— Почему никто не носит?
— Да много почему. Не достанешь нормально. Убрать так вообще невозможно. Не придержишь толком, когда пригибаешься под ветками или под низкой притолокой. Так может носить меч только воин, которого привезли в телеге. Или латник, чьи оружие и доспехи едут отдельно. Прибыл к месту, одоспешился, и вот тогда в бой.
— А если он пешком?
— Тот, кто ходит пешком, на себе и так много чего тащит. Броню, палатку, одеяло, еду, воду, топорик, верёвку, котелок, лампу, ещё всякого по мелочи. Это где несут?
— В мешке.
— Правильно. В мешке или рюкзаке. А его где несут?
— На спине.
— Правильно. Получается, ножны прижаты рюкзаком. Или ножны висят на рюкзаке. Так даже и не подхватишь меч. На самом деле можно носить меч за плечом. Но тогда ножны должны быть открытыми. А зачем такие ножны? И, к тому же, никакого рюкзака.
— А если он не пешком?
— Всадник? Тогда вещи у него не в рюкзаке, а в седельных сумках. Обычно добавляются ещё запасные подковы, упряжь, овёс. Но так или иначе, всадник может себе позволить ехать без вещей на спине. Проблема в том, что меч у него должен заканчиваться на пояснице, то есть быть не длиннее сакса. Либо меч будет упираться в лошадиный круп и покалечит коня. Особенно на хорошем ходу. Чтобы этого не произошло, воину придётся сильно наклонить меч. Тогда нижний кончик ножен уедет влево, как бы по часовой стрелке, с семи часов на восемь часов. Меч прямой, как палка. И если нижний кончик ножен уехал на восемь, то куда уехала рукоять?
Грязнулька надолго задумалась:
— Не знаю.
Ингвар вздохнул. Циферблата она не знает.
— Даже если бы можно было достать, то всё равно. Вот ты приехала. Допустим, ночуешь в лесу. Садишься на землю и… Видела, как Хольмудр врезался ножнами, когда на корточки сел, чтобы костерок сложить?
— Да.
— Вот ножны на боку. Ты садишься вместе с ними. Они пластаются рядом. Ты можешь, сидя на земле, спокойно достать меч, который у тебя в поясных ножнах. Даже лёжа, не то что сидя. А теперь попробуй сесть на землю, когда у тебя клинок за спиной.
— А если на скамеечке сидеть?
— Ну, только если на скамеечке. Когда меч сбоку, то я могу сесть, не снимая его, могу лечь, могу облокотиться, могу откинуться на спинку. И всё это время меч, по-прежнему пристёгнутый к моему поясу, будет болтаться рядом. Только в кресло с подлокотниками я не смогу умоститься, не сняв перевязь. А представь, как ложится тот, у кого на спине меч. Как сесть на лавку у стены?
— Так ведь лавка обычно у стены.
— А я про что.
— Получается, всё-всё неудобно делать с мечом на спине?
— Нет. Кое-что действительно удобнее делать с мечом, пристёгнутым на спину.
— И что же?
Девочка обрадовалось, что нашлось хоть что-то, что удобнее делать с ножнами, притороченными таким образом. И Нинсон запомнил это. Кто-то из её знакомцев, значит, носил меч таким вот странным образом. Кукловод Голтис? Летунья Рэбекка? Отец?
— Бегать. Настолько удобнее, что те, кто носят мечи, иногда приторачивают их на рюкзак. Или под рюкзак. Именно потому, что не собираются меч доставать. Они будут с ним бежать. А через десять километров или через двадцать километров, когда добегут, они скинут рюкзак и подцепят меч к поясу, как полагается. Так что за спиной меч носят. Но только при переходах. Особенно быстрых. Потому что двадцать километров придерживать колотящиеся рядом с ногами ножны — не очень удобно. Но это единственная ситуация, в которой меч носят таким образом.
— А почему же иногда носят так вот, как Волчья Пасть?
— Потому что некоторым… нравится. Или хочется быть не как все. Я это уважаю. Это то же, для чего украшения носят. Грязнулька, а? Для чего девочки украшения носят?
— Украшения? Не знаю. У меня были бусики… Но давно…
«Клять. Не расспрашивай… Не расспрашивай… Не расспрашивай…» — вмешался Таро.
— Чтобы показать, что они есть. Чтобы быть красивее. Или и то, и другое.
— А почему в сагах так носят мечи? И когда бегают. И когда на земле сидят. И сидя вытаскивают. И когда на лавке спиной к стене привалились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну… Тут ответ простой. Есть те, кто носят мечи. Есть те, кто рассказывают сказки. Это редко одни и те же люди.
