Колобок хмыкнул, явно забавляясь. Злата сердито посмотрела на него и пискнула:
— Совсем того, что ли, уже? Что здесь смешного?
Колобок опустил голову в знак примирения и поинтересовался:
— Как ты здесь очутилась? Таким маленьким девочкам, как ты, находиться в этих местах опасно. Хорошо, что я оказался рядом.
— Я не маленькая девочка! Мне двадцать лет. Кто вы такой, и вообще, где мы? — Злата почувствовала растерянность. Все здесь было необычным — и пещера, и человечек, и собственный голос.
Светлые глаза незнакомца внимательно ощупали ее.
— О, так ты из мира людей! — сказал он утвердительно. — Тем более тебе здесь не место. Такие, как ты, должны находиться даже не на средних, а на верхних трех этажах. Тебе повезло, что ни с кем до меня не встретилась. Хорошо еще, что мы стоим на первом нижнем этаже, а не на третьем нижнем. Третий нижний самый ужасный. Ты не туда направлялась?
— Нет. Я искала выход наверх. Разве здесь есть подземный город? Откуда он взялся? Кто его построил?
— Очень умно — искала выход наверх, а сама спускалась все ниже, — пробормотал человечек, не ответив на вопросы. — Пожалуй, я запомню это речение: без спуска не будет подъема. Может, когда-нибудь напишу книгу.
Он вскинул голову и посмотрел цепким взглядом.
— Нам нужно быстрее выбираться отсюда.
— Кто вы?
— Мое имя тебе ничего не даст. Если хочешь, зови меня Колобком.
— Колобок… Вы поможете мне вернуться обратно?
— Я выведу тебя отсюда, только возьму свои фолианты.
Лишь сейчас Злата заметила стопку книг у колодца. Они были старые и, похоже, очень ценные, раз Колобок таскал их с собой. На верхней обложке витиеватыми буквами было что-то написано. Злата попробовала прочитать, но ничего не поняла. Помимо родного — русского, она владела тремя языками: немецким, английским и итальянским. Язык на книгах был незнаком, даже букв таких раньше не видела.
— Это подарок моей бабушки, — пояснил Колобок. — Я не могу оставить их дома, они могут пропасть. Мало ли что — наводнение, мыши, или еще что-то. Тебе тоже советую держать при себе все самое ценное. Не выпускать из рук и никому не то что не давать, а даже не показывать.
«Нормально так попала. Странный он какой-то. — подумала Злата. — Куда он меня поведет? Что делает в этой пещере? А вдруг он маньяк?».
Хорошо, что Колобок не смотрел на нее и прочитать мысли не мог.
Глава 11. Род Колобка. Литты
Колобок получил фолианты после смерти бабушки. Горе тогда поглотило его. Целый месяц фолианты пылились на полках забытыми, пока однажды взгляд Колобка не наткнулся на их корешки.
Он подошел к полке и долго разглядывал книги, стараясь разглядеть каждую царапину и потертость. Вытащил одну, с нетерпением откинул кожаную обложку и всмотрелся в страницу. На ней ничего не было написано. Он отложил книгу и взял другую, с черным кожаным переплетом, и снова увидел только чистые белые страницы. Это озадачило Колобка — он прекрасно помнил, что когда бабушка открывала книги, в них было что-то написано. С досадой ткнул пальцем в одну из них, и вдруг на ней появились строчки. Буквы были такие мелкие, что прочитать не получилось. «Увеличить бы вас», — произнес он вслух, и желание тотчас же исполнилось. Буквы выросли, и Колобок прочитал: «Жизненные советы. Совет первый. Помни своих родителей и предков, и почитай их память».
— Это книга советов, — обрадовался Колобок и открыл другую книгу, перевязанную шелковым шнурком. В ней описывалась жизнь бабушки с момента рождения до самой смерти. Самые важные события оставались на поверхности бумаги, а мелкие и незначительные проваливались внутрь страницы. Их можно было извлечь, если нажать на нужное место пальцем. Тогда можно было восстановить событие до незначительных подробностей, вплоть до мгновения. Последние события записывались на первых страницах; чем раньше происшествие, тем ближе к концу книги.
