она права! Кто же и станет воровать, когда дом горит, как не актер, который живет в этом доме.
— Это мы уже слышали. Все это говорят.
— Ну нет, тут замешаны люди поважнее. Тут, брат, такая тонкая политика, что вам и невдомек. Тут такое творится… Кто главный враг дона Таддео и постоянно точит на него зубы? И кто помешал городу купить паровой насос?
— Надо к тому же знать, какой он гордец, этот адвокат. Дон Таддео одолел его, и теперь он ни перед чем не остановится. Пусть лучше весь город сгорит, только бы ему поставить на своем.
— Так адвокат — мошенник, говоришь?.. Что ж, если на то пошло, все они мошенник на мошеннике. Всех надо в тюрьму.
Но тут загалдели женщины:
— Актеры? Небось тот самый красавчик? Его еще посадят на толстую цепь. А мы будем глядеть и радоваться!
— Он на вас не смотрел, оттого вы и злобствуете. Говорят вам, это адвокат, а не кто другой.
— А может, они с актером вместе работали?
Адвокат в беседке только руками разводил.
— Видите, вот он, народ! Они кого хотите готовы обвинить — вас, Дженнари, меня.
Однако хозяин гостиницы, склонив голову к плечу, стал бочком от него отодвигаться. Не успел адвокат оглянуться, как его и след простыл. В сиротливой темноте беседки извивались отблески пожара, словно зловещие огненные змеи. Сквозь виноградные листья нет-нет да и просвечивала какая-нибудь ярко освещенная рожа с широко разинутым ртом, более похожая на дьявольскую маску.
Впервые за весь день адвокат глубоко вздохнул и, содрогнувшись, прикрыл рукой глаза.
А перед домом творилось нечто невообразимое. Какую-то женщину смяли ее же товарки, и она билась в истерике.
— Актер! — вопили они. — Что же карабинеры смотрят! Этак он и нам петуха пустит!
Они оттащили Нелло Дженнари от насоса, окружили и бросили на какой-то стол, заставив кругом стульями, которые он же и вытащил из горящего дома. Гадди, Кьяралунци и старому Аквистапаче пришлось проложить себе дорогу через эту баррикаду, чтобы освободить Нелло. С ужасом убеждался он, что самые кроткие в городе лица обращены к нему с гневом и ненавистью. Нина Цампьери рукоплескала своими точеными ручками, созданными, казалось бы, только для того, чтобы играть на арфе, — радуясь, что он упал и больно зашиб себе ногу. Эрсилия и Мина Парадизи, которые из-за него таскали друг друга за косы, теперь наперебой осыпали его бранью.
— Это он поджег. Люди видели, что он убежал за минуту до того, как загорелось. А потом, как он шел от городских ворот.
— Фонтана, Капачи, арестуйте его! Кантинелли, вели его задержать!
Солдат подталкивали сзади. Но тут навстречу им, приложив руку к красному колпаку, выступил адвокат Белотти.
— Милостивые государи, подождите минутку! Милостивые государыни, вы жестоко заблуждаетесь! — Он заклинающим движеньем поднял руку, пытаясь унять весь этот рев и свист, этих гогочущих, рвущихся вперед людей. — Я хочу выполнить свой долг, сударыни, и в то же время оказать вам услугу…
— Молчать! По тебе и всей вашей шатии давно тюрьма плачет!
Кругом свистели.
— …хочу удержать вас от явной несправедливости. Этот молодой человек не виноват. Поверьте мне, он ничего плохого не сделал. Мне известны некоторые обстоятельства его жизни, я знаю, какие у него были за городом дела. Сказать? — шепнул он актеру на ухо.
— Не надо!
— Вам угрожает серьезная опасность! Вас бог знает в чем обвиняют!
— Ради всего святого, молчите!
— Вы храбрый молодой человек!.. Уважаемые дамы, заверяю вас, — прохрипел адвокат с усилием, — этот молодой человек решительно ни в чем не виноват. Вспомните, какой у него прекрасный голос, ведь он так часто трогал ваши сердца. Такой голос не может лгать, и я, адвокат Белотти…
Он поднялся на цыпочки, выбросил вверх руки и вытаращил глаза, как только мог.
— …я ручаюсь вам за этого молодого человека!
Теперь все эти мелькавшие в воздухе кулаки грозили только адвокату. Уши его раздирал оглушительный свист. Он уже не понимал, чего эти люди хотят от него. Мужчины пробивались вперед, оттесняя женщин. А тут, откуда ни возьмись, в передних рядах оказался стул, и на него взгромоздился Савеццо. Внушительный, словно воплотивший в себе темные и грозные силы, управляющие этой толпой, он непреклонным жестом указывал на адвоката.
— Я призван выразить ваши общие чувства! — воскликнул он громовым голосом. — Тут один подозрительный субъект ручается за другого!
— Верно! Так оно и есть!
— Адвокат так же мало заслуживает доверия, как комедиант! Он и сам настоящий комедиант!
— Правильно!
— Довольно ему обманывать народ!
— Довольно!
Савеццо управлял этим хором, отбивая такт левой рукой. Он ударил себя кулаком в грудь, выставленную вперед наподобие панциря.
— Граждане, я призван обличить перед вами вашего заклятого врага, а если я напрасно его обвиняю, судите меня вместо него!
— Кто он? Назови!
— Адвокат Белотти! — Сказав это, Савеццо соскочил вниз, в бушующие и ревущие волны, обращая направо и налево свой разинутый чернеющий рот. Он уже готовился вести толпу на штурм. Адвоката обступили Аквистапаче, Гадди и Кьяралунци. Они старались его удержать, а он протягивал к толпе руки ладонями вперед, словно желая показать, какие они чистые.
Однако толпа по-прежнему кричала:
— Прачечная! Паровой насос! Выборы! На каторгу! Вали его на землю! Он и рабочих подкупил, чтобы они поливали нас из шлангов! Мы еще до тебя доберемся!
И все это под мычание скота и надрывный гул набата.
— До чего же смешной паяц, — кричали женщины, — напялил дурацкий колпак!
Адвокат безуспешно разевал рот. Никто его не слышал. Жилы на его висках вздулись.
— Я желаю вам добра! — слышали его отчаянное хрипение те, кто держал адвоката за руки. — Но вы увидите, что я мужчина, я сумею отстоять себя даже против вас! Я буду бороться всеми средствами!
— Не дразни их, адвокат, — шептал ему Аквистапаче. — Сдержи себя хоть ради меня! Лучше сражаться со всеми армиями мира, чем идти против толпы!
— Всё это добрые люди, господин адвокат, — уговаривал его портной Кьяралунци. — Сейчас они все с ума посходили! Черт их дери, с ними нужно терпение!
Оттуда, где распинался Савеццо, доносились неистовые выкрики.
— О чем они шептались в беседке с Маландрини? Отвечай, Маландрини! Он уговаривал тебя продать ему твой участок, чтобы потом запросить за него втридорога, когда на этом месте будут строить бойни? Вот он к чему подбирается! Он для того и гостиницу поджег.
— В тюрьму! В тюрьму!
Адвокат сипел:
— Я запомню всех, кто здесь кричал. Узнаете, как со мной иметь дело! Ага, и ты, Скарпетта, а уж я ли не кормил тебя! Как, Джоконди, и у тебя
