Редкий перестук барабана и перезвон бубна напоминали плеск воды. Гибкие руки танцовщиц изгибались, повторяя движение волн.
Быстрее забил барабан, непрерывно зазвенел бубен. Женские фигуры слились в одно целое, мелькали только белые одежды. Словно не женщины кружились, а снежный вихрь. Как молнии прорезают небо, так и светящийся шар оставлял в воздухе яркие полосы.
Вздрогнула земля, словно на ней разорвался снаряд. Барабан прогремел, как раскат грома в сильную грозу, и танцовщицы упали на колени и замерли.
Злата затаила дыхание, боясь, что в наступившей тишине кто-нибудь услышит, как бьется ее сердце.
В круг вышла молоденькая девушка с той самой чашей, которая стояла на плоском камне. Жидкость все еще в чаше кипела и булькала. Яростно шипели прозрачные брызги, пар поднимался кверху и растворялся в воздухе. Девушка опустила белую трубочку, похожую на фарфоровую, в чашу и перемешала жидкость. Взмахнула трубочкой, и появился, светясь и переливаясь, стеклянный шарик. За ним другой, третий. Словно мыльные пузыри, летали они, тихонько стукались, позванивали; некоторые зависали над головами. Один задержался над Златой. Она осторожно дунула на него, но шарик не пошевелился.
Зазвенел, задребезжал бубен, затрепетали его металлические тарелочки. Звуки усилились, словно не один, а десятки бубнов загремели одновременно.
Шарики задрожали, раздулись и лопнули. Осколки брызнули в стороны и упали на землю. Несколько кусочков задели Злату. Она невольно охнула и закрыла лицо ладонями.
Грохнул барабан. Осколки тучей взмыли в воздух, шурша и потрескивая. Последнее, что она видела — женщины подняли руки над головами. Из кончиков пальцев струились сверкающие нити, тянулись вверх и растворялись в каменном своде. Злата почувствовала, что ее куда-то утягивает, и лишилась чувств.
Злата очнулась оттого, что замерзла. Она сидела, привалившись правым боком к камню и поджав под себя ноги. Вокруг было темно, лишь одна свеча мерцала во тьме. От женщин не осталось и следа, словно они никогда здесь и не танцевали.
Она пошевелилась, разминая плечи. Встала и чуть не упала, запутавшись в штанинах, а сами брюки вместе с плавками свалились с талии. «Черт, что это такое?!”.
Брюки стали гораздо длиннее и просторнее, чем раньше, и так и норовили соскользнуть вниз. Приходилось поддерживать их руками. Камень, за которым пряталась, вырос раза в два, а футболка висела, как рубаха на огородном пугале. “Кто-то подшутил? Но кто?”. Сколько не прислушивалась и не оглядывалась, не заметила ничего подозрительного. Что-то тяжелое оттягивало карман. Пальцы нашарили айфон и резиновую игрушку. Почему-то они стали тяжелее, чем раньше. Злата глубоко вдохнула и выдохнула: «Так, спокойно! Ничего не случилось, это все мне кажется. Наверное, надышалась дыма, вот и чудится всякая ерунда. Главное, я цела, и вещи на месте. Но как я пойду в таких брюках?». Она подтянула штаны к поясу и шмыгнула носом.
Что-то мешало на груди, как будто сбилась одежда. Чувствовался дискомфорт, словно расстегнулся бюстгальтер. Руки нырнули за спину и нашли застежку. Она была защелкнута. Ладони переместились к грудям, и вместо объемных округлостей нащупали пару пупырышков. Руки отдернулись, словно прикоснулись к горячему, и Злата чуть не закричала: «Куда все делось?». Боясь, что кто-нибудь услышит, промычала что-то невнятное. Пальцы пробежались по фигуре. Талия оказалась шире, чем обычно, бедра — узкими, а плоский живот округлился! Фигура сделалась похожей на ту, какая была у нее в детстве. «Но я сейчас не ребенок, а взрослая девушка, мне двадцать лет! Должны быть выпуклости на груди и впадины по бокам, а не наоборот! Так, тихо. Главное — не паниковать! Пройдут галлюцинации, и все восстановится».
