― Тут тихо, ― отрывисто произнёс Вениаминыч, вглядываясь в раскинувшийся впереди лагерь. ― Слишком тихо.
Как только он это произнёс, Аврора поняла, что не давало ей покоя. Тишина, нарушаемая лишь жужжанием комаров и слепней. В следующую секунду Вениаминыч, грохнув рюкзаком, упал на землю так резко, что Аврора инстинктивно рухнула следом.
― Вон там! ― выдохнул Вениаминыч, вытаскивая пистолет. ― Не наши вездеходы. ― Аврора прочитала в его глазах невысказанное «ордынцы» и почувствовала, как бешено колотится сердце. Сбылся самый страшный кошмар партии: Золотая Орда пришла за тем, что ей причитается. Аврора предпочла бы, чтобы это был удар ножом в спину каждого ублюдка.
― Вень, что теперь делать? ― Ладони вспотели, Аврора никак не могла достать пистолет.
― Не паникуй. ― Вениаминыч постарался улыбнуться. ― Тихо пробираемся в лагерь и смотрим, что к чему. Надеюсь, кто-то жив.
― Не говори так! Замолчи! ― Мысли скакали, сознание заполняло присутствие чужой силы. Не привычной магии партии, а колючей и враждебной. ― Я чувствую пиромантов, ― произнесла Аврора, стараясь успокоиться. ― И колдунов. Кажется, у них свой химеролог, не уверена.
― Вот сейчас и проверим. ― Вениаминыч пополз по-пластунски, а Аврора последовала за ним, одними губами вознося молитвы всем богам сразу. Рюкзак давил, камни сбивали колени и локти. Аврора шумно дышала, казалось, воздух вот-вот закончится.
Они проползли мимо облепленных грязью, мхом и глеем гусениц вездеходов ордынцев, едва разминулись с красноволосой пироманткой, ощущавшейся костром, а когда почти добрались до палатки начальника партии Елисея Грекова, наткнулись на трупы.
Завоняло тленом, мочой и кровью. Смотревшая в землю и на подошвы сапог Вениаминыча Аврора подняла голову и едва не вскрикнула: перед ней лежали мёртвые ордынцы и… товарищи с залитыми кровью лицами и снятыми скальпами, по которым ползали мухи. Аврора с ужасом смотрела, не в силах пошевелиться, а Вениаминыч зажал ей рот ладонью, на миг прислонился лысым лбом к её взмокшей голове и потянул за собой. И как раз вовремя: показался ещё один ордынец, а из палатки Грекова послышались сдавленные стоны. Вениаминыч вмиг пересёк оставшееся расстояние и бесшумно скрылся в палатке. Аврора шмыгнула за ним. Стук её сердца и грохот рюкзака разносились по тундре. Или ей мерещилось.
В палатке их встретил погром. Стены запачканы копотью и кровью, пол взрыт сапогами. Под кожу заползали озон и мёд: явно орудовали колдуны. Аврора замерла посреди палатки, вслушиваясь, и миг спустя из большого, в человеческий рост, сейфа донёсся стон. Она бросилась вперёд Вениаминыча, отыскала в ворохе карт и чертежей ключи и открыла сейф. Внутри обнаружился избитый, связанный по рукам и ногам Греков. Вместе они вытащили его наружу и развязали, Аврора даже на скорую руку промыла и забинтовала Грекову рваную рану на голове.
― Побудь с Елисеем Степановичем, пожалуйста, ― произнёс Вениаминыч. ― А я на разведку. ― Едва он вышел, Аврора сорвалась, сходя с ума от страха:
― Быстро и правду! ― Она встряхнула Грекова. ― Что здесь творится? Ну?!
― Налетели человек двадцать в чёрных полумасках, все колдуны и пироманты, ― пробормотал Греков, отплёвываясь и ощупывая повязку. ― Двоих я уложил, начал слепнуть, а потом меня вырубили, связали и запихнули в сейф. Я едва не задохнулся!
― Да что вы говорите! ― едко бросила Аврора. Руки тряслись, а вид подтянутого Грекова в камуфляжных штанах и свитере вызывал дикое желание набить ему морду следом за ордынцами. ― Почему не сообщили по рации о нападении? Вы бы успели!
― Прежде чем обвинять меня, Аврора Альфредовна, поговорите с Князем, который выставлял посты! ― огрызнулся Греков. ― И рация сломана.
― Вы сможете её починить? ― Аврора постаралась взять себя в руки. Щурившийся Греков не был ни в чём виноват. Его способность замедлять во времени действия того, на что он смотрел, оборачивалась для него слепотой. Неизвестно, сколько она сама продержалась бы против ордынцев, но страх за Артёма и неизвестность сводили с ума. И где чёрт носит Вениаминыча?
