Дробаха встал слева от двери, взял какую-то палку.
— Он спрятался здесь. Ситник вошел, тот поднял палку, сильный удар по голове, — учтите, Ситник высокого роста, должен был пригнуться, когда входил, он просто подставил голову, и преступник воспользовался этим.
— Логично, — согласился майор. — Сообщник Ситника узнал, что мы заподозрили парня, он боялся, что тот выдаст его, и решил убрать.
— И концы в воду, — мрачно заметил Дробаха.
Хаблак начал осматривать стену, на которой висели пила и лейка для цветов. В стене торчало еще несколько гвоздей, они-то и заинтересовали майора.
— Что-нибудь нашли? — полюбопытствовал Дробаха.
Хаблак аккуратно снял с гвоздя ниточку, поднес к свету, внимательно рассмотрел. Потом взял у оперативника фонарь, посветил и осмотрел в лупу один из гвоздей.
— Кровь, — сказал он уверенно. — Этот тип, размахнувшись, задел за гвоздь и оцарапался. К тому же разорвал рубашку. Рубашку оранжевого цвета.
— Нитка?.. — оживился Дробаха. — И вы считаете?..
Майор взял со стола из кучи разных инструментов клещи и вытащил гвоздь. Завернув в бумажку, передал оперативнику. Показал Дробахе ниточку на листке белой бумаги.
Следователь протер очки, надел и внимательно осмотрел ее.
— Оранжевая хлопчатобумажная нитка, — удовлетворенно сказал он.
Хаблак остановился возле дверей, взял у Дробахи палку. Сильно размахнулся, сделал вид, что бьет, и чуть не зацепился за косяк.
Дробаха удовлетворенно засмеялся.
— Точно, — констатировал он, — убийца должен был зацепиться за гвоздь. Все же наследил, и у нас есть нитка.
— Есть, — согласился майор.
Они, расположившись за садовым столом под яблоней, начали расспрашивать соседку и садовода, жившего напротив, — его пригласили как понятого. Оказалось, что соседка приехала в сад вчера вечером, решила переночевать тут — на следующий день у нее был отгул и хотела повозиться на огороде с раннего утра. С теткой Ситника она работала на одном заводе, вместе получали участки, строились, сажали деревья. Олег приезжал сюда довольно часто, иногда привозил с собой компании — парней и девушек, которые помогали в саду, купались и танцевали... Тетка Ситника как раз две недели назад получила отпуск и уехала в Ялту, ключ от дома оставила Олегу, и вот тебе на — такое несчастье.
— Олег бывал на даче после отъезда тетки? — спросил Хаблак.
— Раза два. Да, дважды, и последний раз с девушкой.
— Знаете ее?
Женщина энергично покачала головой:
— Впервые видела. Высокая, молодая, красивая, даже очень красивая. Видная такая, волосы каштановые и высокая прическа.
— Когда приезжали?
— На той неделе, в среду или во вторник. Да, во вторник, я через день работаю и в тот день была свободна.
— Могли бы вы узнать эту девушку? — спросил Дробаха. Он сидел в своей излюбленной позе, сложив руки на животе, шевеля большими пальцами. А над головой у него висели спелые красные яблоки.
Лишь теперь майор вспомнил, что фактически он не завтракал, очень захотелось яблок, но взять не решился, хотя спелые плоды и усыпали землю под деревьями.
— Конечно, узнала бы, — подтвердила соседка.
— А больше никто сюда не приходил?
— Нет, не видела.
— А вы не замечали? — обратился Хаблак к соседу.
— Ходят тут всякие, — осуждающе отозвался тот, — народу на чужие яблоки хватает. Смотреть надо в оба, недосмотришь, раз — и обчистят. А Мария Васильевна перед отъездом просила за ее садом присматривать, так я и смотрел, да разве углядишь? Вот видите, за яблоки убили парня, и это ж надо, за фрукту, ты попроси, я тебе этой фрукты корзину насыплю, лишь бы по-честному!
— А вчера вечером никто здесь не вертелся?
— Я приехала, когда уже стемнело, — вмешалась соседка.
— Чего не видал, того не видал, не хочу брать грех на душу, — сказал сосед. — И не слышал, чтобы на помощь звали или просто шум, — нет, ничего не слышал.
