Мимо Бриде снова промаршировал уже встретившийся ему отряд. Офицер его был настолько уверен в совершенстве выправки своих подопечных, что даже не оглядывался на них.
В этот момент у Бриде появилось чувство, что его было не в чем упрекнуть. Его защита была проста. Он вел себя искренне. Он не думал совершать что-либо плохого. Он скажет в Министерстве безопасности, что как раз собирался повидать Бассона. Это имя произведет определенный эффект. Он скажет, что мсье Руане сам его пригласил, что тот первый завел разговор о визе. У него и мысли не могло возникнуть, что мсье Руане мог превысить свои полномочия. Он скажет: "Я не знал. Не мог же я, в самом деле, заподозрить государственного служащего".
Отметив, что за ним не следили, Бриде подумал, что он все так же свободен в своих действиях. Он вполне мог не получить этой повестки, или не подчиниться. Ведь и вправду, не спроси он на выходе хозяйку, та не смогла бы ему ее передать. Ничто еще не мешало отъезду. Он вполне мог сесть в первый же транспорт до Сан-Жермен-де-Фоссе и исчезнуть.
Уверенность начинала возвращаться к нему. Что доказывало, что этот "касающийся его вопрос" предвещал опасность? Напротив, это могло быть радостное известие. Было решено поручить ему миссию. У него хотели только что-то уточнить. Против него ничего не имелось, ничего написанного, ничего вещественного. К тому же, он ничего и не сделал. Он говорил когда-то, немалому количеству людей, что хотел примкнуть к Голлю, но тогда следовало арестовать и всех тех, кто говорил то же самое… Зато с тех пор, как он здесь, он достаточно сказал о своем восхищении Маршалом. Он, может быть, даже несколько переборщил в тот день, когда сказал Лавессеру, что боготворит его.
Допустим, что кое-кто и был в курсе прочих его высказываний, однако не было никаких оснований доверять им более чем нынешним. Все, что могли ему сделать, это выразить недоверие, держать на дистанции. В конце концов, его могли вызвать, чтобы сообщить, что не могли дать ему визы. Ему скажут, что, поразмыслив, сочли его отъезд несвоевременным. Слово "несвоевременный" было в большом ходу в это время. В вежливой форме оно выражало твердость, которая неимоверно нравилась вишистским властям.
Глава 8
Ровно в десять часов Бриде был на улице Лукаса. Он передумал оставлять чемодан в кафе у автобусной станции на тот случай, что если за ним следили, то не подумали, что он хотел ослушаться повестки. Он доверил его торговцу, который, кстати, не без сопротивления согласился принять чемодан.
Улица Лукаса находилась близ отеля "Дю Парк". Трудно было представить улицу более мирную. На ней не было видно ни одной лавки. Напротив того, при входе чуть ли не каждое здание красовалась врачебная вывеска. Бриде стоило большого труда отыскать Канцелярию Национальной безопасности. Снаружи никаких видимых признаков. В подъезде тоже. Бриде открыл застекленную дверь, которая вела в просторный зал, по центру которого возвышалась парадная лестница. На медный шар края поручня была подвешена картонка. На ней было написано "Национальная безопасность", но не указан этаж.
Поскольку не было похоже, чтобы здесь был вахтер, Бриде вошел и постучал в окно, выходившее во двор. "Да, это в духе чиновников, – подумал он. – Эти господа считают себя необходимыми. Ведь без них не обойтись, не правда ли? Если кто хочет их видеть, то тому не остается ничего, как потрудиться их отыскать. Сами уж они не побеспокоятся".
Отделение Национальной безопасности разместилось в квартире на антресолях. Лишь часы приема были указаны на дверях. Бриде позвонил. Казалось смешным, но от того, что на дверях не было приглашения входить без стука, ему стало неуютно. Никто не отвечал. Он повернул ручку и очутился в вестибюле, меблировка которого состояла из стола светлого дерева и стула для служащего. Последнего не было на месте. Бриде прочитал слово "Разведка". Постучал в одну из дверей.
– Войдите, – крикнули оттуда.
Он оказался в присутствии четырех мужчин, каждый из которых сидел за своим небольшим столом. Ему показалось, что он прервал разговор. Они изучали его. Бриде подошел к тому, что сидел ближе к дверям и показал повестку. Служащий, несомненно, перечитывал ее несколько раз, ибо остался уставившимся в эти несколько строчек довольно продолжительное время.
– Это вы мсье Бриде? – спросил он, наконец.
– Да, это я.
– Мсье Жозеф Бриде?
– Да, да.
Служащий обернулся к коллегам, заметно сожалея, что не находил других вопросов.
– Шеф еще не прибыл, а?
