— И что вы решили?
— Вы сделаете всё вместе.
— Почему мы должны делать это вместе, если договорились, что будет делать проигравший!?
— Потому что мы так решили, и так будет быстрей.
— Хрень полнейшая, — фыркает мужчина.
— У вас ничья, — парирует мама, видя счёт.
— И что? — ворчит отец. — В игре два тайма.
— Вам хватило одного.
Пихаю Ди в бок и морщусь:
— Если я когда-нибудь решу жениться, хорошенько заряди мне.
— По-твоему, я должен страдать один? — недовольно буркает он.
— Пострадайте втроём.
— Нихрена, — отрицательно покрутив головой, он устало выдыхает и отбрасывает джойстик. — Как часто это случается?
— Что?
Вздохнув, он фыркает и валится на спинку дивана, упрямо глазея в телек, где висит счёт и пауза.
— Не буду продолжать.
— Вот и хорошо, — вступает его мама.
— Хочу выпить, — говорю я, поднимаясь с дивана.
— Я тоже, — кивает он, следуя за мной.
На лицах отцов нет и намёка на разочарование, кажется, они даже рады, что никто не выиграл и не проиграл, ведь мы в любом случае будем страдать вместе. Недоволен только я и Ди, потому что любим что-то одно, а не натянутую ничью.
Бросаю другу банку колы и падаю на стул, открывая свою.
— Ненавижу это, — выдыхаю я.
— Согласен, — кивает он, делая глоток. — Почему я не родился девчонкой?
Замечаю, как переглядываются мамы и пытаются подавить смех, чего не делаем мы, потому что его младший брат снова портит жизнь своим умопомрачительным юмором.
— Вы и есть девчонки.
— Что ты сказал? — рявкает Ди, испепеляя его взглядом.
— До тебя доходит только со второго раза или ты берёшь время на обдумывание ответа?
Краем глаза ловлю выражение лица друга, которое вот-вот взорвется из-за того, как покраснело. Как будто вся кровь из тела прилила к его голове и может в любой момент вырваться наружу.
— Тебе не кажется, что пора заткнуться? — вступаю я, чувствуя, что некогда хладнокровный Ди вскоре выйдет из-под контроля. Странно, что я остаюсь спокойным.
Зелёные глаза, которые, кажется, ядовитей языка, обращаются ко мне.
— Ты считаешь, что у тебя есть перспективы?
Выгибаю бровь, смотря на мелкого.
— Хочешь обсудить со мной моё будущее?
— Почему бы нет? Что такие, как ты, хотят от жизни?
— Такие, как я?
— Ну да, которые кроме плоских утех не знают, куда податься.
— Я заеду тебе в челюсть, такое будущее тебя устраивает?
— И что дальше?
— Рамон, — рычит Ди.
— К тебе это тоже относится, — небрежно и без всякого страха, заявляет он.
— Я надеру тебе задницу.
— В очередь, твой друг уже занял топ.
Ди раздраженно фыркает и закатывает глаза, встречаясь со мной взглядом. Вижу, как слова успокоения даются ему через силу.
— Не обращай внимания, он думает, что самый умный.
— Умнее тебя, — не успокаивается парень.
— Ты меня задрал, — не смотря в сторону брата, говорит Ди.
— Не переживай, мы скоро улетим.
— Ты не успел прилететь, а уже меня задрал.
— Ты такой тупой.
— Рамон, прекратите! — не скрывая гнева, вступает миссис Фуэнтес.
— Ты всегда говорила, что первая попытка терпит провал, — лениво тянет парень.
— И что?
— Вы тоже облажались первый раз.
— Если он скажет ещё слово, я щёлкну ему, клянусь, — хрипит Ди.
— Мы уже обсуждали это, ничего большего от тебя ждать не стоит.
— Рамон! — повышает голос женщина. — Выйди из-за стола… Господи, оба уйдите с моих глаз.
Смотрю на маму, которая растерянно бегает глазами между парнями, а после обращает взгляд ко мне. Вероятно, я всё-таки не смог сдержать смешок.
— Спасибо за Эйдена, он настоящее чудо, — отбиваюсь я.
Закатив глаза, она отворачивается к столешнице, а на порог как раз заходит мой младший засранец, которого я сразу беру в охапку и крепко зажимаю между бедром и локтевым сгибом.
— Я уже говорил, как люблю тебя? — улыбаюсь я. — Спасибо, что ты мой младший брат.
Эйден бьет мне под дых и легко уворачивается, награждая презренным взглядом.
— Если ты где-то накосячил, то я не тот, кто будет на твоей стороне и начнёт выгораживать.
— Моя сладка булочка снова крошится, — усмехаюсь я.
— Придурок, — буркает он.
Эйден целует маму в щёку и, вывернув руку за спину, показывает мне средний палец. Хренов засранец.
— И ты, конечно, простишь его? — утвердительно парирую я, смотря на семейную идиллию.
