– Девочки разминались, – отвечает женщина.
Губы Филина сжимаются в прямую линию, но он принимает такой ответ.
Да, я неплохо размялась.
* * *
Ник засыпает быстро, чуть ли не едва коснувшись головой подушки.
А я не могу спать. Верчусь то с боку на бок, то ложусь на спину. Почему-то жутко хочется лечь на живот. Но нельзя: действие снадобья Совы подходит к концу и до поврежденной кожи больно даже дотронуться.
Наконец не выдерживаю, встаю.
Стараясь не шуметь, добираюсь до стула, на котором оставила брюки. Одеваюсь, ныряю в ботинки.
Мне плохо и жизненно необходимо с кем-то поговорить. Но Ник сейчас не тот человек, с которым я могу быть достаточно откровенна.
* * *
Ник сказал, что Дэвин перебрался в заброшенный гараж довольно далеко как от шахты, так и от поселения. Иду туда.
– Дэйв, – зову осторожно, – Дэйв, ты здесь?
Если он снова сменил место дислокации, получится, что я зря проделала такой долгий путь. К тому же от длительной пешей прогулки кожа внизу живота горит огнем.
– Дэйв?
– Детка, вот так сюрприз, – раздается из темноты, когда я почти отчаиваюсь.
– Привет, Дэйв, – выдыхаю с облегчением.
Дверь гаража медленно и бесшумно приоткрывается, и на пороге появляется темная тощая фигура.
– Ты вспомнила, как звала меня раньше? – усмехается.
– Не знаю, – признаюсь. – Это интуитивно.
– Ты звала меня «Дэйв», а я тебя…
– Детка, – перебиваю с усмешкой. – Ты всегда звал меня деткой. И сейчас зовешь.
В ответ – хриплый смех.
– Детка, это называется стабильностью.
Только хмыкаю и не спорю. Дэвин сильнее высовывается из своего укрытия, осматривается по сторонам.
– Ты одна, что ли?
– Одна. Впустишь?
– Эхе. – Кажется, отсутствие Ника его радует. – Конечно, детка, мой дом – это твой дом.
– Не дай бог, – бормочу, входя в полуразвалившийся от времени то ли гараж, то ли сарай.
* * *
– Ты больше не кашляешь, – замечаю.
Удивительно быстрый эффект у этих лекарств. Больше не буду думать, что нам выделяют самые дешевые и некачественные медикаменты.
– А то. – Дэвин гордо задирает нос. – Эти колеса круче наркоты. Накидался на ночь – встал как новенький.
А лицо-то какое довольное. Смотрю на него с улыбкой. Почему-то мне больше не хочется треснуть его по голове чем-нибудь тяжелым.
Когда новоиспеченный хозяин жилища плотно прикрыл дверь и проверил все на отсутствие щелей, мы включили фонарь и расположились возле него на полу, в окружении каких-то всеми забытых деталей механизмов неизвестного мне назначения, пары стульев с нехваткой ножек и даже наполовину раскуроченной старомодной кофемашины.
В любом случае тут уютнее, чем в шахте. И теплее.
– Тебе всегда шли мужские шмотки. – Дэвин окидывает меня оценивающим взглядом.
– Тут не принято, чтобы женщины носили мужскую одежду, – говорю. Подтягиваю ноги к груди, обнимаю колени. Мышцы живота напрягаются, кожа натягивается – больно. Морщусь.
– Что там у тебя? – тут же замечает собеседник. Молча встаю и задираю футболку на животе. Дэвин присвистывает. – М-да, детка. Бабские разборки? – уточняет понимающе.
– Вроде того, – откликаюсь, садясь и принимая прежнюю позу.
– Аристократишку, что ли, твоего делили? – снова безошибочный вывод.
Качаю головой и прошу:
– Не называй его так.
Дэвин закатывает глаза, кривится. Настойчиво смотрю на него.
– Ладно, детка, – сдается, но всем своим видом демонстрирует, что это обещание у него выбили под пыткой. – Не буду. А «богатенький Валентайн» можно?
– Нет, Дэйв.
– Эх, ладно. – Изображая досаду, чешет в затылке. – На что не пойдешь ради моей детки. Буду звать просто Валентайном. Идет?
– Идет, – соглашаюсь.
Договор скрепляем рукопожатием. У Дэвина все еще подрагивают руки, но значительно меньше. Он вообще выглядит просто прекрасно по сравнению с нашей прошлой встречей.
– Отпускает? – спрашиваю, имея в виду ломку.