Майор посмотрел на Дробаху, тот понял его без слов — отпустили понятых и поехали в город.
— Надо одного типа проверить, — заявил Хаблак, откинувшись на мягкую спинку сиденья. — Кстати, вы, Иван Яковлевич, тоже не завтракали?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Когда же?
— Заглянем ко мне, тут рядом, на Русановской набережной, и вы, Михаил Михайлович, — положил он Чушкову руку на плечо, — тоже никогда у меня не были.
— Ну что вы, — категорично возразил Дробаха, — об этом не может быть и речи, нас трое, стесним вашу жену. Лучше заглянем в чебуречную, я как-то проезжал тут и запомнил.
— Существует, — подтвердил майор, — но чебуреками там, по-моему, и не пахнет. А Марина нажарит нам яичницы с колбасой, большего не гарантирую, но яичницу...
— А вы, друг мой, пессимист, — пробормотал Дробаха, — я лично лучшего мнения о работниках общепита.
Хаблак пожал плечами, предположение оказалось необоснованным: чебуреки были, даже неплохие, по крайней мере горячие, и они отдали им должное, уничтожив по две порции.
Дробаха, правда, мог бы осилить и третью, но, подумав, отказался: это его намерение не нашло бы поддержки у Хаблака и Чушкова, и следователь подумал, что они, по всей вероятности, осудили бы его, а он был здесь все же старший по званию и служебному положению и не хотел выглядеть смешным. Попросил принести черного кофе. Как ни странно, ему не отказали, и довольный Дробаха спросил у майора:
— Какого типа вы имели в виду, Сергей Антонович?
— Есть тут один... Юхим Сидорович Крот, завхоз издательства, и кажется мне, что он приложил руку к убийству Ситника.
— Вам виднее, майор. Я только что подключился к делу, а вы в нем как рыба в воде.
— Скифская чаша! — воскликнул Хаблак. — Голову даю на отсечение, что Ситника убрали из-за нее.
— Не исключено, все же какая-то сотая доля процента...
— Сейчас заедем в издательство, и я поговорю с уважаемым гражданином Кротом! — не без злорадства сказал майор.
— Девушка... — заметил Дробаха. — Высокая, молодая и красивая! Там, где очень красивые девушки, всегда что-нибудь случается. Вам не приходилось наблюдать такую закономерность?
— Вы старше и опытнее, — уклонился от прямого ответа Хаблак. — А девушку попробуем разыскать.
— Приезжайте вечером, — решил следователь, — я управлюсь с некоторыми делами, чтобы ничто не мешало, тогда и посоветуемся.
Майор кивнул. У него был свой план действий, и в помощи Дробахи он пока не нуждался. Они подъехали сначала к прокуратуре, отвезли Чушкова в управление, потом Хаблак поехал в издательство.
Крот встретил майора настороженно, но без особого волнения. Хаблак решил сразу взять быка за рога — присел напротив и спросил прямо:
— Где вы были вчера вечером, Юхим Сидорович? Между шестью и десятью часами?
Крот сдвинул очки на кончик носа.
— Вчера между шестью и десятью? — повторил таким тоном, будто этот вопрос удивил его. — А зачем это вам, уважаемый?
— Необходимо, Юхим Сидорович, крайне нуждаюсь в прямом и недвусмысленном ответе.
— Пожалуйста, это очень легко проверить. Вчера после работы, а до шести я был в издательстве, поехал к сыну. Праздновали рождение внука, ну и как же без деда?
Хаблак почувствовал, как кровь отлила у него от лица. Вероятно, у Крота полное алиби.
Поинтересовался адресом сына завхоза, узнал, кто был на праздновании, и позвонил в управление Зозуле, поручив лейтенанту проверить показание Юхима Сидоровича.
Заглянул к Данько. Узнав о смерти Ситника, тот разволновался.
— Вот на свою голову! — воскликнул он категорично. — Одно преступление тянет за собой другое.
Майор был согласен с художником, но возразил для приличия:
— Не будьте таким прямолинейным. Кстати, вы не видели с Ситником красивой девушки? Каштановые волосы и высокая прическа?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Данько покачал головой:
— Он посторонних девушек в издательство не водил. Расспросите дружка Олега, Ивана Кухаренко, преподает язык в железнодорожном техникуме. Тот должен знать, давно дружат — вместе кончали университет.