— Нет, он по-прежнему наказан и посуда на вас, — говорит мама. — Как и всё остальное, конечно.
— Мне не сложно, ма, — улыбается Эйден.
— Отлично, — соглашается она.
Закатываю глаза и фыркаю.
— Как обычно. Как ты можешь верить ему, он же подлиза.
— Сделаю вид, что ты не такой.
— Ой, да ладно.
— Ты будешь продолжать ныть или мы молча помоем посуду? — интересуется Эйден.
— Почему вы не остановились на мне и Мэди?
— Потому что кто-то должен говорить тебе, что ты придурок.
— Не дом, а дурдом.
Эйден лишь фыркает в ответ.
— Мэйсон! — тоном, который знаком с самого детства, как один из серьёзнейших и предупреждающих, мама обращается ко мне.
— Я же твой сын!
Она поднимает бровь и смотрит на меня, как на полоумного.
— Он тоже мой сын.
— Но я был первым!
— Формально, — говорит она, растягивая губы в хитрой улыбке, — первой была Мэди.
— Ой, да мам! — страдальчески тяну я. — Ты должна обнять меня тоже.
— Вы оба взрослые, а такое чувство, что вам по десять.
— Я расскажу всё папе.
— Очень смешно, Мэйсон.
— Па-а-а-ап, — зову, но моё серьёзное выражение лица всё же меняется на кривую рожицу, и я кичусь другим: — Зато у меня есть отец.
— Он и у меня есть, — ворчит Эйден.
— Что у него во рту? Соска? Я плохо понимаю детскую речь.
Мама закатывает глаза и смеётся.
— Идите отсюда оба. Как дети малые.
Нахожу взгляд друга.
— Предлагаю валить наверх.
— Согласен, — кивает Ди, поднимаясь из-за стола.
Набираю номер Трикси, чтобы попросить их сидеть в комнате. Но сегодня я в пролёте. В одну ногу, плетусь с Ди к порогу, и как только поворачиваем за угол, слышу смех девочек, который не даёт нам возможности сбежать, потому что они появляются на горизонте. Ноги застывают, а глаза не видят ничего вокруг, кроме Трикси.
Белое платье, огибает каждый изгиб её талии, сужаясь в коленях и открывая их; скольжу взглядом выше, и глотаю слюну, которая выделяется благодаря полностью открытым плечами и виднеющейся ложбинке между грудью. Платье держат тонкие бретельки, от них тянутся другие, что потолще, но ниспадающие на предплечья. Убрав волнистые локоны за уши, девушка немного поднимает уголки губ и встречается с моим взглядом. Не знаю, сколько времени она его надевала, но я готов снять его ещё быстрей. В ушах звучит эхо стука каблуков по плитке, и я делаю шаг, чтобы скорей притянуть её к себе.
Между нашими стилями колоссальная разница, ведь я по-прежнему остаюсь в джинсах и футболке, а она выглядит подобно невесте.
— Мой подарок наверху, — говорю я, целуя её щёку.
— Он врет, — хихикает Мэди. — Я видела, что ты положил его с остальными.
Вздохнув, закатываю глаза, потому что Мэди только что обломала мой главный подарок.
— Спасибо, — не скрывая сарказма, улыбаюсь я, пробегаясь взглядом по выбранному ей платью небесного оттенка. Благодаря ему, её глаза всегда становятся ещё ярче и выразительней. — Что бы я без тебя делал.
— Да ладно, — смеётся Ди, слегка толкнув меня в плечо.
Сестрёнка показывает мне язык, а у меня теплеет на душе, потому что я снова вижу кольцо на её пальце. Самое время. Ди говорил, когда они хотят рассказать родителям о помолвке, я жду не дождусь этого момента и давно пора, прошёл месяц.
Так или иначе, вокруг всё меркнет, а мой интерес, внимание и взгляд обращаются к Трикси. Я никогда не видел её такой. С самого первого дня, как только мы увиделись, она не страдала манией туфлей, платьев и тех женских заскоков в общем. Да, пару раз я видел её в платье, но они не были теми вечерними, что на ней сейчас. Их можно было отнести к повседневным, и в плане обуви к ним, она выбирала конверсы, а не каблуки. Редко, когда её волосы были завиты, а если и были, то, скорей всего, естественным путём. Сегодня она — та хрупкая с виду девушка, выбирающая женственность, а не комфорт. Я не знаю, что предпочитаю больше. Я люблю её в любом обличии. Даже тогда, когда её волосы представляют собой что-то непонятное на макушке, тело скрывается под огромной футболкой, на ногах тапочки, а под глазами круги и свисают сопли, я готов зажать её в объятиях и не отпускать. Наверно, единственное состояние, в котором мне не доводилось её видеть — пьяной. Я вообще не видел в её руках алкоголь. Мне удалось увидеть её в ярости, рыдающей, сосредоточенной, грустной, смеющейся, голой, с макияжем и без, но не удалось увидеть пьяной. И мне очень интересно, какой она будет в подобном состоянии.
