Литты шли долго, и однажды вышли из леса. Впереди расстилались цепи гор. Здесь между литтами возник спор. Кучка молодежи стояла особняком, недобро поглядывая на предводителя.
— Мы должны идти через горы, — сказал им Хард.
От молодых литтов выступил вперед Ордан, литт с дерзкими глазами и волевым подбородком.
— Мы больше не слушаем тебя. — сказал он. — Ты обещал, что если мы уйдем с болот, то мухи отстанут от нас, но они здесь, рядом! Ты обманул нас. Мы не пойдем в горы, мы их обойдем.
— Горы окружены болотами, и в них живут мухи. Они не дадут нам покоя.
Молодые плотнее сдвинулись.
— Вы погибнете, если пойдете в обход. — продолжал убеждать Хард. — Нам нельзя разделяться. Я точно знаю, что за горами есть благодатные места. Мы придем туда и будем в них жить.
Молодежь, возглавляемая Орданом, не послушалась и ушла вдоль гор. Напрасно Хард уговаривал, они отправились в обход.
Предводитель повел оставшихся литтов, среди которых были Колобок с бабушкой, через горы. Несколько долгих недель они переходили через пустынные каменистые перевалы, хребты и вершины. Ни сил, ни провизии у литтов уже почти не осталось. Некоторые падали и больше не вставали. Надежда почти покинула его народ.
Колобок хорошо помнил, как лежал, голодный и слабый, и хотел умереть. Ни подсвеченные утренним солнцем вершины гор, ни теплый ветер, играющий с редкими кочками трав, не радовали его. Он решил, что больше никуда не пойдет, останется здесь навсегда.
Послышался тонкий пронзительный свист — предводитель Хард дул в волосинку, музыкальный инструмент литтов, сделанный из тонкой, полой внутри ветки ходульного дерева. Свист призывал литтов встать и идти дальше. Все, кто мог, зашевелились. Подняла свое изможденное, почти прозрачное лицо и бабушка Колобка. Тогда он еще не знал, что она не ела несколько дней, отдавая свою порцию любимому внуку. Лишь позже он прочитал об этом в книге. Откуда она брала силы? Книга ответила, что бабушка верила, что они выберутся и спасутся.
— Вставай, прутик мой, — шатаясь, подошла к нему бабушка, — нужно идти дальше.
Колобок ничего не ответил, лежал, смотрел сухими глазами на вершины гор.
— Бабушка, горы такие красивые, я хотел бы остаться здесь навсегда.
Она встряхнула его, тратя на это последние силы, и погладила по щеке:
— Прутик мой, поднимайся.
— Бабушка, — прошептал он, — я не хочу.
Она продела одну руку ему под шею, а другую под колени, прижала к груди, кое-как подняла и понесла. Медленно, отдыхая через каждые несколько шагов. Колобок слышал, как гулко билось ее сердце. Скоро она выдохлась и тяжело привалилась к камню, не выпуская Колобка из рук. Все литты ушли вперед, последний из них скрылся за поворотом. Сзади, на месте стоянки, сиротливо темнели фигуры трех литтов. Они никогда уже не поднимутся. Среди них лежал лучший друг Колобка Нирх.
— Бабушка, — прошептал он, — оставь меня.
— Нет, — помотала она головой, — мы должны идти. Вон за тем холмом растут леса. Нам осталось пройти совсем немного.
Она тяжело дышала, по щекам ползли скупые слезы. Руки ее дрожали, но она упрямо держала Колобка. Он сполз с ее коленей. Поднялся, опираясь на камень, и побрел вперед. Сначала идти было трудно, но с каждым шагом ноги словно наливались силой. Вслед за ним пошла, спотыкаясь и покачиваясь, бабушка.
Они миновали холм, на который она показала, и увидели широкую зеленую долину с большими деревянными домами. Какое-то селение лежало перед ними. Из кирпичных труб вился дым, вкусно пахло печеным хлебом. Рядом с домами на обработанной земле росли диковинные растения с неизвестными плодами.
В воздухе летали большие насекомые с длинными тонкими тельцами и прозрачными крыльями. Заметив чужаков, полетели к ним навстречу. С ужасом литты ожидали их приближения. Казалось, что это конец — мало им едучих мух. Большекрылые насекомые приблизились к сжавшимся литтам и набросились на едучих мух. Они летали в воздухе до тех пор, пока не истребили всех кровососов.
