с другом, делая большие глаза. Нагнувшись, юноша припал к напряжённым губам Авроры и стиснул её податливую грудь, заманчиво вздымавшую мягкий бархат платья. Ликуя в душе, он наблюдал, как девица рванула от него, словно Дьяболла от ладана. Вместе с ней на ноги вскочила и Лучия.
— Мне кажется, нам снова пора отойти, — торопливо предложила чёрненькая, хватаясь за горлышко открытой бутылки.
На этот раз девицы дружно кивнули и направились к месту условленного сбора.
— Как думаешь, нам предложат яд или это будет снотворное? — спросил Артемизий, подкручивая колки и прислушиваясь к тихому пению струн.
— Не знаю, — Джулиано в задумчивости поскрёб затылок. — Зачем вообще все эти сложности для обычного убийства? Нас надо было травить сразу, пока мы ничего не заподозрили.
— Ну, меня-то они не ждали. Пришлось менять весь план на ходу.
— Наверное, ты прав, — Джулиано покрутил в пальцах опустевший бокал. — Предлагаю сделать вот что…
Вернувшись, девушки застали Джулиано откинувшимся на подушки. Юноша имел весьма расслабленный и захмелевший вид. Он даже расстегнул верхние пуговицы колета, обнажив льняную рубашку и серебряный крестик на цепочке. Артемизий сполз с мраморного обломка на войлочное одеяло и с трудом попадал по струнам. Для вящей убедительности друзьям пришлось расправиться с последней бутылкой вина, и теперь её бездыханное тело сиротливо торчало из затухающего костра.
— Пять минут без женского внимания и уже нализались, стыдно, сеньоры! — сведя тёмные бровки к переносице, заметила Лучия, но в её голосе де Грассо уловил скорее радость, чем огорчение.
— Тост! — бодро воскликнула Аврора, собирая хрустальные бокалы, раскатившиеся по полянке, и наполняя их вином из выгулянной за кусты бутылки. — За крепкую дружбу между школой маэстро Обиньи и маэстро Майнера!
— За дружбу! — подхватили юноши несколько заплетающимися языками.
Приятели одновременно сдвинули хрустальные кубки и, как будто не рассчитав силы, разбили их вдрызг.
— Ой-й-й, — сконфуженно пробормотал Артемизий.
— Простите, — буркнул Джулиано.
— Вот чёрт! Луиза меня за хрусталь на горох поставит[170], — захныкала Дафна, хватаясь за голову.
— Не ной, что-нибудь придумаем, — успокоила её Лучия.
— Да что тут думать! — воскликнул Джулиано, выхватывая глянцево-чёрную бутылку из рук Авроры и поднося её к губам.
Изобразив несколько глотательных движений, которые сопровождались алыми струйками, текущими по подбородку, Джулиано лихо вытер мокрые усы тыльной стороной ладони и передал вино приятелю. Артемизий повторил его трюк. Покончив таким образом с остатками алкоголя, юноши вернулись на одеяла и очень скоро сделали вид, что их одолевает крепкий сон.
— У нас получилось! — радостно пискнула Дафна, тыча кончиком пальца в безвольное тело ди Каллисто.
— Тихо! — прошипела сквозь зубы Лучия. — Аврора, проверь, как там Джулиано?
Светловолосая бесцеремонно толкнула де Грассо в плечо. Юноша всхрапнул и заёрзал, поудобнее устраиваясь между подушек.
— Готов, — тихо подтвердила Аврора.
— Тогда действуй скорее, пока кого-нибудь не принесло к нам на огонёк! — проворчала Лучия, с подозрением оглядывая окрестности. — И так слишком долго провозились.
Аврора юркой лаской метнулась к груди Джулиано и ловко зашарила тонкими пальчиками под складками дублета на его груди. Наконец, нащупав крепкий переплёт маленькой книжицы «Pseudomonarchia Daemonum», которую де Грассо в последнее время постоянно носил с собой, девица радостно вскрикнула и потянула фолиант на себя.