– Отпускает помаленьку, – ухмыляется. – Так, гляди, и слезу со всего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Давно пора.
– Брось, – отмахивается. – Я не сижу ни на чем особо опасном и прямо уж противозаконном. Так, то травка, то фристил – по мелочи. – Ему действительно разительно лучше: почти не ерзает, ведет себя адекватно. – Детка, а ты чего пришла-то? – спохватывается. – Просто поболтать или соскучилась? – И вдруг резко подается ко мне, вытягивая губы в трубочку. Сперва шарахаюсь от него и только потом понимаю, что он так шутит. – Эй, детка, полегче. – Дэвин тоже отшатывается от меня, выставляет перед собой руки. – Неудачно пошутил. Спокойно.
– Я поняла, – бормочу. Снова обнимаю колени.
Дэвин продолжает пристально на меня смотреть, изучающе.
– Тебе крепко досталось, да? – спрашивает. – Ну, эта клоака… насилие.
Дергаю плечом.
– Терпимо.
– А где был твой… э-э-э… – Исправляется: – А где был в это время Валентайн? Что-то он больно живенько выглядит для человека, проведшего тут с тобой два года.
– Он тут меньше месяца, – признаюсь. – Искал меня. Нашел.
Дэвин кривится.
– И ты в это веришь? Ну, что искал, а не… – Делает в воздухе неопределенный жест рукой.
– Верю, – отрезаю.
– Ладно, проехали, – соглашается неожиданно покладисто. – Так чего спросить-то хотела? Если про наркобизнес, то я уже выложил вам обоим все, что знал.
Качаю головой, крепче обнимая ноги.
– Не о наркотиках. Ты можешь рассказать обо мне?
На губах Дэвина появляется совершенно глупая мальчишеская улыбка.
– Ты классная, детка.
Закатываю глаза. Комплименты сейчас – не то, что мне нужно.
– Можно подробнее. Какой я была?
Морщится, снова чешет в затылке.
– Совсем ничего не помнишь, да? – спрашивает сочувственно.
– Обрывками. Тебя вспомнила. Как расставались, помню. Наш первый раз помню.
– Классно было, да?
– Нет.
– Черт.
– Угу, – подтверждаю коротко, давая понять, что пришла сюда не для того, чтобы обсуждать наш первый секс. – Я была агрессивной, жестокой? Плаксой или уверенной в себе? – продолжаю задавать вопросы.
Дэвин часто моргает, смотря на меня как на сумасшедшую.
– С чего такой списочек-то? Я тебе правду сказал: ты была классной. И есть классная. Мордой тебя об жизнь немножко потаскало, – трет свою щеку, намекая на мою битую скулу, – но это со всеми бывает, оклемаешься. А так какая была, такая есть. Классная, говорю ж.
– Я хотела ее убить, – говорю то, что совершенно точно не готова сказать Нику.
– Кого? – Дэвин хмурится. – Ту сучку, что попортила твой животик?
– Да.
– Ну так не убила же, – возражает. – Даже копы не сажают за хотелки. А плаксой ты точно не была. Верила в себя и шла к своей цели, несмотря ни на что. Мы с тобой потому и расстались – две сильные личности, и все такое.
Начинаю смеяться. Дэвин корчит обиженную физиономию.
– Спасибо, Дэйв.
– За что? – удивляется.
– Просто так, наверное. – Задумываюсь и сама не знаю, как сформулировать. – Полегчало.
В ответ Дэвин неправильно изображает воинский салют, прикладывая не те пальцы к голове.
– Для тебя все что угодно, детка. – Трет переносицу. – Еще бы свалить отсюда.
– Свалим, – обещаю. Сама очень стараюсь в это верить. – И тебя вытащим.
Дэвин дарит мне пристальный и удивительно серьезный для него взгляд. Потом встряхивается и привычно ухмыляется.
– Ню-ню, – передразнивает. – И сдадите другим копам.
Молчу, врать не имеет смысла, он сам все понимает.
– Да я без обид, детка, – весело продолжает мужчина. – Вытащите только, а? Я дальше сам покумекаю, как выкрутиться. По рукам? – И на этот раз без резких движений протягивает мне руку ладонью вверх.
– По рукам, – хлопаю его по ладони.
Дэвин довольно щурится.
– Узнаю мою детку.
* * *
Возвращаюсь под утро. Несмотря на бессонную ночь, чувствую себя гораздо лучше, чем прошлым вечером. Вроде бы ничего не произошло, а как камень с плеч.
