за ними Йоле Капитани, в отчаянии ломающую руки. Адвокат застонал и уже ринулся вперед, чтобы единолично сквитаться с победоносным вражеским войском, как вдруг среди общего шума и гама его слуха коснулись звуки едва уловимой музыки, — какой-то задорный мотивчик, который сначала потренькивал где-то вдалеке, а по мере приближения превратился в весьма благозвучное бравурное бренчание.
— Мы спасены, — прошептал адвокат и гаркнул во всеуслышание: — Победа за нами! Мужайтесь, друзья!
Аптекарь вновь дал пестиком сигнал к наступлению. Его ближайшие сподвижники двинулись за ним. Под угрозой еще неведомой опасности неприятель дрогнул — и тут из улицы Ратуши быстрым шагом вышла колонна молодых людей с гитарами и мандолинами — десяток рабочих с электростанции. Толпа перед ратушей пропустила их. Когда они поравнялись с кафе «За прогресс», адвокат вышел к ним навстречу. Он снял шляпу:
— Господа!
Они перестали играть и остановились. Воцарилась тишина.
— Господа, мы боремся здесь за ваши интересы, ибо для народа, для настоящего народа, не может быть ничего дороже свободы!
— Шут гороховый! — кричал по ту сторону площади его братец. — Разве вы не видите, что он вас дурачит?
Женщины завыли. Хозяин гостиницы «Привет новобрачным» крикнул:
— А в магистрат он даже близко не подпускает социалистов.
— Не слушайте этих клеветников, — взвизгнул адвокат фистулой, и его вскинутые вверх руки судорожно задергались. — Я адвокат Белотти, друг народа! Это по моей инициативе была устроена электростанция и поставлена «Бедная Тоньетта», которая вам так понравилась. Я знаю вас, как и вы меня знаете. Мы — друзья! Вот вас двоих, — он указал на двух рабочих, — я видел за благородным, высоко гуманным делом. Помните беднягу горбуна, с которым так нехорошо поступили… О друзья, мы найдем общий язык — во имя человечности!
На глазах у адвоката заблестели слезы. Оба молодых человека в широкополых шляпах и ярких галстуках протянули ему руки. Он долго и с чувством тряс их.
— Скажите своим товарищам, что я всегда готов встать на их защиту и что ваши враги — это мои враги. Посмотрите на них: они собираются закрыть театр, который служит вам источником чистых наслаждений. Посмотрите на них: стоит им прийти к власти, как они отнимут у вас работу и отдадут город на растерзание попам. Для того ли народ проливал кровь за свободу? Долой попов!
И все именитые господа рядом с ним подхватили:
— Да здравствует свобода!
Рабочие вздрогнули, переглянулись…
— Да здравствует свобода! — крикнуло сразу много голосов.
Кафе «У святого Агапита» гудело. Женщины визжали наперебой и яростно жестикулировали. Народ и именитые господа бурно хлопали. Две растрепанных хористочки в красных блузках выбежали вперед и, размахивая руками, звонко выкрикнули:
— Берите с нас пример, молодые люди! Мужайтесь! Следуйте за адвокатом!
Обе кумушки — Ноноджи и Пипистрелли — набросились на них и оттащили назад. Лицо адвоката сияло. Широкими уверенными жестами он как бы обнимал всех десятерых рабочих. Они все еще колебались.
— Сложите ваши инструменты! Постройтесь в ряды! Я стану во главе. То, что мы совершим сегодня, когда-нибудь войдет в историю.
— А вы нас не надуете? — усомнился один из рабочих. — Небось как коснется выборов, другое запоете!
Адвокат сложил руки на груди и поднялся на цыпочки.
— Посмотрите на меня, разве я похож на мещанина? На человека, который копит какие-то жалкие сольди? Меня влечет нечто большее, чем самая большая куча денег, — меня влечет счастье народа! Вместе с вами я готов ниспровергнуть все, что стоит на его пути.
Он пожимал руки всем подряд. Рабочие составили свои мандолины у стены кафе «За прогресс». Городской секретарь обратился к остальным горожанам, которые оживленно обменивались мнениями:
— Итак, адвокат объявил себя врагом имущих. Чтобы удовлетворить свое честолюбие, он заигрывает с революцией. Жажда власти приводит к анархизму.
Адвокат круто повернулся.
— А вы, синьор Камуцци, полностью выдали себя. Ваше маловерие, ваше критиканство по отношению к людям действия, ваша пассивность — это в конечном счете приведет вас в лоно церкви. Ну и отправляйтесь туда, к той компании. Поднимите вместе с завистником Савеццо стяг святого Агапита! А между тем над нами… — и, воздев правую руку к небесам, он двинулся вперед во главе рабочей колонны, — над нами, как в те времена, когда мы спорили с Адорной из-за ведра, будут парить Марс, Венера и Афина!
Аптекарь, Гадди и барон Торрони присоединились к отряду.
Синьоры Джоконди и Полли топтались в нерешительности; однако ветер войны опалил их лбы, и с громким «о-го-го!» они ринулись вслед за другими.
— Видите, как те испугались! — сказал адвокат следовавшим за ним рабочим. — Они не двигаются с места. Пусть не воображают, что сегодня они захватят ложи для себя. Это вы будете сидеть в ложах, вы! Ложи для народа! — выкрикнул он и с разбегу опрокинул сапожника Малагоди.
Отряд рабочих натолкнулся на железное сопротивление: мясник Чимабуэ остановил их голыми руками. Кум Акилле навалился животом на папашу Джовакконе.
— Я двадцать лет жду этой минуты! — орал он с остервенением. — Мне давно хочется посмотреть, не течет ли у тебя и в жилах святая вода!
Извозчик хотел уже схватиться с Галилео Белотти, но тот так яросто кричал «халды-балды!» и «шут гороховый!» и так ляскал зубами, что простак отступил.
Между тем адвокат столкнулся с Савеццо, и оба, презрев военную сумятицу, скрестили руки на груди.
— Теперь вы, может быть, пожалеете, что вовремя меня не оценили, — сказал Савеццо. — Все это — дело моих рук.
Адвокат смерил его взглядом.
— Вы все еще считаете меня подпольным адвокатишкой? — спросил Савеццо.
— Больше, чем когда-либо, — сказал адвокат и отвернулся.
Савеццо занес было кулак за его спиной, но тут его схватил за руку Нелло Дженнари.
— Ага, это вы! — прошипел Савеццо. — Посмейте еще раз сунуться в Вилласкуру, и я позабочусь о том, чтобы вы забыли туда дорогу!
— Зачем откладывать! — крикнул Нелло и первым ринулся на противника.
— Держись, Чимабуэ, надежда ты наша! — визжали кумушки Ноноджи и Малагоди.
Мясник отбивался от десяти противников сразу, стряхивая одного за другим, и только двое молодых людей в широкополых шляпах и ярких галстуках крепко вцепились в него руками и ногами и не давали себя сбросить. Матушка Пипистрелли уже собралась было огреть клюкой поверженного капельмейстера, как малютка Рина, трепеща от любви и гнева, отняла у нее это оружие и прогнала прочь злую бабку. Среднее сословие, ввиду подавляющего превосходства сил, расправилось с предателем Скарпеттой. Под ногами у воюющих, в гуще схватки, ползал Колетто со своей командой и выводил из строя как сторонников, так и противников свободы.
Наконец мясник, весь в синяках, с запекшейся у
