владении и успевшие зашибить себе деньгу; с кого захочет
сорвать, того прикажет схватить, бросить в яму и держать, пока
тот для своего избавления не отдаст всего, что у него есть; других приказывал бить палками, и немировскому сотнику
Берендею, верно служившему Юраске, дано было 300 ударов по
подошвам, отчего тот чуть не умер. Неутомимый товарищ Юра-
ски и родственник Яненченко отступил от своего <князя>, ушел
к полякам и в сентябре 1670 года находился уже при воеводе
русском во Львове. Скоро, однако, он опять повернул на
прежний путь и написал к Каменецкому паше, что город Львов
охраняет небольшое число войска и взять его нетрудно, если
турки подойдут к нему тихо и неожиданно. Письмо это было
перехвачено, и гетман Яблоновский приказал расстрелять Янен-
ченка. При Юраске оставалось только 80 малороссиян Козаков; кроме них было у него татар 800, волохов 200 и 28 сербов.
Татары и турки, надеясь на потачку со стороны Хмельницкого, бесчинствовали, хватали и били жителей; одним словом, -
говорил один современник немировец, - у нас такая неволя, что
и в турецкой земле горше быть не может. Гетману Самойловичу
сообщали, что немировцы только того и желают, чтоб козаки и
московские войска пришли освободить их; гетману давались
советы послать туда войско. Но не так легко было предпринять
поход через опустошенную вконец правобережную Украину, где
козацкое войско не могло себе найти никакого продовольствия, а возить за войском запасы в больших размерах в Малороссии
еще не обыкли. Один живший в Молдавии афонский
архимандрит через письмо советовал Самойловичу исходатайствовать у
московского царя обещание милости Хмельницкому, если он
поддастся великому государю. <Подайте ему хлеб, - писал
архимандрит, - и уверьте его царским именем, что ему обиды не
будет. Он, бедный, всякий день и час жалеет о христианстве.
Я сам с ним беседовал. Отче, - говорил он мне, - я беду
терплю, а с турком в войске иду! Что мне делать, невольнику?
Что ” велят, то и приходится делать! Хочется Хмельницкому к
вам, только боится Сибири. Выпроси у государя обещание
милости и увидишь, какая срамота постигнет турок и как они
сердце потеряют>. Самойлович сообщил такой совет в Москву, и на это последовала царская грамота, где было сказано, что
Самойлович в этом деле может поступать по своему усмотрению, и если Юраска подлинно пожелает быть в государской милости
и в послушании у гетмана, а ют бусурманского соединения и
от прежних своих злых дел отстанет, то великий государь
повелит отпустить вины его; пусть он едет к гетману без опасения!
356
Было ли потом дальнейшее сношение с Хмельницким - не
знаем. Быть может, вскоре постигшая его кончина, которой
точного времени современники не указывают, помешала этому.
Крымские власти помышляли уже о мире с Москвою: и
крымский хан, и Калга-салтан дважды писали об этом царю. В июле
1679 года царь отвечал, что готов мириться, если турки и татары
не станут более беспокоить царской державы. Но к Самойловичу
приходили вести из турецких владений, что падишах и визирь
хотят с большим войском идти.войной на Киев, и в виду таких
слухов в Киеве целое лето великороссийские ратные люди и
малороссийские козаки производили работы по возведению и
исправлению укреплений, а стольник Перхуров с 15.000 войска стоял
близ устья Самары, ожидая появления неприятеля.
Но среди таких воинственных предосторожностей между
Москвою и мусульманскими державами велись сношения о мире.
Были посланы думные дворяне: Даудов в Турцию, а Сухотин в
Крым. Вдруг являются в Москву польские послы Бржостовский
и Гнинский и предлагают заключить союз христианских
государей против магометан. Тогда послан был дьяк Емельян
Украинцев спросить об этом мнения малороссийского гетмана.
Самойлович с совета старшин представил, что неудобно
вступать в союз против турок и отправлять русские войска в турецкие
владения. Он от-имени всего малороссийского народа просил о
скорейшем заключении мира с Турциею и Крымом, однако не
иначе, как на выгодных условиях, с тем, чтобы границею от
Турции был Днестр или по крайней мере Буг, но в последнем случае
так, чтобы пространство от Днепра до Буга оставалось
незаселенным для избежания взаимных ссор. Кроме своего мнения, он
указывал также на мнения Серка и запорожцев1. На случай, если
бы мусульмане упрямились, гетман советовал быть готовыми к
войне и обороне Киева.
