приятелям, что за их поиски взялись всерьёз.
Пьетро толкнул плечом первую незапертую створку, и четвёрка беглецов с шумом ввалилась в тёмное помещение.
— Далеко ещё до капеллы? — спросил де Брамини, оглядываясь по сторонам и срывая с лица мешавшую маску.
— Нет, — сообщил задыхающийся от скорого бега отец Бернар, — мы почти у цели.
— Эх, зря мы сюда забрались, надо было пробиваться прежней дорогой! — с досадой воскликнул де Ори.
— Теперь уж поздно, дружище, — Пьетро оскалил блеснувшие в ночи зубы, — сейчас пропустим эту толпу и снова в путь, как зайцы.
— Где мы? — поинтересовался Джулиано, осматривая высокие шкафы с толстыми фолиантами на полках.
Беглецы обратили тревожные взгляды внутрь комнаты. Большое тёмное помещение занимали длинные ряды стеллажей. Слабый лунный свет мутными полосами сочился сквозь высокие остроконечные окна, затянутые мелкими глазка́ми слюды. Тусклый пламень ночного светила выхватывал холодными пятнами куски аскетичного интерьера, стекал по пыльным этажеркам и собирался бледными лужицами на отполированном тысячами ног камне пола.
— Библиотека, — предположил Ваноццо.
— Это архив, — задумчиво произнёс монах, потянувшись к ближайшей книге и бережно раскрыв обложку, — здесь собраны протоколы следствий, допросов и списки вынесенных приговоров по всем заключённым, прошедшим через руки Псов господних, а также, вероятно, улики и прочие материалы их судопроизводства.
— Хм, — короткие пальцы Пьетро игриво скользнули по неровным корешкам фолиантов. — Ваноццо, огниво у тебя с собой?
— Ага, — силициец довольно осклабился, понимая, к чему идёт дело.
Несколько минут отец Бернар, словно оцепенев, смотрел на то, как молодые люди безжалостно сгребают в кучу неподъёмные рукописные тома, а затем негромко охнул и привалился к холодной стене архива.
— Нельзя же так с книгами, пусть даже с такими, — тихо пробормотал монах.
Не слушая его, Ваноццо ловко выбил искру. Тонкий пергамент нехотя задымил. Запахло палёной кожей. Пьетро сунул в слабые язычки стопку мелко исписанных желтоватых листочков. Пламя насторожённо лизнуло новое подношение и радостно вспыхнуло, жарко озарив высокие своды библиотеки.
— Несите ещё! — распорядился де Брамини, смахивая в огонь содержимое ближайшей полки.
Выхватив из костра занявшиеся листки, Джулиано убежал с ними в другие концы помещения. Вскоре тут и там на полках заплясали весёлые искорки. Тёмные клубы жирного чадного дыма скрыли потолок и начали медленно опускаться к полу. Поднапрягши свою широкую спину, силициец, кряхтя, столкнул ближайший шкаф в пламя. Громыхнуло. Снопы искр взвились до верхних полок, поджигая всё новые и новые манускрипты.
— Довольно! — скомандовал закашлявшийся Пьетро. — Уходим!
Ваноццо надвинул маску на лицо и широко распахнул дверь архивной комнаты, из которой тут же повалил густой чёрный дым. Беглецы с громкими криками высыпали в коридор:
— Пожар! Горим, братья!
Под ноги бегущим тут же бросился молодой служка с огромными глазами, полнящимися ужасом. Ваноццо сграбастал его за грудки и, тряхнув как следует, проорал в самое ухо ошалевшему послушнику:
— Воды! Быстрее!
Мальчишка вздрогнул и умчался куда-то в сторону, оглашая обитель звонкими истошными воплями.
Переполох нарастал, расходясь от архива кругами, словно брошенный в пруд камень. Монахи суетились и бестолково метались по коридорам обители, как сбитые с толку муравьи: одни выносили церковные реликвии, другие тащили воду, третьи пытались спасти свои жизни. Словом, Псы господни, занятые паникой и пожаротушением, перестали теперь обращать внимание на бегущую по своим делам четвёрку мужчин. Уже через пять минут приятели благополучно достигли пустой капеллы. Пьетро сдвинул тяжёлую щеколду на узкой дверце — единственное препятствие, отделявшее их от свободы. И вся компания, отдуваясь, выскочила в глухой тёмный переулок.
