В самый последний момент, когда транспортную медкапсулу закатили в переходный тамбур портала, Вадим запаниковал. Его здоровый глаз, не прикрытый повязкой, бешено завращался в глазнице, налился кровью и уставился на жену. Видимо, муж что-то хотел сказать, но прозрачный плексиглас надежно держал внутри булькающий набор звуков, исторгаемых горлом парня. Ирину, шагавшую сразу за транспортным боксом, моментально оттерли медики, среагировавшие на предупреждающий писк аппаратуры.
— Черт! Варя, немедленно отправь запрос на прямой портальный переход на той стороне, — отдал распоряжение старший бригады миловидной медсестре. В этот момент над дверью тамбура зажегся зеленый огонь, сопровождаемый переливчатой трелью сигнального зуммера. Бронестворки разъехались в стороны, открывая взору серебристую арку перехода.
— Покатили! — скомандовал врач. Капсула нырнула за грань миров. Вадим, выплевывая темные кровяные сгустки, забился в судорогах, обмякнув через несколько секунд. Из открытого рта потянулась тягучая кроваво-красная нить. Капсулу чуть ли не бегом везли в медблок базы землян на Иланте.
— Вадим! Вадим! Что происходит? — перепугалась Ирина, едва поспевая за спешащими медиками.
— Девушка, не мешайтесь! — отмахнулся от нее врач из встречающей бригады реаниматологов. — Охрана, что здесь делают посторонние? Быстро уберите их отсюда.
— Стоять! — звонкий командный окрик Элиэль охладил пыл парней, двинувшихся к Ирине и эльфийке. Охранники узнали грозную белобрысую жительницу лесов, не один десяток раз сопровождавшую туда и обратно группы магов и землян, направляемых на обучение. — Не берите лишнего на себя, вам понятно? — обратилась Элиэль к стушевавшемуся врачу. Придавленный тяжелым ледяным взглядом, последователь Эскулапа нервно сглотнул. — Делайте свое дело, не отвлекайтесь. Ирина Сергеевна, давайте отойдем. Не будем мешать людям.
— Но… я не понимаю, ведь… ведь все было нормально.
— Все будет хорошо, успокойся, пожалуйста. Все будет хорошо. — Эльфийка чувствовала себя умудренной жизнью старухой, на груди которой вздрагивала перепуганная молодка. В памяти Элиэль всплыл образ Энианиэль. Нянечки, которая точно так же всякий раз утешала расстроенную девчушку — дочку владыки Рателя. Где ты сейчас, что с тобой, тетя Эни? Вопрос, адресованный небесам, остался без ответа. Впрочем, как всегда. Богини предпочитали молчать, безмолвно взирая на хрупкий мир внизу.
— Вадим пытался что-то сказать, о чем-то предупредить…
— Когда? — уточнила Элиэль, хватаясь за мелькнувшую на задворках сознания мысль. Где-то на горизонте забрезжила неясная догадка.
— Перед переходом, словно он передумал ехать сюда. Мне так показалось, а потом ему стало плохо.
Элиэль, отпустив Ирину и обдумывая ее слова, несколько раз прошлась перед дверью медицинского бокса туда-сюда:
— Боюсь ошибиться, но ничего другого в голову не приходит…
— Ну, ну, не тяни!
— Не нукай, не запрягала, — огрызнулась эльфийка, старательно пряча за грубостью душевные терзания. Показывать окружающим, что ее волнует судьба Вадима, она не собиралась.
— Извини.
— Проехали. — И когда она успела так нахвататься земного сленга? Все же чужой мир затянул ее в свои сети: Элиэль недавно подметила, что она начала даже думать на русском языке. — Я подозреваю, что твой муж тянул энергию из мэллорна. Образовавшаяся связь с Лесом поддерживала в нем жизнь, подпитывая маной. Полагаю, что он пытался сообщить нам это. Мы имели возможность наблюдать неприятные последствия разрыва канала во время и после перехода на Иланту.
— Что теперь делать?
— Ничего, — спокойным тоном ответила эльфийка.
— Ничего?! — яростно сверкнув глазами, возмущенно-ошарашенно протянула Ирина.
— Ничего, — настаивала на своем Элиэль. — Ты забываешь, кто твой муж.
— В каком смысле забываю? — Казалось, из Ирины разом выпустили весь воздух.
— Через десять — пятнадцать минут будет организован портал в столицу Великого Леса, где плотность магического поля просто запредельная. Вадим получит источник энергии для лечения. Кроме того, дугар сам по себе не даст ему умереть. Если есть хоть один процент из ста, химера использует его, главное, чтобы он не отправился на свидание с Хель до того, как его уложат в кокон. И прошу тебя — молчи!