Колобок понял, что страницы заполнялись сами собой. Он прижал книги к себе и стал гладить, вдыхая запах, который напоминал ему аромат печеных яблок — так пахла его бабушка. Она обожала печеные яблоки с сахаром. Колобок тоже любил печеные яблоки, особенно пирожки с ними. Но больше всего ему нравился вишневый сок с мятой — он успокаивал, а когда надо, придавал сил. Бабушка всегда готовила его. Еще при жизни она поделилась рецептом сока с мятой с Альвой, и когда ее не стало, уже Альва наливала в кувшин любимый напиток и ставила на стол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Колобок часто развлекался: открывал книгу на любой странице и тыкал пальцем в первое попавшееся место. Появлялись строчки с буквами. Он раздвигал их и читал несколько минут, а затем захлопывал книгу и откладывал в сторону.
Колобок принадлежал к расе литтов. Из книги он узнал, что история его когда-то многочисленного народа началась в далеких ходульных лесах. Таких деревьев, как в ходульных лесах, Колобок больше нигде не видел. Их корни высоко поднимались над землей, соединяясь со стволом на высоте около трех метров и создавая своды подобие крыши. Литты устраивали в них жилища, накрывая крышу широкими листьями медвежьего щетинника, растущего в большом количестве возле реки.
Не каждое дерево подходило для дома — только те, в которых хватало места для комнат, кухни. Мебель в домах была необычной. Корни, изогнутые в нужной форме, заменяли стол и сидения.
Дети любили играть на незанятых деревьях. По корням взбирались вверх, стараясь опередить сверстников; соревновались в ловкости, играли в догонялки. Часто Колобок опережал своих друзей.
Хищные звери и птицы не тревожили литтов. В реке в изобилии водилась рыба, на берегу росли кусты с ягодами, а ходульные деревья обильно плодоносили орехами.
Равновесие нарушилось, когда поднялся уровень воды. Вода затопила впадины и ямы, и образовались болота. В ходульных лесах поселились едучие мухи. Они больно кусались Весь день они вились над литтами, замирая лишь ночью. Их укусы несли с собой странную болезнь: тело опухало, а литт впадал в сон. Никакие лекарства не помогали. Через три недели больной либо выздоравливал, либо умирал. Особенно много умерло стариков, а из заболевших детей почти никто не выжил. Умерли его родители. Их похоронили за дальним лугом. Колобок остался с бабушкой. Она гладила его по голове, скупые слезы текли по ее старым щекам. «Я должна тебя спасти и я спасу тебя», — шептала она, укладывая его спать.
Колобок проснулся ночью от мерцающего света. Бабушка сидела, склонившись, и что-то шила.
— Бабушка, почему ты не ложишься?
Она посмотрела на него уставшими глазами и ласково сказала:
— Я не хочу. А ты спи, прутик мой.
Колобок уснул.
Утром он открыл глаза и увидел на стуле странную одежду — кожаные брюки и курточка были сшиты между собой. На месте прорезей рукавов приделаны кожаные варежки, от воротника тянулся капюшон.
— Бабушка сшила мне новую одежду, — обрадовался он.
Дверь открылась, и в дом спиной вошел странный зверь. Весь черный, на лысой коже не было видно ни одной шерстинки. Зверь развернулся, и на Колобка глянули добрые бабушкины глаза.
— Проснулся, прутик мой! Надевай костюм, теперь нам с тобой едучие мухи не страшны.
С улицы доносились оживленные звуки. Давно уже в деревне так не говорили. Бабушка погладила Колобка по голове и сказала:
— Все собираются в дорогу. Предводитель Хард решил, что мы должны уйти отсюда в другие земли. Туда, где едучие мухи нас не достанут.
Колобок выскочил на улицу и замер. Кругом творилась неразбериха. Литты вытаскивали из домов вещи и грузили на ручные телеги. Почти все были одеты в такие же костюмы, как Колобок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бабушка тоже собрала нехитрый скарб и сложила в заплечные сумки, особенно бережно сложила книги.
Вечером литты двинулись в путь. Они покинули свои дома и отправились искать другое место для жилья. Едучие мухи двинулись вслед за ними. Литты шли всю ночь и остановились только утром. Дети пищали и хныкали, требуя отдыха. Предводитель Хард торопил литтов, надеясь за ночь оторваться от едучих мух, но утром они снова появились, облепляли руки, ноги. Ползали по одежде в поисках открытого тела; роем вились над головами.
