– Придурок, – прошептал Варка. Крыть ему было нечем. Он немного подумал и повторил, – всё равно придурок.
Глава 5
Пустые дни ползли по Башне Безумной Анны вереницей тусклых слизняков, медленно и неостановимо. Илка сбился со счета. К голоду и тошнотворной вони добавился холод. Золотая осень давно кончилась. На захваченный Липовец пала жестокая пора предзимья. Одеты все были почти по летнему, но топить в покоях Безумной Анны никто не собирался. Как видно, это считалось излишней роскошью, такой же, как лишняя кружка воды или свет длинными тёмными вечерами. Выход нашла практичная Фамка. В спальне и гостиной имелись огромные камины. Правда, тяги совсем не было, трубы оказались чем-то завалены. Но зато в гостиной было огромное окно с множеством разбитых стекол. Нижние дырки заткнули чем попало, а в верхние прекрасно вытягивало дым. Кресало нашлось у запасливого Петки. Топили сначала мебелью, потом в ход пошёл старинный паркет. Вся жизнь сосредоточилась вокруг камина.
Три недели плена превратили их в тихих бессловесных животных. Поесть, пробраться поближе к огню, закутаться в старые тряпки и спать или цепенеть в полной бессмысленной неподвижности. Илке уже не было страшно, да и вообще стало на всё наплевать. Шевелиться не хотелось, не хотелось даже есть, хотелось только, чтобы его оставили в покое.
С вялым недоумением он наблюдал, как еле различимый в вечернем полумраке Варка ковыряется, отдирая очередную паркетную плаху. В последнее время камин топили только Варка и Жданка. Как у них до сих пор хватает сил двигаться, Илка решительно не понимал. Серые смрадные сумерки висели в королевской гостиной. Серая стылая мгла колыхалась за окнами. Ветер нашёл какую-то щель и ныл в ней, будто у него разболелись зубы. От особенно резкого порыва задребезжали оставшиеся стекла. С грохотом распахнулась двустворчатая балконная дверь.
Илка лениво поднял глаза, и взгляд упёрся в потёртые бриджи, заправленные в обшарпанные остроносые сапоги. Сзади раздался стук. Варка выронил паркетные плашки. На перилах балкона стоял Крыса, прямой и тонкий как восклицательный знак. Полураскрытые крылья за плечами нетерпеливо трепетали, тянули хозяина вверх.
– Встаньте, – чётко, как на уроке, произнёс он. Их подняло точно ветром. Встали все, даже вконец ослабевшая Светанка, даже Андрес, которого постоянно лихорадило.
– Подойдите сюда, – на них он, как всегда, не смотрел. Острый подбородок сверлил воздух высоко над их головами.
Все двинулись вперёд покорным заморенным стадом. Никому и в голову не пришло ослушаться или задать какой-то вопрос. Вяло толкаясь, проходили в широкую дверь, ёжась от холода, выползали на балкон.
– Быстрее, – приказал Крыса. Крылья дрогнули, раскинулись, накрыли балкон огромным шатром.
Варка потянулся вслед за всеми. Но тут ему вспомнились рыжие шершни, покорно сползавшиеся в подставленные ладони. В груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Ну, нет. Никаким летучим нелюдям он собой управлять не позволит. Варка сделал вид, что движется в общей толпе, но в последний миг нырнул вниз, под прикрытие заткнутых оконных квадратов, и шустро пополз в угол между стеной и широкой рамой, где Крыса никак не мог его видеть. За собой он решительно потянул мелкую Жданку, которая кстати попалась ему на глаза.
– Ты чего, – упираясь, зашептала Жданка, – он же велел идти…
– А я велю остаться, – прошипел Варка, для верности покрепче прижав к себе её голову, так чтобы закрыть глаза и заодно заткнуть уши.
– Все? – спросил Крыса.
– Все, – хрипло ответил Илка, считавший что он тут вроде как за старшего.
Крыса медленно поднял и развел в стороны длинные тощие руки. Варка почему-то не мог отвести глаз от худых, хищно вытянутых пальцев. Руки резко опустились. Раздался громкий сухой треск, будто где-то рядом дали залп из пищалей. Доски вздыбились, и весь балкон рухнул вниз.
Варка вдохнул, а выдохнуть позабыл. Так что крика не получилось. Жданка вывернулась из его объятий, не понимая, уставилась на Крысу, зависшего в воздухе над образовавшейся пустотой. Крылья дрожат, поднимая ветер, руки опущены, как после тяжёлой работы, голова запрокинута. На тонких губах довольная улыбка сытого ящера.
Жданка с трудом перевела взгляд с Крысы на окаменевшего Варку. Но тот вдруг очнулся и торопливо втащил её в пыльную щель между стеной и великолепным украшением вокруг камина. В распахнувшуюся дверь ворвался яростный Стефан во главе небольшого отряда из десятка солдат и четырёх собак. Все они кинулись к тому, что осталось от балкона и тоже уставились на Крысу.
– Что ты наделал, ты, нелюдь крылатая! – диким срывающимся голосом заорал Стефан.