Внизу гостей уже ждали хозяева этих мест.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Насекомые оказались стрекозами, они жили рядом с народом из рода древнов. Хозяева отличались от литтов: были выше на две головы и такими худыми, словно плохо питались. Литты удивились их маленьким ртам. Они и не подозревали, что сами обладали длинными, с толстыми губами, ртами.
Древны гостеприимно приняли литтов, предоставили жилье. Взамен маленький народ помогал по хозяйству; позже некоторые из них так тесно подружились с древнами, что пользовались особым расположением. К таким литтам относилась его бабушка. Она сообщила Колобку, что во всех их бедах виновата ведьма жженых земель. Свое название те земли получили из-за ядовитых сочившихся подземных вод. Они неприятно пахли, и рядом с ними ничего не росло. Но на ведьму жженых земель ядовитые испарения словно не действовали. Бабушка была уверена, что ведьма наслала мух в ходульные леса, чтобы уничтожить всех.
— Остерегайся ведьм, они несут зло.
Колобок получил от бабушки еще одну способность — умение выбрасывать из рук сети. Как рассказывала бабушка, этой способностью ее наградил странный паук. Он укусил ее, когда она была подростком. Место укуса быстро опухло, появилось жжение и колики в животе. Судороги сводили руки и ноги. Боли мучили неделю, а потом прекратились. Можно было бы забыть об этом укусе, но через полгода случилось невероятное.
Бабушка стояла на крутом берегу реки и смотрела, как бурные воды блестят, перекатываясь, на солнце. На середине реки плыла рыжая колода. Мелькнула усатая морда. Бабушка подобралась ближе к краю, чтобы лучше разглядеть, кто это, и оступилась. Она упала бы в воду, но взмахнула руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться; и с изумлением заметила, как из ладоней вылетели тонкие веревки, обхватили ствол стоящего неподалеку ходульного дерева и намертво приклеились к нему. Веревки не дали упасть в воду. Бабушка никому не говорила о своей способности. Внуку она рассказала об этом значительно позже, и то только потому, что эта способность передалась ему по наследству.
Сам Колобок не помнил, как раскрылась эта способность у него. Об этом ему тоже рассказала бабушка. Он тогда был совсем маленький, только учился ходить. Неокрепшие ножки никак не хотели держать его. Он падал и плакал; не столько от боли, сколько от обиды, что такой неуклюжий. Но однажды ему это, видимо, надоело. Падая, он взмахнул руками, и из них вылетели тонкие сети. Скользнули по стене дома и сползли вниз. Колобок все же приземлился на пятую точку, но в этот раз плакать не стал, а наоборот — засмеялся. Он снова взмахнул руками, но ничего не произошло, и тогда он заплакал. Позже он понял, что веревки появляются в минуты опасности и при трудностях.
Глава 12. Блуждающая дверь
Колобок отступил назад на пару шагов и замер.
— Тихо, — испуганно прошептал он, озираясь, и приложил указательный палец к губам.
Злата удивленно оглядывалась, не понимая, что его встревожило — вокруг стояла почти абсолютная тишина.
Она невольно вздрогнула, когда услышала оглушительный треск, похожий на звук, который раздается, если на раскаленную сковороду плеснуть холодной воды.
Пещерный полумрак рассекся светящимся прямоугольником размером с альбом. Фыркая и плюясь пучками света, он быстро вырос в высоту и ширину, став похожим размерами и формой на дверь с наличниками. На полотне крутились разноцветные круги, мелькали палочки и дуги; а в центре ухмылялась клоунская улыбка. Ярко красные губы растягивались и увеличивались в размере до тех пор, пока не заполнили всю ширину двери. Дверь поднялась над землей на расстоянии локтя и поплыла к Злате. Пахнуло таким жаром, словно не дверь приближалась, а раскаленная печная топка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что это? — недоуменно прошептала Злата.
— Не приближайся к ней! — истошно закричал Колобок; встряхнул руками, и из них вылетела сеть. Толстые веревки взвились в воздух и упали на дверь. Мгновенно оплели ее, как паук оплетает пойманную добычу. Дверь дернулась и остановилась; жар прекратился. Улыбка пропала, на ее месте заискрился маленький светящийся огонек. Он быстро вырос, раскрасив красным все полотно. Веревки вспыхнули и сгорели дотла. Запахло жженым. От двери вновь дохнуло теплом, и она снова поплыла навстречу, но на этот раз повернулась ребром. Новая улыбка появилась на полотне, на этот раз зловещая.