Эльфийка чуть-чуть ошиблась. Капсула с пациентом, напичканным различной химией, в Великом Лесу оказалась не через пятнадцать, а через двадцать пять минут. Несколько переходов через городские транспортные порталы, которые заменяли жителям Леса общественный транспорт, привели людей и сопровождавших их эльфов к раскидистому древу с гибкими ветвями-щупальцами. Бессознательного парня избавили от одежды и уложили в кокон. С противным, чавкающим звуком захлопнулись истекающие слизью створки не то ракушки, не то стручка, не то кокона. В мутной толще мелькнули тени жгутов, вцепившихся в голову, грудь и паховую область обнаженного человека, который, затопленный «маточной» слизью, инстинктивно принял позу эмбриона.
Завершив полагающиеся процедуры, колдомедики отправили землян устраиваться в местное подобие гостиницы, к тому же Ирине предстояли несколько сеансов по изучению языка с менталистами и курс иммунизации. Вняв обоснованным требованиям, Ирина и Элиэль пошли в город. Эльфийка хотела оставить у дугара несколько шпионских конструктов, но заметив в тридцати метрах от себя рябь мимикрирующего доспеха, отказалась от этой идеи. Не осторожничай она так явно, Элиэль могла бы стать свидетелем беготни магов и колдомедиков вокруг «сопливого» дерева. Маги жизни всполошились из-за яркого свечения кокона с Вадимом.
Вместо разведки эльфийке пришлось заниматься организацией обучения своей подопечной. Носителей «великого и могучего», кроме нее, в городе и на пятьсот километров окрест не наблюдалось, так как земные врачи в городе не задержались. Передав пациента из рук в руки коллегам-колдомедикам, они обратным порталом вернулись на базу в Южных Скалистых горах. Благо решение языкового барьера для магов-разумников и менталистов, набивших руку на сотнях землян, не представляло трудности. Вечером второго дня Ирина могла сносно изъясняться на двух основных языках Иланты и на общем, который был в ходу у выходцев с Нелиты. За рамками «образовательной программы» остались наречие орков и драконья эдда. Впрочем, запиханного в голову Ирине ей хватало вполне.
Первые два дня, занятая своими переживаниями, Ирина не обращала внимания на окружающую действительность, а посмотреть было на что. Громадные мэллорны, кроны которых щекотали мягкое подбрюшье облаков на высоте трехсот метров, дали приют тысячам эльфов, людей и полукровок. Не редкостью в Лесу были серые орки и прайды миур. Великая Мать не ограничивала своих дочерей сводами пещер Мраморного кряжа. Белошерстная кошколюдка смотрела в будущее, столбя жизненное пространство за своей расой. Орки, в свое время согнанные войной с насиженных мест, быстро прижились на бывших Великих пустошах. Серокожие клыкастики показывали чудеса приспособляемости, за три года практически полностью захватив сегмент мясного рынка. В основном орки селились на окраинах Леса, выпасая на широких ветвях мэллорнов табунки аюнами — древесных коз, и таимо — травоядных пардов. Аюнами напоминали земную кабаргу, а парды — парды и есть, только у переехавших на Иланту пятнистых любителей фруктов были длинные лапы и мощные, убирающиеся когти. Особенно оркам полюбилось молоко пардов, ставшее единственным товаром, который не шел на экспорт. Несколько оркских кланов растрясли мошну, купив за горами сотню горбатых быков. Прошло несколько лет — и на зеленых лугах прерии, граничащей с Лесом, стучало рогами пятитысячное стадо. Шаманы серых отказывались раскрывать секрет, как им за такое короткое время удалось достигнуть рекордного приплода. Старички с бубнами истово берегли тайну магического клонирования.
Сам город, вслед за деревьями, тянулся к небу. Город делился на три уровня: нижний, средний и верхний. Дома и дворцы выращивались магами прямо на стволах. Верхние уровни украшали изящные чагообразные наросты со стрельчатыми окнами. Ветви среднего больше всего напоминали мосты средневековых городов с выстроенными на них домами, соединенными между собой многочисленными подвесными мостиками. На земле и нижнем уровне правили бал простые тивы, приютившиеся у оснований широких ветвей и на берегах многочисленных водоемов, появившихся на поверхности после того, как корни мэллорнов подняли воду из обширных подземных озер. На удивление, внизу не царили сумрак и вечная ночь. Листья мэллорнов, как и у эвкалипта, поворачивались на ребро, пропуская солнечный свет к поверхности. Раскиданные тут и там квартальчики семейных тивов напоминали гигантские грибы — вешенки или опята, округлые крыши-шапки которых наползали на корневища мэллорнов или теснились по берегам чистейших озер. Узенькие улицы квартальчиков освещались магическими светильниками и люминесцирующим мхом, различные сорта которого светились по-разному. Благодаря подарку гномов жители Лесов избавились от необходимости ловли светляков. Ночью нижний город напоминал сюрреалистичный рекламный щит с разноцветной подсветкой. Средний город красовался огненной паутиной мостов, и только верхний гордо подмаргивал яркими глазницами дворцов и приманивал мотыльков мягкой иллюминацией прогулочных и смотровых террас.