Твёрдые пальцы Джулиано мёртвой хваткой сомкнулись на тонком девичьем запястье.
— Ага, попалась! — резко сказал де Грассо почти трезвым голосом.
— Пусти, мужлан! — взвизгнула Аврора, с неженской силой вырываясь из рук юноши.
— Не раньше, чем я получу ответы на некоторые интересующие меня вопросы, сеньорита!
Путаясь в складках одежды, подушках и плащах, они покатились по одеялу.
— Оставь её! — в тусклом свете умирающего костра блеснула тонкая спица шпаги, выхваченная Лучией откуда-то из темноты.
— Мы тоже так умеем, — сказал Артемизий, приподнимаясь на одеяле и вынимая из ножен короткий палаш.
В руках Дафны мгновенно возник клинок. Она ловко вскочила на ноги и присоединилась к Лучии, готовой атаковать.
— Похоже, у нас возникло сложное положение, — прорычал Джулиано.
Он ещё крепче впился в правое запястье Авроры и перехватил её вторую руку, потянувшуюся куда-то вниз, к кожаному ремешку на девичьей талии.
— Разве? — удивилась внезапно переставшая сопротивляться и обмякшая девушка.
Не дожидаясь ответа, блондинка ухватила слегка растерявшегося пленителя за плечи, резко дёрнула на себя и с размаху саданула коленом в пах. Безусловно, если бы парочка находилась в вертикальном положении, удар вышел бы что надо, но и короткого замаха из позиции лёжа хватило, чтобы Джулиано увидел яркие звезды в затянутом облаками зимнем небе. Де Грассо сдавленно взвыл, разжал руки и схватился за ушибленное место. Девицы стайкой полёвок разбежались по кустам, не забыв утащить с собой заветный фолиант.
— Ты как, Ультимо? — с искренним сочувствием спросил Артемизий, кладя руку на плечо поверженного друга.
— Дьяболловы кошки украли у меня смысл жизни! — не своим голосом промычал Джулиано, сжимаясь в комок на мятых одеялах.
Глава 64. Блажен приходящий вовремя
Конечно, у Джулиано не получилось скрыть от товарищей по школе досадное происшествие, случившееся с ним и ди Каллисто на Капитолийском холме. Сразу же по возвращении в стены родной альма-матер Артемизий в красках живописал всем желающим о подлости девиц сеньоры Обиньи. Чтобы избежать лишних вопросов про опасный фолиант, де Грассо даже пришлось соврать, сказав, что фехтовальщицы попросту ограбили его, забрав последнее.
На что Ваноццо скептически хмыкнул, а Пьетро не преминул едко заметить:
— Уж не честь ли?
Все посмеялись, но решили дело так не оставлять и непременно отомстить коварным саттановым дщерям при первой же возможности.
Всю следующую неделю де Грассо много вспоминал о случившемся, перемежая пустые раздумья с изнурительными тренировками в школе маэстро Майнера. В голове неотступно кружились мысли о том, каким образом девицы Обиньи прознали о его книге. «Всё это тёмное колдовство, не иначе, — думалось Джулиано. — Ведь не мог же, право, Спермофилус пасть так низко, чтобы использовать подлых вертихвосток для кражи вожделенного фолианта?». Сам барбьери за минувшую неделю ни разу не обмолвился о запрещённом церковью трактате. Ни жестом, ни словом не выказал он своей заинтересованности в «Псевдомонархии», а напрямую обвинить приятеля в пропаже книги де Грассо не позволяла клятая родовая честь и вера в людей. Несколько раз Джулиано порывался рассказать Пьетро и Ваноццо о краже фолианта, но что-то всегда останавливало его в последнюю минуту. Возможно, то было нежелание признаваться в собственной недальновидности или всё та же пресловутая родовая гордость.
Так или иначе, время неумолимо бежало вперёд. Свежие ветры с высоких арлийских пиков приносили в столицу бодрящую прохладу и короткие дожди. Сонное зимнее солнце теперь не било по голове и плечам
