против политики Братиано. В политических кругах поведение короля и Братиано на коронном совете вызвало всеобщий восторг, который разделяется, между прочим, и Филипеско и Таке-Ионеско. Совет окончился призывом короля к единению и к оказанию правительству содействия в предстоящей Румынии трудной задаче.
Поклевский.
V. Отношение Сербии к вопросу о Константинополе и Проливах, 1915 г
196. Российский посланник в Сербии князь Г. Н. Трубецкой министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Телеграмма
№ 200. 14/27 февраля 1915 г.
Лично.
Сообщив мне крайне доверительно полученное им известие о предстоящей посылке к Дарданеллам стотысячной англо-французской армии, Пашич высказал личное мнение, что, раз наши союзники сочли возможным отделить столь значительные силы, значит, вероятно, и с нашей стороны будут соответствующие согласованные действия, ибо занятие Константинополя одними нашими союзниками могло бы дать разрешению самой жизненной для нас задачи направление, которое не отвечало бы в той же мере правам и ожиданиям России… что мне ничего не известно по этому поводу, но что я не сомневаюсь, что наши интересы и действия были заранее согласованы с действиями наших союзников. Пашич добавил, что, по-видимому, Греция изменила свое недавнее отношение и предложила свое содействие союзным державам. Из разговоров с Пашичем и престолонаследником выношу впечатление, что, быть может, единственный из балканских народов, сербы искренно желают нашего утверждения на Проливах, видя в нем самое верное обеспечение против болгарского империализма и возможных притязаний Румынии на Балканах.
Трубецкой.
VI. Отношение Японии к вопросу о Константинополе и Проливах, 1915–1916 гг
197. Румынский посланник в Петрограде К. Диаманди министру иностранных дел Э. Порумбаро
Шифрованная телеграмма[651]
№ 692. 3 мая 1915 г.
Японский посол заявил мне, что, хотя по этому поводу не заключено никакого формального соглашения, он считает, что Франция и Англия не выставят возражений против предоставления России Константинополя и Проливов, обеспечив свободу плавания. Японский посол считает, что действия России на Босфоре состоятся не ранее занятия французами и англичанами Константинополя.
198. Российский посол в Токио Н. А. Малевский-Малевич министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Депеша
№ 51. 2/15 июля 1915 г.
Секретно.
Милостивый государь Сергей Дмитриевич!
Телеграммой от 22 июня № 213 я счел долгом довести до Вашего сведения сущность секретного сообщения, сделанного мне бароном Гото по поводу обсуждения на совещании «генро»[652] вопроса о заключении русско-японского союза.
Из предшествовавших моих донесений вашему высокопревосходительству уже известно, что японская печать всех оттенков не переставала в течение последних месяцев возвращаться к этому вопросу, обсуждая его самым сочувственным образом. Особенной напряженности толки о русско-японском союзе достигли в июне, ко времени съезда в Токио четырех японских старейшин, которым молва приписывала намерение добиться безотлагательного решения этого дела, хотя бы вопреки мнению главы японского дипломатического ведомства. Последнего оппозиционные органы печати упрекали в том, что он слишком привязан к англо-японскому союзу и не хочет уяснить себе, что трактат 1902–1905 гг. утратил ныне всякое значение[653]. Не называя барона Като противником русско-японского союза, газеты приписывали ему настояние отложить вопрос о новых союзах до после войны, когда с большей определенностью выяснится политическое положение каждой из воюющих держав. Такой план, однако, не встречал сочувствия японского общественного мнения, как потому, что в нем усматривалось косвенное влияние Англии на деятельность японской дипломатии, так и ввиду сложившегося здесь, после нашего отхода из Галиции[654], впечатления, что мы готовы заключить с Германией сепаратный мир, могущий легко перейти в союзное соглашение. Страх перед германским возмездием оказывает несомненное влияние на здешние настроения.
Посетивший меня под покровом тайны барон Гото сообщил мне следующее: князь Ямагата и маркиз Иноуе — «генро» — недовольны ходом японской внешней политики и ее главой. Они обеспокоены тем, что японская дипломатия не заботится об обеспечении положения Японии в будущем. Они давно настаивают на осуществлении идеи покойного князя Ито, мечтавшего о русско-японском союзе и видевшего в нем залог мира на Дальнем Востоке. Переговоры на эту тему, имевшие место в Лондоне в январе текущего года между сэром Эдуардом Грэем и послом Иноуе, остались без всякого результата. Время идет, политическая обстановка меняется, и благоприятный момент может быть пропущен. Поэтому «генро», то есть главным образом князь Ямагата и маркиз Иноуе, решились обсудить вопрос на своем совещании в присутствии графа Окума и потребовать от последнего внесения дела в кабинет. Барон Гото прибавил, что князь Ямагата намерен, в случае каких-либо возражений в кабинете, взять все дело в свои руки.
На другой день после визита барона Гото в газетах появилось известие, что обсуждение вопроса о русско-японском союзе вызвано письмом барона Мотоно к маркизу Иноуе, в коем посол указывает на возможность использовать нынешние обстоятельства при наиболее выгодных для Японии условиях соглашения с Россией, нуждающейся в предметах вооружения. При этом газеты параллельно ссылались на статьи русской печати, приветствовавшей дружеское настроение Японии и ее готовность заключить союз с Россией.
Из телеграммы моей № 213 вашему высокопревосходительству известно, что попытка моя вызвать барона Като на откровенность по поводу совещаний «генро» успеха не имела. Но я повидался вслед за тем под предлогом текущих дел, с товарищем министра иностранных дел и навел его на разговор о городских толках относительно русско-японского союза.
Г. Мацуи начал с общего замечания, что в этом вопросе, как и в вопросе о китайском бойкоте, оппозиция ищет предлога выступлений против деятельности кабинета по дипломатическим делам, и в частности против неугодной известным партиям личности барона Като. Он заметил также, что японская печать недостаточно осведомлена в делах внешней политики и потому нередко придает тем или иным вопросам не совсем правильное освещение. По его словам, пресса с такой настойчивостью обсуждает ныне необходимость русско-японского союза вследствие возникших здесь почему-то опасений, что Россия стремится заключить с Германией сепаратный мир, чтобы затем вступить с ней в союзные отношения. Он, Мацуи, конечно, не придает этим слухам веры, но, с другой стороны, отмечает, что в некоторых русских газетах были указания на то, что мотивом заключения союза для России является надежда на посылку японских войск на театр военных действий; так, «Русское слово» указывало на Дарданеллы, куда могли бы быть отправлены японские десанты; другие газеты (Мацуи не мог их назвать) намекали будто бы на кавказский фронт и даже на Галицию (?). Между тем японское правительство ни в каком случае не решится отправить свою армию на войну, вследствие непреодолимых трудностей и риска такого предприятия. Всякий расчет с чьей-либо стороны на подобную помощь Японии должен быть оставлен, почему он лично и полагает, что
