человек, бритоголовый, с очень свирепым лицом. Бритоголовый держал наперевес автомат — точно такой же был у женщины, которую убили только что, Борис Николаевич даже подумал, что это ее оружие, но тут же отогнал эту мысль. В голову лезла какая-то чушь, а сейчас нужно было сосредоточиться на главном. Вот только на чем?..
И в это самое время бритоголовый подбежал к иномарке, рванул на себя дверь, выставив перед собой автомат.
А ведь он боится, неожиданно подумалось Борису Николаевичу, и это было последнее, о чем он подумал…
— Борис Николаевич! — радостно закричал бритоголовый, увидев, кто перед ним находится. — Вы свободны, Борис Николаевич!..
После этих слов он протянул руку, но Борис Николаевич лишь криво усмехнулся и потерял сознание.
Глава 7
ЛАПШИН
1
— Вы можете располагаться в моем кабинете, — предложил Павел Степанович, чем сильно меня удивил, потому что не в правилах моего шефа было идти у кого-либо на поводу.
Едва заметно усмехнувшись, Васильев отрицательно покачал головой.
— Ну что вы, — сказал он. — Не стоит. У вас ведь, как я понимаю, работы невпроворот. А с Григорием Ивановичем мы можем и в машине поговорить.
— Я никуда не собираюсь ехать, — отрезал я. — Как вы сами только что сказали, у нас работы невпроворот, в частности, у меня. Мне нужно сделать одну важную заметку. Срочный материал.
Он не сводил с меня своих внимательных цепких глаз.
— Уверяю вас, в завтрашний номер материл, о котором вы говорите, не пойдет, — сообщил он мне. — Павел Степанович может подтвердить.
— Это правда? — повернулся я к своему шефу.
Пусть подтвердит, пусть. С этой минуты у него не будет легкой жизни. Это я ему гарантирую. Неужели он испугался этого прохиндея?
Павел Степанович кивнул.
— Думаю, что нам есть о чем поговорить, — сказал он.
Нет, я, конечно, его понимаю. Во-первых, материал действительно горячий, обжечься можно серьезно, хотя я считаю, что если ты работаешь на таком месте, как наше, думать надо не о том, как уберечься от ожога, а о других, более важных для дела вещах. Ну ладно. Во-вторых, на носу выборы, и нужно быть очень осторожными, когда любая твоя ошибка, рожденная твоей же неосведомленностью, может плохо повлиять на судьбы страны, простите за высокопарность. Ну, и в-третьих, разумеется, всегда неприятно видеть в своем кабинете представителей определенной героической профессии. Я так думаю.
Я подумал, что в принципе ничего не теряю. К тому же этот Иван Альбертович мог, сам того не замечая, подкинуть мне еще пару-тройку мыслей. В соавторы я бы его не взял, но почему же не воспользоваться осведомленностью?
Я был наивен, как ребенок. Как будто мне неизвестно, что эти люди не могут ничего рассказывать в ущерб себе. Но я был глуп и самоуверен.
Мы вышли из здания редакции, и я завертел головой в поисках его машины.
— Сюда, пожалуйста, — учтиво показал он мне дорогу.
Около черной «Волги» стоял крепкого сложения молодой человек, который открыл передо мной дверцу. Я сел на заднее сиденье, и молодой человек тут же устроился рядом. Иван Альбертович сел рядом с водителем, и машина тут же взяла старт. Все это происходило в полном молчании.
Скажу честно, мне это не нравилось.
Во время поездки молчание нарушилось только однажды: сидевший в каком-то странном благодушии Иван Альбертович спросил меня:
— Негативы у вас?
Я понял, о каких негативах идет речь, и ответил без обиняков:
— Нет.
Он кивнул и снова замолчал. Не то, чтобы мне стало страшно, но что-то похожее на беспокойство я ощутил. Куда, интересно, они меня везут? Лица всех троих, включая водителя, не обещали ничего хорошего.
Хотя, если вспомнить все, что я знаю об этих людях, в смысле, о людях этой профессии, они должны быть предельно вежливы и корректны. Во всяком случае, стелить должны мягко. А эти ведут себя так, словно я у них на глазах пытался угнать их машину.
Вообще-то, вдруг пришла мне в голову мысль, они похожи скорее на каких-нибудь рэкетиров, а не сотрудников безопасности. Да нет, Лапшин, глупости все это, страхи, у которого глаза велики. Павел Степанович никогда не был на службе у мафиози и вряд ли когда-нибудь будет, так что здесь ты можешь вполне доверять его чутью. Да какое там чутье, о чем ты говоришь — знанию. Он всю жизнь вращался в таких коридорах, что отличить гебешника от уголовника уж как-нибудь сможет.
Да что я это так распереживался? Сейчас приедем и, как говорят, на месте разберемся. Живым я им не дамся.
2
Путь наш был недолог.
Примерно через десять минут мы подъехали к гостинице «Москва».
Просто так сюда не пускают. Но, похоже, Иван Альбертович не очень беспокоился насчет пропусков и прочего. Охранник на входе только скользнул по нему взглядом и сделал вид, что входящие в гостиницу люди, то есть мы, ему абсолютно безразличны. Мы вошли в холл и направились к лифту.
Не помню, на какой этаж мы поднялись, да, честно говоря, и не хочу вспоминать. Надеюсь, что больше в своей и без того достаточно интересной жизни я ни при каких обстоятельствах не посещу комнату, в которой побывал.
А комнатенка была что надо. Четыре метра в длину и примерно столько же в ширину. Стол, пара стульев, какой-то шкаф, больше похожий на сейф, и все это привинчено к полу. Стены и дверь с внутренней стороны обиты симпатичным звукоизоляционным материалом. Едва я вошел в этот, с позволения сказать, номер, сразу понял, что разговор будет серьезный. И для меня лично где-то даже эпохальный.
— Бить будете? — с ходу поинтересовался я, едва мы вошли в комнату.
— А есть за что? — таким же тоном спросил меня Иван Альбертович.
— Вы найдете, — туманно ответил я, оглядываясь вокруг себя, стараясь делать это как можно более достойно.
Не нравилась мне эта комната.
— Садитесь, — предложил мне Васильев, усаживаясь за стол.
— Спасибо, — поблагодарил я его, сел и снова огляделся. — И много в этом отеле таких «люксов»?
— Не так много, как вы, наверное, вообразили, — сдержанно улыбнулся Иван Альбертович. — Поговорим, Григорий Иванович?
К этому времени мы остались наедине, но я не стал обдумывать планы относительно того, чтобы там стукнуть его и, как говорят уголовники, делать ноги.
— А у меня есть выбор? — спросил я его. — Если да, то я предпочитаю картишки.
— В следующий раз, — не принял он моей шутки. — Сегодня у нас с вами проблемы, которые, как нам
