улыбнулся Виктор и дружески толкнул его в плечо.
– Не понял ты, что ли? – огрызнулся тот в ответ.
– Ну, чего ты? Пошли брюхо набивать! Сколько голодать можно? Скоро пухнуть начнем! – начал трясти его за рукав молодой солдат, не понимая негативной реакции товарища в той ситуации, когда надо радоваться и наслаждаться крохотным, но по-настоящему счастливым моментом, что смог выпасть им всем в тягостные дни службы в штрафном подразделении.
– Витек, молод ты еще, – начал тот, следуя за ним в направлении полевой кухни. – Не воевал толком, а потому не знаешь ничего. Кормят так брата нашего только потому, что завтра нам всем в бой идти. А в простую драку нас не пустят. Мы – штрафники. Нас на убой отправят. Вот увидишь.
Они остановились. Виктор повернулся к разведчику и сосредоточенно посмотрел на него.
– Так всегда бывает, поверь мне, – продолжил тот. – Завтра еще и по сто граммов нальют. Как это случится, так, считай, конец наш к нам и приблизился. Значит – началось. Жди команды вперед.
– Чего встали? Сами жрать не хотите, так других на кухню пустите! – заворчали на них в траншее солдаты, которым остановившиеся Виктор и разведчик преградили путь.
Несмотря на скорбные по звучанию слова, молодой солдат забыл о них, как только в его котелок повар-старшина плеснул содержимое большого половника. В ноздри парня сразу ударил запах наваристого супа. Обилие выделившейся слюны парализовало все остальные чувства, кроме чувства голода. Горячий суп моментально согрел внутренности, и Виктор испытал чувство наслаждения. Забытый на вкус кусок мяса был проглочен, едва попал в рот солдата.
Виктор спешил наесться. Кусок горячего хлеба в руке был поначалу забыт им, но потом все равно пошел в употребление. Часть его была съедена вслед за супом. А его остатками он вычистил свой котелок насухо и лишь тогда оторвал взгляд от еды и осмотрелся по сторонам. Все вокруг него делали то же самое. Солдаты ели, не обращая внимания ни на кого. Казалось, что даже начавшийся обстрел или бомбежка не смогли бы отвлечь изголодавшихся людей от их занятия.
– Тут еще осталось. Раздать? – донесся до ушей парня голос со стороны кухонной подводы.
Уличное воспитание, в котором быть шустрым считалось едва ли не основой всего остального, сделало свое дело. Едва стоявший рядом со старшиной-поваром офицер дал добро в ответ на его вопрос, Виктор устремился к ним, а потому на раздаче оказался первым. И снова наваристый, с кусочком мяса, суп, с гущей, поднятой с самого дна, оказался в его котелке. Забыв о куске хлеба, парень принялся жадно есть полученную добавку. Глотал, почти не жуя. Откашлялся с непривычки и снова глотал.
На мгновение он поднял глаза и увидел перед собой улыбающегося разведчика. Тот смотрел на Виктора и едва ли не смеялся. Тому стало немного стыдно. Все то, что он сейчас делал, выглядело не по-товарищески, не по-братски. В рабочих кварталах ребята могли за подобное строго наказать. Делиться добычей, отдавать последнее тому, кто нуждается, считалось нормой. Взаимовыручка приветствовалась и высоко ценилась. Разведчик уже третий день был с ним рядом. Они смогли подружиться. Вместе ждали вынесения приговора, вместе грелись у костра. Спиной к спине спали на нарах в землянке. И даже в наряд по заготовке дров для печи были назначены вместе. Только сейчас его товарищ не успел к раздаче добавки. И Виктор чувствовал себя обязанным с ним поделиться. С виноватым видом он протянул разведчику свой котелок, подкрепив этот жест словами:
– Давай! А то мне много будет!
На самом деле ему было мало и этого. Но поступить иначе он не мог. Считал правильным отдать товарищу последнее.
– Да ешь ты, дурья голова, – заулыбался тот в ответ.
Когда они сели рядом, немного в стороне ото всех, опытный солдат добавил серьезным тоном:
– На сегодня все. Больше ничего не принимай. Утром, если предложат еду, откажись. Скорее всего, не предложат, но наш брат-штрафник с голодухи может по неопытности согласиться. А делать этого нельзя.
Виктор вопросительно уставился на товарища.
– Это если ранят в живот. Кишки пустыми должны быть перед боем. Если полные, то никак не выжить. А так шанс выжить есть, – уточнил тот и добавил: – А вот сто граммов выпей. Напряжение снимешь. Да еще и злее станешь.
Разведчик попытался улыбнуться, но выданная за улыбку гримаса искривила его лицо так, что оно показалось Виктору страшно комичным. Почувствовав это, опытный солдат предпочел отвернуться и замолчать.
Их общение прервала донесшаяся команда на получение оружия. Солдатская масса, быстро собравшись в единый строй, начала вытягиваться в направлении подъехавших подвод, с которых бойцы подразделения НКВД выдавали штрафникам винтовки и патроны.
– Назвать фамилию, расписаться, потом на следующей получить по пятьдесят патронов, – монотонно повторял раз за разом солдат, встречавший штрафников у телег с оружием.
Они послушно выполняли его команду. Подходили к одной подводе, где называли себя под запись. Расписывались, где указывал им красноармеец-писарь. Затем шли ко второй, с которой брали винтовку с примкнутым к ней штыком. Потом двигались к третьей, получали там патроны и отступали в сторону.
Парень в кубанке и в короткополой шинели со знаками различия армейского лейтенанта начал выкрикивать фамилии, зачитывая их со своего кожаного планшета. Бегло назвав первые пятнадцать, он вытянул в сторону левую руку, дав сигнал на построение, и громко выкрикнул:
– Первое отделение первого взвода, становись!
Виктор с разведчиком оказались в этом списке, а потому проследовали в том направлении, куда указал лейтенант.
– Вот и определились, – произнес опытный солдат. – Значит, нам с тобой, Витек, воевать теперь вместе, в одном отделении, в одном взводе и под командованием одного человека.
Молодой солдат невольно улыбнулся в ответ на слова старшего товарища. С таким, как он, хорошим наставником в трудном деле он и хотел сейчас оказаться рядом.
Через некоторое время весь их взвод, разбитый на отделения, стоял в едином строю. Шустрые молодые лейтенанты своими громкими командами, бегло выкрикивая фамилии штрафников из списков, распределяли тех по другим взводам их роты. То же самое проделывали в стороне другие лейтенанты с остальными штрафниками. А вскоре каждый из них строевым шагом подошел с докладом к нескольким подъехавшим верхом на лошадях представителям командного состава, что легко было понять по обмундированию и знакам различия на петлицах и нарукавных шевронах.
– Похоже, это наш командир, а с ним его заместитель и ротный политрук, – шепотом прокомментировал увиденное разведчик.
Ночь Виктор крепко спал. Он пригрелся у дальней стенки взводной землянки, где прижался спиной к спине своего нового друга, а потому спокойно спал и видел добрые сны.