Она еще раз провела ладонями по фигуре, сняла ставший ненужным бюстгальтер и запихнула в карман, затем нащупала пальцами булавку на поясе. Какое счастье, что однажды случайно воткнула туда! Бабушка научила держать булавку при себе на всякий случай, вот и пригодилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Злата заправила футболку и заколола булавкой пояс брюк, затем подвернула брючины. Шагнула вперед и споткнулась: ноги чуть не выскочили из обуви. Кроссовки стали больше на несколько размеров и ноги болтались в них, как карандаши в стакане. Злата вспомнила, как маленькая надевала мамины туфли и шлепала в них по комнатам. Мама смеялась, а папа улыбался. Она специально громко топала, чтобы выглядеть смешно, но сейчас было не до смеха.
Злата затянула шнурки со всей силы, как смогла. Не идеально, но лодыжки больше не хлюпали. Ходить так было не очень удобно: приходилось шаркать подошвами, не поднимая сильно вверх, чтобы носки обуви не задевали за землю.
Неуклюже топая, подошла к свече. Та доживала последние секунды, испуская слабый аромат. Крохотный фитилек плавал в воске. Огонек несколько раз мигнул и погас. “О, нет! Нет, нет! — простонала Злата противным тонким голосом и огляделась. — Куда я теперь пойду?”.
Она обогнула камни. В стороне почудился шорох и чей-то вздох. Злата осторожно отступила назад и провалилась в дыру.
Ей повезло — приземление прошло довольно удачно. Она вскочила на ноги и посмотрела вверх. Отверстие находилось высоко, без лестницы не добраться. Злата поискала глазами какой-нибудь предмет, который помог бы дотянуться до отверстия, и не нашла. Попробовала подпрыгнуть и не достала. Кричать было бесполезно — вряд ли кто-нибудь из людей услышит, а привлечь кого-нибудь опасного можно.
Здесь было темнее; видимость терялась в нескольких шагах. Злата осторожно шагнула раз, другой. Тишина давила. Звуки шагов раздавались особенно громко, а противный гравий хрустел, выдавая ее местонахождение. «Жаль, что Грэсси нет со мной, с ней было бы не так страшно. Она бы залаяла, если бы что-то угрожало». — Злата сильнее обхватила фигурку собаки.
Постепенно глаза привыкли к темноте и стали лучше видеть. Она увереннее двинулась вперед, но нога уперлась во что-то твердое. Ряд камней, выложенных по квадрату, обрамлял глубокую яму. «Это что такое? Квадратный колодец? Или еще один провал вниз? Что или кто может в нем находиться?».
В отверстии зашуршало, и мелькнула чья-то тень. Злата отступила и огляделась в надежде найти какую-нибудь палку. В колодце кто-то чихнул, и появилась голова. Маленький кругленький человечек, похожий на сеньора Помидора из сказки «Чиполино», с трудом выбирался наружу. Пухлые щечки его покраснели от натуги, а узкие облегающие брючки и плотно сидящий пиджачок мешали движениям. Злата с любопытством уставилась на него, пытаясь определить, что это за человек и что он здесь делает? Сможет ли он помочь? Человечек заметил девушку и остановился, изучая: видимо, тоже решал, кто перед ним.
Злате очень хотелось спросить: «Кто вы такой?», — но она молчала. Человечек сделал последнее движение, вылез из колодца и встал на короткие ножки. Спокойно отряхнулся, как будто рядом никого не было, и проворчал:
— Милая девочка, такой же вопрос я хотел бы задать тебе.
«Нашел девочку. — фыркнула Злата. — Стоп! Откуда он знает, о чем я хотела спросить? Можно подумать, он слышит мысли».
— Нет, я не слышу мысли, а читаю их. Для этого мне нужно видеть лицо. — он уткнулся в нее взглядом.
«Интересно, а что он еще умеет делать?», — Злата тоже с любопытством уставилась на него.
Человечек вытянул руку, из нее выскользнуло что-то похожее на толстое плетеное кружево и упало рядом со Златой. Она невольно отшатнулась и взглянула на него с опаской, ожидая еще чего-нибудь необычного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это паутинная канатная сеть. Она спасает от врагов, которых здесь множество, — спокойно объяснил он. — Ты одна?
— А что, разве не видно? Здесь еще кто-то стоит? — проверещала Злата и ойкнула. — А что это с моим голосом? С чего это я вдруг распищалась, как мышь?
Она положила руку на горло и покашляла, прочищая его; а затем несколько раз повторила, стараясь говорить, как можно грубее:
— О, о, о.