― У меня очки сломаны, я ничего не увижу. А контактные линзы я теперь не ношу.
― Со своими больными глазами, Елисей Степанович, сидели бы дома! ― Аврора с яростью заглянула в слезившиеся красные глаза Грекова, казавшиеся обожжёнными. ― Мы с Веней видели… скальпированные трупы. ― Тошнота подступила к горлу, грудь сдавило от воспоминания о телах товарищей. ― И где Артём?
― Их северный шаман ― левший друг Московкиной Лелетке, ― поснимал с моих ребят скальпы! По их блядскому обычаю! ― выругался Греков. ― А ты говоришь о Князе… Он ― взрослый мальчик, колдун, уж справился… Наверное… Я не знаю, Аврора. Я просидел в сейфе чёрт знает сколько. Я начальник партии и потерял народ! План почти сорван, а мои люди мертвы… Не смотри на меня так, я бы починил рацию, но у них техник…
― Елисей Степанович, извините, ― с трудом произнесла Аврора. ― Но нам надо что-то делать, у Артёма ведь сердце…
― А дома надо сидеть мне, ― невесело усмехнулся Греков.
― Не время болтать, ― резко произнёс вернувшийся Вениаминыч. ― Я прошёлся по периметру лагеря. Они выставили охрану у камеральной палатки. Там Князь. Я слышал его голос.
― Голодные боги! ― простонала Аврора, вцепившись в растрёпанную косу. Она хотела вскочить и побежать к Артёму, пробиться с боем через ордынцев, но понимала, что не дойдёт. Отец всегда говорил, что справиться можно с двумя-тремя противниками. Дальше уже стоит бежать. Аврора убегать не собиралась. ― Вень, что можно сделать? Ты можешь вызвать какую-нибудь местную тварь и отправить этих сукиных ублюдков к дьяволу?
― Мне не хватит опыта и силы, ― покачал головой Вениаминыч. ― И времени. Я поколдую над своими куторами¹ и бурозубками, ― быстро добавил он. ― Елисей Степанович, вы поможете?
― Замедлю стольких, скольких смогу. Я и вас херово вижу, по голосам узнаю́.
Сидя на поднятой двухъярусной койке, Аврора отрешённо смотрела, как Вениаминыч колдовал над бурозубками. Юркие зверьки жили в его лаборатории, и он мечтал сделать из них что-то путное. Со страхом и отвращением Аврора смотрела, как бурозубки росли и искривлялись. На лбу Вениаминыча выступила испарина, а татуировки на руках светились и двигались на коже. Замысловатые узоры, надписи на незнакомом языке перестраивались, сменяли одна другую, а когда с его пальцев закапала кровь, химеры утробно заурчали.
Горбатые, с изогнутыми лапами с мощными когтями, чуткими длинными носами и острыми зубами, выросшие до размеров лаек бурозубки подслеповато принюхивались и выглядели отвратительно. Аврору передёрнуло. Чёрно-белая кутора легко обездвиживала укусом улиток и сверчков, а что мог натворить хищник теперь, Аврора боялась подумать. И представляла, как прошмыгнувшие наружу твари вгрызутся в ноги ордынцев. Послышались крики: химеры нашли своих жертв.
Вениаминыч закреплял на себе портупею с ножами, Греков заливал в глаза капли, а Аврора задыхалась от непередаваемого зловония мёртвой мышатины и тухлой воды, висевшего в воздухе. Она вертела бесполезный пистолет и чувствовала, как чужая сила заполняла всё вокруг. Хотелось сбросить морок, выпустить свою силу, расправить крылья… Аврора вздрогнула. Отец рассказывал, как Сирин и Гамаюн развоплотились во время боя с Семиголовым Драконом и смогли противостоять Демону. Если она сможет так же, они спасены!
― Вень! ― Аврора поднялась так резко, что закружилась голова. ― Где твой коктейль для химер?
― Всегда со мной, ― осторожно ответил Вениаминыч. ― Что ты задумала?
― Я хочу выпустить Алконоста. ― Аврора упрямо сжала губы.
― Ты же никогда этого раньше не делала!
― Я знаю, как развоплотились Рита и Женя. Магии сейчас хоть задницей жуй!
― Аврора, подумай! ― Вениаминыч пошарил за пазухой и протянул ей шприц. ― Ты не знаешь, как в вересковом мире повернётся эта магия. Рита и Женя больше никогда не…
― У меня нет времени! ― воскликнула Аврора. ― У них мой муж и отец моих детей!
