабля, прежде чем окончание сезона навигации заставит его покинуть залив Мак-Мёрдо. Была ещё одна причина, почему Скотт хотел по возможности связаться с «Терра-Новой», пока она стоит в водах залива: ему не терпелось сообщить миру о результатах экспедиции. Многие замечания, обронённые Скоттом, и зимние беседы в хижине не оставляли никаких сомнений — Скотт придавал важнейшее значение тому, чтобы весть о достижении полюса, если он будет достигнут, была доставлена немедленно, без задержки на год. Ну и конечно, им руководило естественное желание как можно скорее оповестить жён и других родных о благополучном возвращении партии. Считаю нужным ещё раз подчеркнуть: собачьи упряжки должны были лишь ускорить возвращение полюсной партии, их никто не рассматривал как спасателей.
Но сейчас Аткинсон попал в чрезвычайно затруднительное положение. Придя в хижину, я записал в дневнике, что
«Скотт хотел передать через нас распоряжение относительно партии с собачьими упряжками, но, по-видимому, забыл».
А может, Скотт просто решил, что уже дал эти распоряжения в разговоре с Аткинсоном в истоках ледника Бирдмора, когда сказал ему:
«Постарайтесь пройти как можно дальше, используя заложенный склад [собачьего корма]».
При планировании маршрута к полюсу предполагалось, что до прибытия трёх возвращающихся партий на склад Одной тонны провиант нужно доставить туда на людях, это необходимо им для прохождения пути от склада до мыса Хат. Этот провиант — пять недельных наборов, известных у нас как «рационы XS». Было также оговорено, что по возможности одновременно заложат склад собачьего корма — именно его имел в виду Скотт. Если бы собаки возвратились на базу в первой половине декабря, как первоначально намечалось, они бы забросили на склад Одной тонны эти пять продовольственных рационов и корм для собак. В отсутствие собачьих упряжек эту задачу надлежало выполнить отряду наших товарищей с мыса Эванс, но они бы повезли только три рациона.
