— Твое новое оружие — два простых пистолета SIG-Sauer P226, — мы в самолете, салон бизнес-класса полон. Бэлу нравится давать инструктаж, интимно приблизившись к самому моему лицу и едва шевеля краешком губ. Это шокирует добропорядочных пассажиров и раздражает стюардесс. — Магазин на двенадцать патронов, но так много тебе не понадобится. Будет всего три мишени. В чемодане лежат их анкеты. Изучишь по прилету и размещению в отеле. А сейчас — отдыхай.
Он непринужденно положил руку на мое бедро, пропустив через меня ток. Тело напряглось, я взволнованно задышал, не в состоянии контролировать себя. И только особая анатомическая конструкция штанов не позволила посторонним заметить мою эрекцию. Зачем он это делает? Я и моргнуть не успел, как последовало неожиданное продолжение. Бальтазар припал к моей шее, не то целуя, не то облизывая нервно проступившие вены, а я, как назло, уставился прямо в глаза стюардессе, она подоспела очень вовремя, вручить подушку какому-то заспанному засранцу в кресле через проход, а мы, а мы… Я начал думать ругательствами?
— Расслабься, Стю, — шепчет Бэл, выдохнув струю теплого воздуха на мокрые пятна, оставленные на шее. Я вздрагиваю, с ног до головы покрываясь мурашками. Сжимаю подлокотники сиденья липкими руками. Он целует снова, распахивая воротник моей формы. В голове неприятно звенит голос Винсента-моралиста, но другой я (тот, который Стюарт) показывает ему язык и убегает. — Не надо проваливаться никуда от смущения, под тобой — воздух, и над тобой — тоже воздух. Я с таким трудом тебя добыл… и хочу немного развлечься.
Я открыл рот, не соображая, что возразить на подобное, и Бэл тут же завладел им. Я сполз поглубже в кресло, пытаясь не застонать, ремень безопасности врезался между ног, я расстегнул его и отбросил… Руки нащупали гладкую плечевую мускулатуру Бальтазара и успокоились. Ненадолго.
— Прошу прощения, вы уронили? — это сдавленный голос всё той же стюардессы. Она трясет перед нашими головами тоненькой книжечкой. Я цепко выхватил у нее черный томик и повернул так, чтоб титульная страница открылась, показав мне заглавие. «Part 3 — Underground». Не может быть, следующая часть моего романа. Первые две части были окрашены в красный цвет и назывались «Murder» и «Drugs». Убийство и наркотики. Я предположил, что следующая часть называется «Rockʼn’roll». Как приятно иногда ошибаться.
Я оттолкнул Бэла, понадеявшись, что сделал это не грубо, и, пока он не успел обидеться, плюхнулся на его колени. Ай, больно… стальная пряжка. Я сорвал и с него ремень безопасности и уселся снова, теперь было удобно. Погрузился в чтение. Через минуту он пристегнул нас обоих, не сказав ни слова. Чувствую щекой его улыбку. Мы так сжаты одним ремнем… В заднем ряду кресел пробежал шепоток каких-то дам бальзаковского возраста. Я привстал и оглянулся, окатив наглым прищуром половину салона самолета. Шепоток стих. Сел обратно. Невероятно… Бэл приглушенно ржет, уткнувшись мне в спину. Я начал делать что-то правильно?
На тележке с едой приезжал стюард, предлагал вино, десерт и шлюх (или мне чудилось?), я слушал его невнимательно и отвечал невпопад. Стал обладателем невкусного картофеля фри и остывших куриных грудок. Скормил всё Бэлу, полил страницы романа пепси-колой и залапал жирными пальцами. Не боялся выговора за это в кои-то веки. А когда дочитал, опустил шторку иллюминатора и удовлетворенно разлегся на Бальтазаре. Он отобрал книгу и бросил под сиденье впереди стоящего кресла. Горячо поцеловал меня в висок.
— Мы — пара? — озвучил я вопрос, пойманный из наэлектризованного воздуха. Заметил, как развернулись ушные локаторы стюарда, возвращавшегося с тележкой забрать грязную посуду.
— Можем проверить это в санитарном блоке, Стю, — нарочито двусмысленным голосом ответил Бэл. — Если там хватит места для двоих. На борту посудины American Eagle развернуться негде. Страшно подумать, как решают подобные проблемы пассажиры, летящие эконом-классом.
Уши стюарда густо покраснели. Я осмелел настолько, что медленно прошелся по бедрам Бальтазара, сильно прижимая к ним ладони. Он стиснул меня между своих ног.
