и благотворно повлиять на настроение населения. Король представил Наполеону своего сына, предложив взять его в полевые адъютанты, и казался не таким печальным, как обычно.
Заканчивался май, близилось начало военных операций, следовало заканчивать представление, продолжение которого было бессмысленно, ибо оно произвело уже весь политический эффект, какого от него ждали. К тому же из Вильны вернулся Нарбонн, выполнив порученную ему миссию. Он вынес из поездки убеждение, что война неизбежна, если только не отказаться от заявленных требований по вопросам торговли и не обещать вывести войска с прусской территории в самое ближайшее время. Нарбонн утверждал, что Александр настроен решительно, готов вести упорную борьбу и скорее отступить вглубь своей империи, нежели заключить рабский мир, какой заключали до сих пор все монархи Европы. Поэтому следовало готовиться к тяжелой войне, вероятно, долгой и наверняка кровопролитной. Впрочем, он утверждал, что император Александр не начнет войны первым. В донесениях Нарбонна не было ничего, что могло бы поколебать Наполеона, его только удивляла решимость Александра, от которого он не ждал такого постоянства и твердости. Из всего рассказанного Нарбонном Наполеона по-настоящему интересовало только повторное заявление Александра относительно того, что он не сделается агрессором и начнет действовать только после нарушения границ. Эти слова позволяли Наполеону в полной безопасности завершить подготовительные движения и передвинуться с Вислы на Неман.
Настало время отъезда, ибо для передвижения армии на Неман нужны были две недели, с 1 по 15 июня, если он хотел двигаться без спешки. Наполеон решил выехать из Дрездена 29 мая и двигаться к Неману через Познань, Торн, Данциг и Кенигсберг. Осыпав сыновними знаками внимания императора Франца и изысканными любезностями и великолепными подарками тещу, засвидетельствовав совершеннейшее почтение королю Пруссии, сердечные дружеские чувства принимавшему его королю Саксонии и высокомерную, но снисходительную вежливость остальным венценосным гостям, Наполеон с волнением обнял Марию Луизу, оставляя ее более огорченной, чем можно было ожидать от супруги, выбранной из политического расчета. Решили, что она отправится в Прагу, в лоно семьи, дабы среди празднеств, почестей и воспоминаний детства забыть о разлуке.
Оставив в Дрездене для завершения некоторых дел Маре и Дарю, Наполеон 29 мая в сопровождении Коленкура, Бертье и Дюрока отбыл в Познань, распространив слух, будто направляется в Варшаву, хоть и не собирался туда ехать. Он не хотел брать никаких обязательств перед поляками, пока не узнает, что может от них получить, но в то же время желал убедить неприятеля, что направит свои первые усилия на Волынь, тогда как намеревался направить их в противоположную сторону.
В Торне, куда Наполеон прибыл 2 июня, царила необычайная суматоха. Самая блестящая молодежь того времени желала участвовать в кампании, не понимая опасности, которую могли оценить только здравомыслящие люди; легкомысленным же людям предстоявшая война внушала надежды на самые поразительные победы и блистательные награды. В мечтаниях этой одурманенной молодежи французов ждали сплошные триумфы, покорение северных столиц и даже Востока, завоевание Санкт-Петербурга, Москвы и кто знает чего еще… Многие запаслись богатыми экипажами для предстоявших чудесных путешествий. Помимо Главного штаба императора в Торне собрались штабы короля Мюрата, принца Евгения, короля Жерома, маршалов Даву, Нея, Удино и проч. Штаб-квартира, будучи предназначена для централизации всех служб под рукой Наполеона, сама по себе включала несколько тысяч человек, несколько тысяч лошадей и необычайное количество карет. Смешение наций и языков усиливало сумятицу, ибо с местными жителями, говорившими только по-польски, пытались говорить на французском, немецком, итальянском, испанском и португальском языках. Наполеон был оглушен и раздражен столпотворением и сильно встревожен нагромождением экипажей. Он отдал строгие приказания по ограничению количества повозок, которые каждый, в зависимости от его ранга, мог взять с собой, и разделил свою штаб-квартиру на большую и малую. Большая штаб-квартира должна была следовать за подвижным театром военных операций на расстоянии; малая, облегченная штаб-квартира, состоявшая из нескольких нужных офицеров и необходимых предметов, должна была сопровождать его повсюду и ночевать вместе с ним рядом с неприятелем. Наполеон сократил главные штабы принцев и королей и отослал полчища дипломатов, которых его монархи-союзники хотели отправить следом за армией, чтобы получать достоверную информацию о малейших событиях: им запретили подходить к штаб-квартире ближе чем на двадцать лье.
Отдав эти суровые распоряжения, Наполеон занялся сокращением транспортных средств армии. Желая везти за собой только самый необходимый провиант, он принял решение о переводе на подножный корм всех тягловых лошадей; распорядился, чтобы во всех повозках перевозились либо хлеб, либо мука; выделил для каждого корпуса определенное число повозок и определенное количество скота. Начало всеобщего выдвижения к Неману Наполеон назначил на 6 июня. Жером, формировавший правый фланг с саксонцами под началом Ренье, поляками под началом Понятовского и вестфальцами под его непосредственным командованием, должен был выдвинуться на Гродно через Пултуск, Остроленку и Гонёндз. Ренье предписывалось отклониться вправо, подняться по течению Буга и подать руку австрийцам. Вице-король Италии Евгений, формировавший центр с баварцами под началом Сен-Сира и с Итальянской армией под его непосредственным командованием, должен был выдвигаться из Зольдау через Ортельсбург, Растенбург и Олецко и выйти к Неману в окрестностях города Прены. Удино, Ней, Даву и гвардия, составлявшие левый фланг армии и самую ее значительную часть, должны были выдвигаться через Старую Пруссию параллельными дорогами, чтобы не препятствовать друг другу, и выйти на позиции к Неману от Тильзита до Ковно. Гвардия и парки получили приказ держаться позади на некотором расстоянии, дабы предотвратить заторы.
Наполеон рассчитал, что Даву, двигаясь слева, окажется ближе всех к Кенигсбергу благодаря изгибу Вислы к северу у Бромберга, и будет в силах с 90 тысячами человек противостоять неприятелю, если русские, против всякого вероятия, предпримут наступление. Он рассчитывал, что к 16 июня все его корпуса встанут на линию перед Неманом и после трех-четырех дней отдыха смогут вступить в кампанию. Отдав последние распоряжения и отправив войска Нея, а затем проведя в Мариенвердере смотр войск Удино, Наполеон отправился через Мариенбург в Данциг, где намеревался проследить за некоторыми приготовления и побеседовать с Даву и Мюратом, ибо не виделся ни с тем ни с другим уже два-три года.
С Даву Наполеон повидался в Мариенбурге, когда маршал отбывал в Кенигсберг, чтобы возглавить движение войск. Встреча оказалась прохладной, и причины этого охлаждения заслуживают того, чтобы о них рассказать.
Даву только что осуществлял обширное командование. Помимо необходимости блокировать всё северное побережье, ему была поручена организация армии, и он со всем справился с талантом, каким в то время, не считая Наполеона, обладали только он и маршал Сюше. Под началом Даву постоянно пребывали 300 тысяч человек, и благодаря превосходным офицерским кадрам