Советы, данные гетманом, были приняты в Москве, и польские
послы, приезжавшие толковать о союзе против турок, уехали в
ноябре без успеха.
Всю следующую зиму, а затем весну и лето 1680 г.
Малороссия была в тревоге ожидания турок и татар. Печерские монахи
заранее просили у великого государя права скрыться в брянских
* <Атаман Иван Серко говорил, же <зо всех мер потреба абы его
царского величества полномочные особы по Бог реку землю межи великим
государем нашим и межи турчином розграничили; бо тот увесь степь от
Богу реки к Днепрови лежачий его царского величества державе велце
есть потребный, потому что з того, степу многие у Днепр плывут речки, якие здавна войску запорожскому належали, без которых як ныне, так
и впредь войско запорожское жити не может…>. (Арх. Иностр. Дел, по-
длинн. № 358).
357
и трубчевских монастырях в случае нашествия турок на Киев.
Самойлович наблюдал за работами над укреплениями против
Межигорского монастыря. Серко сообщал, что мугамедане злятся
на Сечу, и умолял прислать заранее туда военную помощь.
Посылая в Приказ письма Серка, гетман, однако, доносил на своего
давнего соперника и недоброжелателя, что он принимает от короля
польского тайных посланцев, старающихся склонить запорожцев
к поступкам, угодным Польше, но не полезным для. московской
державы, и держит при короле от себя какого-то крещеного
татарина, своего племянника.
Однако неприязненное отношение между гетманом и кошевым
прекратила смерть Серка, постигшая его в пасеке близ Сечи, 1-го
августа 1680 года. Извещая об этом событии гетмана1, новый
кошевой атаман Иван Стягайло писал, что товарищи запорожские взяли
на Азовском море турецкий корабль, и пленные турки объявили, что дожидаться турецкого султана с войском в этом году нечего, потому что ему угрожает война с французским королем, и, быть
может, только незначительные орды сделают набег на Украину.
Действительно, тревога оказалась напрасною: татары, точно, нападали на берега реки Мерли в слободской Украине, а весною
загоны их появлялись около Киева. Но тем тогда и ограничились.
Носились слухи, что приходившие загоны были передовые силы
турок; страх бусурманского нашествия до того охватил было
весь малороссийский народ, что гетман не. нашел заподрядить
посполитых людей для доставки хлебных запасов в Киев на
продовольствие царских ратных людей. Войско было в сборе
даже еще и в начале 1681 года, однако силы неприятельские
не появлялись.
Тогда, в виду скоро могущего последовать примирения с
мусульманами и уступки опустелой правобережной Украины, отправлены были гетманом в Москву посланцы: знатный войсковой
товарищ Мазепа и гадяцкий полковник Михайло Васильевич, племянник гетмана, толковать о важном деле.
* Ознаймуем, же з воле Божои славной памяти на пана Серка Ивана
атамана кошевого нашего в семь году августа 1-го пришедши час
смертный взял от нас его с земного мешканя, которого мы з жалем нашим
отстрадавши обычаем христианским з набожным обрядом церковным по-
ховалисьмо тело его при коше на поли августа 2-го> (Арх. И. Д., подлинник № 379). Могила Серка сохранилась-до сих пор близ села
Покровского, в деревне Капиловке, в огороде, принадлежащем двору
одной вдовы. Это - невысокий холм, на вершине его стоит каменный крест
с надписью, гласящею, что 2-го августа 1680 года там погребен кошевой
атаман Иоанн Дмитриевич Серко, скончавшийся 1-го августа. Мы видели
эту могилу, посещая место бывшей Запорожской Сечи. Кроме могилы
Серка, близ той же деревни Капиловки сохранились две или три других
могилы простых запорожских товарищей, также с каменными крестами.
358
Гетман представлял, что не знает, как ему поступить со
множеством переселенцев с правой стороны Днепра, которых оставалось