— Осторожнее, дружок, — тихо произнес он, беря меня за шаловливые руки и сцепляя их в замок. — Ты не представляешь, что делаешь со мной и как воздействуешь. И еще долго не будешь представлять. Для своего же блага.
Я часто заморгал. Бэл мог бы меня изнасиловать? Прям тут? Но я присмирел и промолчал.
— Зачем ты дал мне читать это? — спросил я немного погодя, когда воздух охладился. — И почему по частям? Я изнываю от любопытства. Надеялся, что во второй книге части III—IV, эпилог или еще что-нибудь. А все оборвалось опять. Питер Стил полетел в ад или нет?
— Я отвечу только на один вопрос из заданных. Выберешь сам, какой, или мне выбрать?
— Зачем я читаю «Jolt»? — переспросил я, понизив голос.
— Мы перекраиваем тебя на новый лад. Перенастраиваем и переписываем содержимое твоей головы, Стю. Но в отличие от каких-нибудь неблагонадежных предпринимателей, мы не зомбируем и не промываем мозги. Все с точностью до наоборот. Мое руководство поставило целью научить тебя думать. Напрягай извилины, Стюарт. Герой романа делает это очень умело. Возьми с него пример. Начни рассуждать вслух. Я не буду перебивать и исправлять.
— Да не о чем вроде… — я запнулся, догадавшись, о чем он. — Есть вещи, которые мне хотелось бы знать. Есть цели, которые хочется достичь. И… да, мне хочется измениться. Только я предпочту сейчас поспать. В сюжете книги тоже фигурировали сны. Все, что увижу, я тебе расскажу. Обещаю не кричать. Если пытать не будут.
— Даже если закричишь, пассажиры не обратят внимание. Напарник, — Бэл ущипнул меня за задницу и откинул спинку нашего сиденья. Я заехал ему по носу и уснул, почти довольный.
*
Стою по горло в ледяной воде на дне колодца. К отвесным стенам прибиты два заостренных околыша, на них надеты головы Фамке и Алехандро. Слышно журчание и плеск. А сверху черное небо в красных факелах. Ночь в разгаре. Где мой палач? И где ампула…
Он вынырнул из воды, подняв тучу брызг. Убрал мокрые волосы, налипшие на мои глаза и мешавшие увидеть его. Сам я убрать не могу, да и пошевелиться не могу, руки связаны и плотно примотаны к моему телу толстым корабельным канатом. Я как в коконе, и холод пронизывает насквозь, я стою голый, даже трусов нет, и босиком. Киллер явился в облегающем костюме, темных очках и бессменных перчатках, полная комплектация. Вода лижет блестящую ткань, но она не промокает. И еще одно.
Он близко, ужасно, непростительно близко. Если бы я не был туго связан канатом, то схватил бы его. Или хотя бы прикоснулся. Но я просто пожираю его глазами. Он прекрасен. Безупречно белая кожа без мучных следов, как мне поначалу казалось, красивые губы, которые не портит кошмарный цвет свернувшейся крови, и волосы, длинные шикарные волосы, уходящие глубоко в воду. Они тоже не намокают. Я не удивлен. Я хочу только одного. Чтобы он снял очки.
Но он придвигает лицо вплотную к моему лицу и приоткрывает губы. На кончике его раздвоенного языка мерцает ампула. Чтобы забрать ее, мне нужно влезть к нему в рот. Ну или… ну… не дури. Ну да. Да…
Поцеловать убийцу. Поцеловать.
Я хочу этого, даже не признаваясь себе, или боясь и ненавидя его, или…
Проклятье! Я помотал головой и отпрянул. Ну почему я всегда отказываюсь?! Кто сказал, что так должно быть?! Вода окрашивается кровью, и я погружаюсь в нее. Оседаю медленно на дно. Красные факелы виднеются в небе очень мутно и недолго, их накрывает черная тень. Боли нет, от холода все тело давно отнялось, конечности онемели. Я должен задохнуться, впустив воду в легкие. Глупая гуманная смерть. Он сегодня слишком добр. Он под водой. А? Что?
Он действительно ушел под воду вместе со мной. Темные волосы напоминают скользких змей, и сам он похож на морскую сирену в блестящей черной коже. Гибкий и обворожительный, я глаз не могу оторвать от хищного оскала — его улыбки. В двойном ряду белоснежных зубов выдаются клыки, а между ними все так же сияет пузырек с противоядием и длинная серебристая цепочка, припаянная к крышечке. Убийца подплыл вплотную, сжимая нож, тусклое широкое лезвие будто продолжение его пальцев. Или перчаток. Или ногтей… Куда он всадит его? В мое сердце? Почки? Может, в лоб?