— Но ведь для того, чтобы это узнать, не надо носить меч всё время? Надо просто один раз попробовать надеть ножны на спину и сесть с ними у костра. Или надеть на спину и попробовать достать. Почему сказочники этого не делают?
— Не знаю, Грязнулька. Я вот был сказочник, который так и делал.
— И?
«Вот это ты удачный пример привёл, ничего не скажешь».
— И оказалось, я не сказочник.
«Именно!»
— А как же тогда Барсум? А как же Мария Собачница?
— Барсум ходил в меховых трусах. В легендах о нём просто нет таких мелочей, как дорожный скарб или запас еды.
— А у Марии Собачницы есть!
— Да, правильно. Все легенды про неё вообще куда лучше продуманы. И этот момент с мечом тоже продуман. Она могла доставать меч, потому что у неё был совершенно особенный клинок, чуть ли не самим Лугом выкованный. Поэтому он был очень гибкий. Это была такая дребезжащая полоска стали, которая сворачивалась в кольцо. Можно было вынуть рукоять и начать тянуть на себя, и меч выползал из ножен под углом, как верёвка, как хлыст. Вот, как гибкий прутик.
Ингвар забрал у девочки прутик, засунул под куртку и показал, как легко достать гибкий прут из-за ворота. Только проделывал он всё это левой рукой, чтобы не беспокоить плечо лишний раз.
— Почему так все не носят?
— Потому что обычный меч так не согнётся. Разве что чуть-чуть совсем.
— Я хочу гибкий меч, как у Марии Собачницы!
— Гибким сражаться гораздо сложнее. В умелых руках это… Грязнулька! Ещё раз! В умелых руках! …это смертоносное оружие. Но все эти рассказы про мальчика из деревни, который вдруг стал лихо управляться с тонким и гибким клинком — это выдумка. Привычный топор или дубина будут в руках такого деревенского избранного куда смертоноснее. Ну, или обыкновенный меч, которым можно бить, как дубиной, и защищаться, как дубиной. То есть прочный, прямой, не дребезжащий.
— А Мария Собачница?
— Она другое дело!
— А Тринадцатый?
— Что Тринадцатый?
— Он тоже так носит меч за плечом!
— Сама видела? — шутливо спросил Нинсон.
— Да! — запальчиво ответила Грязнулька.
— Ну что, подымили и будет. Разговор о мечах — хороший дым для тиуна. Идём?
Глава 88 Песнь Кукушки
Глава 88
Песнь Кукушки
Ингвар подождал какое-то время.
Стало ясно, что девочка не понимает, что вопрос обращён к ней. Она никогда ничего не решала, что толку её спрашивать.
«Да понимает она всё. Просто уже привыкла, что ты сам с собой постоянно разговариваешь. Вот и не знает теперь, к кому ты обращаешься. Думает, что ты опять сам с собой споришь. А я тебя предупреждал, чтобы ты не иньдел вслух постоянно!»
— Пошли, — скомандовал Ингвар, и кукла послушно побежала за ним.
Уголёк перекинулся из жабы в крысу и прыгал за Нинсоном по мокрой траве. Он был таким крохотным, что почти скрывался в стебельках молодой весенней поросли.
— Достаточно. Отсюда, я, наверное, ещё смогу попасть.
Они встали шагах в сорока.
«В тридцати трёх», — уточнил Таро Тайрэн.
Девочка грызла сальный шарик мурцовки, пытаясь выколупывать сухари обломками зубов. На руках у неё устроилась взъерошенная крыса с маленькими янтарными глазками, которая обнюхивала сухари, но отказывалась их есть. Грязнулька не оставляла попыток покормить угольно-чёрного зверька.
Крысёнок отпихивал угощение обеими лапками, то и дело рискуя свалиться с мокрого рукава. Чешуйчатый змеиный хвост плотно обхватывал руку куклы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я попаду и сразу идём. Сразу. Поняла?
— Да.
Нинсон выстрелил.
Стрела плотно засела в мачте костра с тем же стуком, который издал щит Бэра Путешественника. Свист тетивы спугнул двух маленьких юрких птичек, похожих на коричневых воробьёв с длинными хвостами и ярко-жёлтыми грудками. Когда их мелодичное «зинь-зинь-зинь-зии-циик» смолкло, стало различимо другое пение. Далёкое и приглушённое чащей, словно бы стенами темницы.