Бриде на секунду подумал, что мог бы воспользоваться этим, чтобы уйти. Он сказал:
– В таком случае, не будете ли вы столь любезны, чтобы сказать, что я приходил, и зайду позже.
Четверо переглянулись.
– Если вас вызвали, то будет лучше, если вы подождете, – сказал один из них.
– Я был приглашен к десяти часам.
– Да, да, я знаю, господин директор скоро подойдет, – сказал другой, который желал казаться более обходительным, чем его коллеги.
– А, тогда хорошо, – сказал Бриде.
– Вы посидите в коридоре. Он запаздывает, но обычно он всегда на месте.
Бриде сел на гладкую сосновую скамью, стоявшую у стены. Лампочка без абажура освещала прихожую. Немного света проникало и через рифленое стекло двери, вероятно бывшей кухни. Ковра не было, но медные гвозди все еще торчали из паркета. На стене, не по центру, но где-то в тени, – маленькая фотография генерала Вейганда. Он был в форме, но без фуражки, что придавало ему вид человека независимого, готового выбрать путь, который он сочтет наилучшим на данный момент.
Время от времени отворялась входная дверь. Казалось, никто не замечал присутствия Бриде. Посетители уверенно проходили по коридору, открывали и закрывали двери.
Бриде немного успокоился. Он рассудил, что если бы было что-то действительно серьезное, то директор не опаздывал. Та небрежность, с которой он относился к встрече, показывала, что у него имелись дела поважней. Бриде закурил. Он заметил, что дверные замки были сняты, несомненно, это сделали прежние жильцы, и это на их месте в двери оставались отверстия величиной с двухфранковую монету. В этом было что-то, вызывавшее симпатию. Как будто все было ненадолго. Как будто никто не думал о том, чтобы арестовывать людей.
Прождав полчаса, Бриде встал и начал ходить по коридору. Приходившие посетители успевали уйти. Некоторые приходили уже по второму разу. Директор, к тому же, может быть, пришел, а Бриде забыли предупредить.
Он тихо постучал в дверь комнаты, занимаемой четырьмя служащими.
– Нам бы стало известно, – сказали они, – если бы он пришел.
Бриде вернулся на свое место при входе. Он подумал, что мог бы оставить записку, написать, что приходил, ждал, но должен был уйти на другую встречу.
В этот момент элегантный молодой человек, выйдя из глубины помещения, остановился перед ним.
– Вы – мсье Бриде? – спросил он.
– Да.
– Мсье Соссье извиняется за опоздание. Он будет не позднее пятнадцати минут. Я прошу вас подождать.
– Как это неудобно, – сказал Бриде, успокоенный таким обхождением. – Я, собственно, должен встретиться с мсье Бассоном, прямо сейчас, в министерстве внутренних дел. Уже есть одиннадцать?
Молодой человек посмотрел на часы.
– Еще нет одиннадцати, – сказал он.
– Да, но туда надо еще дойти.
– Хотите, я позвоню мсье Бассону, и скажу, что вы здесь?
– О, нет, не стоит труда.
– Хотите позвонить сами?
Бриде сделал вид, что нашел эту мысль блестящей, потом вдруг, словно передумав:
– Да ладно! В конце концов, он меня подождет.
Бриде снова сел. Прошли еще полчаса, перебиваемые все более частыми приходами и уходами. Время от времени элегантный молодой человек приходил успокоить посетителя. Наконец, словно удивившись, почему ему раньше не приходила в голову эта мысль, он сказал:
– Но пройдите же в мой кабинет. Там вам будет гораздо лучше. Простите, что не подумал об этом раньше.
– Однако уже половина двенадцатого, – заметил Бриде.
– Если вы беспокоитесь из-за мсье Бассона, то успокойтесь. Я только что звонил в министерство внутренних дел. Его не будет сегодня утром.
– Ах, вот как! Это меняет дело, – сказал Бриде, изобразив облегчение. – Тогда я могу ждать.
В глубине коридора была ниша, в которой стояли разобранный буфет и матрас. Секретарь открыл еще одну дверь. К великому удивлению Бриде, та выходила на небольшую, совершенно новую лестницу.
– Мы пойдем кратчайшей дорогой, – сказал секретарь. – Простите, я пройду вперед, я покажу дорогу.
– Но куда мы идем? – спросил Бриде.
– На этаж выше.
Через мгновение Бриде оказался в другой квартире, которая не имела ничего общего с той, что он покинул. Она была роскошно меблирована. Из холла, которому красный ковер, трехрожковые бра и столики, типа сервировочных, с золочеными ножками, придавали торжественный вид, через створки застекленной двери виднелась не менее роскошная приемная.