Глава 72. И на третий день воскрес…
Позднее зимнее утро застало приятелей в школе маэстро Майнера. Джулиано с трудом разлепил припухшие со сна веки и уставился на многочисленные трещины и сколы, покрывавшие грубую, выцветшую от времени фреску с воскрешением господним, что неведомый мастер пару веков назад изобразил на восточной стене их комнаты. Под фреской на запасном тюфяке, постанывая, дремал отец Бернар. Рядом раскатисто храпел заснувший прямо в одежде силициец. Пьетро в комнате отсутствовал. Гастон, высунув от старания кончик языка, зашивал толстой шерстяной нитью разорванный рукав хозяйского дублета. Сваленные в груду маски и чёрные рясы громоздились в углу у остывшего очага.
Входная дверь хлопнула, впуская в комнату раскрасневшегося де Брамини:
— Вставайте, сеньоры, нас ждут великие дела и бутылка порто!
Ваноццо рывком сел на постели, проведя рукой по усам и бледным пересохшим губам. Его глаза медленно раскрылись, и силициец довольно заморгал.
— С козырей зашёл, ловкач! — пробасил де Ори, радостно протягивая руки к вину.
— С тебя четыре аргента, — напомнил Пьетро, не спеша передавать спиртное в руки приятеля.
— Отдам, когда найдём Спермофилуса, — ответил Ваноццо, нахмурившись.
Пьетро неспешно, со смаком вдохнул откупоренное вино, а затем прямо из горлышка, не торопясь, пригубил густой маслянистой тёмно-рубиновой влаги.
— И что же заставляет тебя, дружище, всё ещё сомневаться в его виновности? — насмешливо поинтересовался низенький фехтовальщик, утирая рот засаленным рукавом дублета. — Уж не легендарная ли силицийская скупость?
— Твои остроты тут неуместны, — заметил Джулиано, растирая зудящий под повязками бок, — кто, как не де Ори, всякий раз выручал нас деньгами, когда мы сиживали на мели?
— Лучше не бесись, а честно признайся, что успел спустить все ороны, полученные от покойного сеньора Валентино, и тебе снова не хватает на турнирный взнос, — добродушно пробасил Ваноццо.
— Неправда! — возмутился Пьетро, упирая руки в бока. — Денег у меня достаточно.
— Тогда тебе не о чем волноваться, — заключил Джулиано примирительно, — отыщем барбьери, и ты получишь свои серебряники в лучшем виде, так ведь, Ваноццо?
— О чем речь, Ультимо! Так всё и будет! — подтвердил улыбающийся силициец.
Осаженный Пьетро недовольно протянул друзьям бутылку. Помятый монах, кряхтя, сел и потёр короткую, затёкшую за ночь шею. Последовало недолгое молчание, сопровождаемое довольным бульканьем Ваноццо.
— Сколько дней вы провели в застенках обители Святого Доменика? — наконец спросил де Брамини у отца Бернара.
— Вероятно, пару недель, сын мой, — сообщил старик, облизав сухие губы.
Де Ори тут же протянул ему вино. Монах благодарно кивнул, перекрестился и с удовольствием припал к стеклянному устью.
— Но тогда вы просто не могли разминуться с Сусликом, — Джулиано недоверчиво пошевелил усами, — он пропал только пару дней назад. И если бы Псы господни имели причастность к его исчезновению, барбьери угодил бы в тот же подвал, что и вы, отче.
— Всё так, сын мой, всё так, — подтвердил отец Бернар, тряся мягким подбородком.
— Получается, мы зря полезли в ту конуру, — заключил Ваноццо, блаженно раскинувшись по матрацу.
— Почему же зря? — не согласился Джулиано. — Мы спасли отца Бернара.
— А нуждался ли он в спасении? — задумчиво обронил Пьетро. — Сдаётся мне, Псы