Крыса приподнял левую бровь. Лёгкая улыбка сделалась шире и ещё неприятнее.
– Исполнил приказ Его Величества об уничтожении заложников, – прямо-таки лоснясь от вежливости, разъяснил он.
Стефан схватился за голову.
– Может быть, я ослышался? Может быть, такого приказа не было? – с показной озабоченностью поинтересовался Крыса.
– Был! – рявкнул Стефан. – Но не ты… И не так… Они же теперь мертвы…
– Полагаю, да, – с глубоким удовлетворением подтвердил Крыса.
– А договор?! – взвизгнул Стефан. – Где мы теперь других найдём?! Теперь, когда все попрятались?!
Пока они пререкались, Варка обнаружил одно любопытное обстоятельство. Входная дверь осталась открытой. Очень тихо он потянул Жданку за руку и медленно, по шажочку двинулся вперёд. Это была возможность спастись. Жалкая, слабенькая, но возможность. Варка хотел подойти к двери как можно ближе, а уж потом, не скрываясь, броситься со всех ног.
Когда он был на середине комнаты, то обнаружил, что на него смотрят собаки. В следующий миг они молча ринулись к нему. Жданка взвизгнула. Тут уж их заметили все. Даже Крыса снизошёл до того, чтобы опустить взгляд.
С лязгом вылетели остатки стёкол. В щепки разлетелись квадраты дубовых рам. Солдат разметало, прижало к стенам. Припав к полу, дико завыли собаки. Крайн ворвался в загаженную гостиную, сметая перед собой всё, не щадя крыльев. Совсем близко Варка увидел искажённое яростью лицо с алыми следами свежих порезов, но тут его ухватили поперёк живота как нашкодившего котёнка.
Ухватили так крепко, что из лёгких вышибло весь воздух. Больше он ничего не видел. Кругом были крылья. Лёгкий сверкающий вихрь. Крылья тихонько гудели, как пчелы в огромном улье. От них пахло мёдом, укропом и чуть-чуть зелёными яблоками. Варка вдруг успокоился. Совсем. Хотя дышать по-прежнему было трудно.
Крылья торопились, спешили лететь, Варка летел вместе с ними и это было настоящее счастье. Снаружи к нему пытались пробиться какие-то звуки, но они не имели никакого значения. Ни истошный крик «Руби его», ни яростный вопль «Огонь!», ни противный свист и внезапный треск над самым ухом.
Они летели и вдруг начали падать. Варка почувствовал, что никто уже не мешает ему дышать, более того, падать тоже никто не мешает. Он заорал, попытался сам ухватиться за что-нибудь, под руку не попадалось ничего кроме скользких перьев, а потом спина, плечо и затылок со всего маху врезались в нечто очень твёрдое.
В голове загудело, в спине хрустнуло, но сознание, как ни странно, осталось при нем. Варка сел, преодолевая головокружение. Было темно, потому что его по-прежнему окружали крылья, лёгкие, хрупкие, невесомые. Варка принялся торопливо раздвигать их. Упали… Вот это упали… Наверняка в ров. А может и нет. Может, где-то в Садах грохнулись. Лучше бы в Садах. Из Садов сбежать проще.
Наконец, голова и плечи выбрались на свободу. Варка чувствовал это, но по-прежнему ничего не видел. Вокруг висела глубокая тьма безлунной ночи. Он замер, озадаченный. Пять минут назад никакой ночи не было. Был вечер. Долгие осенние сумерки. Выходит, он всё-таки потерял сознание и провалялся так несколько часов.
В темноте послышался плач. Плакали громко, отчаянно, с всхлипываниями и подвываниями.
– Эй, – осторожно позвал Варка. Далеко-далеко замаячило жёлтое пятно света. Оно росло, стремительно приближалось, превратилось в бледный дрожащий круг. В круге возникло белое лицо Ланки, окружённое светлыми распущенными волосами.
Варку пробила дрожь. «Выходит, я не сознание потерял, выходит, я просто помер. Ну ещё бы, навернуться с такой высоты».
К рыданиям добавилась невнятная, неумелая ругань.
– Варочка, ты жив? – тонким голосом спросил дух любимой девушки. В руках дух держал самую обыкновенную масляную лампу, коптящую и давно не чищенную.
– Не знаю, – честно ответил Варка. – Где это мы?
– На кухне, – растерянно хлопая ресницами, сообщила Ланка.
– На какой ещё кухне?
Ланка подняла лампу повыше. И вправду, обычная кухня. Слева плотно закрытое ставнями окно и заложенная засовом дверь чёрного хода. Справа холодный, давно не топленный очаг, два тяжёлых табурета и широкий стол. На столе кувшин и какая-то снедь, прикрытая холстинкой. Кроме того, в кухне находился весь его класс, двадцать три лицеиста в остатках школьной формы сидели и лежали на щербатых плитах кухонного пола. Светанка рыдала, свернувшись жалким комочком, Любава собиралась заняться тем же, Фионка валялась в обмороке, Андрес стоял на четвереньках и упорно ругался, Илка, сидя на корточках, с остервенением тёр глаза.
