заглянул. Де Грассо стянул мешающую ему личину беса и лихорадочно зазвенел ключами, отпирая замок.
— Джулиано? — изумлённо, всё ещё не веря глазам, вопросил монах.
— Боже, отче, что они с вами сделали? — юноша бросился в объятья к старому духовнику.
— Ох, сын мой, пока только вежливо побеседовали, — откликнулся монах, утирая ладонью увлажнившиеся щёки, — но слабая плоть моя трепещет всякий раз, когда я слышу шаги тюремщиков за этой дверью… Ох, сеньор, подумать только, спустя столько лет я снова заточён в эту мрачную обитель отчаянья и боли… — старик чуть отстранился, пытаясь рассмотреть Джулиано в тусклом свете, едва пробивавшемся из тюремного коридора. — Но, боже мой, как же вы оказались здесь, да ещё в таком наряде? Неужели же вас послал Лукка?..
Джулиано гневно затряс лохматой шевелюрой.
— Я… мы пришли за нашим приятелем Сусликом. Он барбьери — лекарь-недоучка, выгнанный из Академии, — поспешил пояснить Джулиано, — его настоящее имя Никколо. Мы считаем, Псы господни схватили его и держат в где-то этом узилище.
Отец Бернар нахмурился.
— Здесь нет ни одного узника, прозываемого подобным образом, — старик задумчиво провёл ладонью по бледной лысине.
Привлечённый горячим перешёптыванием узника и де Грассо, в камеру заглянул Пьетро и, разглядев лицо монаха, радостно присвистнул.
— Вы абсолютно уверены в этом? — уточнил Джулиано.
Отец Бернар твёрдо кивнул в ответ.
— Суслик украл некий запрещённый фолиант и ставил опасные опыты у себя в мастерской, где и был схвачен с поличным, — добавил Пьетро, недвусмысленно поглядывая на юношу.
— Простите, отче, — Джулиано тягостно вздохнул и склонил лохматую голову, — но в том, что вы попали сюда, вероятно, отчасти есть и моя вина: это я унёс из вашего тайника «Pseudomonarchia Daemonum». Позже книга попала в руки Суслика…
— Ах-ах, сын мой, что же вы натворили! А я-то думал, чего опять ко мне прицепились Псы господни? — отец Бернар только и смог беспомощно всплеснуть руками. — Хорош же я — старый дуралей! Привёл вас, на свою погибель, куда не следовало, да ещё и оставил одного. Что ж, господь заслуженно покарал меня за глупость и греховную страсть к запрещённым таинствам…
— Если Суслика нет в подземелье, отче, — перебил монаха Пьетро, — где он может находиться?
— Сие мне не ведомо, — пробормотал отец Бернар, — всех узников, подозреваемых в связях с нечистой, содержат тут. Исключений нет.
— Может быть, его перевели в Тулиану? — предположил Джулиано.
— Исключено, — твёрдо возразил отец Бернар. — Великий магистр слишком жаден, чтобы делиться опасными и ценными знаниями с кем-либо ещё.
— Тогда есть вероятность, что наш приятель уже кормит червей, — заключил де Брамини.
— Не думаю, — возразил отец Бернар, — случись вашему барбьери попасть в руки инквизиторов, нас обязательно представили бы друг другу, чтобы произвести опознание. Псы господни никогда не допускают ошибок в дознании.
— Иногда смерть приходит внезапно, — предположил Джулиано.
— О, сын мой, только не в обители Святого Доменика, — монах невесело усмехнулся, — братья-палачи нипочём не выпустят твою душу из своих умелых рук, пока она полностью не очистится от скверны.
— Допустим, Псы не забирали Суслика, тогда кто это сделал? — спросил Джулиано, нахмурив густые брови.
— Предлагаю обсудить данный вопрос позже, в более располагающем к задушевным беседам месте, — сказал Пьетро, прислушиваясь к шевелению в соседних камерах, — время играет против нас, друзья. Поторопимся.
Джулиано помог подняться отцу Бернару и вывел его под руку из каменного застенка. Провожаемые тусклыми взглядами узников, Пьетро, Джулиано и монах вернулись ко входу. У тюремной двери их нетерпеливо дожидался Ваноццо, изредка поглядывающий через замочную скважину на пустые ступени лестницы, ведущей из каземата.
Крадучись, приятели вышли в скупо освещённый коридор, постояли какое-то время, прислушиваясь к далёкому эху голосов, и торопливым шагом миновали лестничные подъёмы. Чем ближе они продвигались к концу галереи, тем отчётливее становились возбуждённые крики, эхом отскакивающие от стрельчатых сводов. Добравшись до верха, Пьетро, шедший впереди, резко повернул направо и укрылся в боковой нише, вжавшись в неё спиной. Остальные незамедлительно последовали его примеру.
— Что случилось? — едва слышно спросил де Грассо, подсознательно уже догадываясь о причинах, заставивших друга свернуть с прежнего пути.
— Кажется, Псы нашли привратника, или в обитель вернулись ограбленные нами монахи, — в тон ему ответил Пьетро. — Там, дальше по коридору большая толпа людей, они о чём-то спорят. У нас не получится тихо пройти мимо.
— Может удастся прорваться с боем? — предложил Ваноццо.
— Только без него, — Пьетро кивнул в сторону бледного монаха, поддерживаемого Джулиано.
— Я не брошу отца Бернара! — упрямо заявил юноша.
— Отче, может, вам известен другой безопасный выход из этих стен? — спросил Пьетро. — Он просто обязан быть в такой крупной обители.
— Да-да, конечно, сын мой, — монах мелко затряс лысой головой, — ранее мне приходилось бывать у Псов господних не только в качестве узника… Погодите, сейчас немного переведу дух и вспомню…
— Пожалуйста, отче, поторопитесь, — сказал Пьетро, напряжённо прислушиваясь к возбуждённым голосам монахов, долетавшим из-за угла.
— Кхе-кхе… — отец Бернар перевёл взгляд на высокие своды и замолчал, будто пытаясь разглядеть подсказку в змеистых трещинах старого камня. — Есть центральный портал через церковь Святого Доменика. Он тоже ведёт на площадь, но его открывают только в особенные дни. Ещё имеется калитка на монастырском дворе, но там всегда полно молодых послушников…
— Подумайте хорошенько, отче, наши жизни теперь в ваших руках, — подбодрил его Пьетро, косясь на пустующий пока коридор.
— Обычно дверь северной капеллы бывает не заперта. Она выходит в переулок Святой Марии, где монахи раздают милостыню нищим…
— Ведите, попробуем выбраться через неё, если станет совсем невмоготу, начнём резать всех подряд. Мне, кроме жизни, терять нечего, — заключил де Брамини.
Джулиано согласно кивнул, некстати вспомнив пугающие глаза босого монаха, блестевшие в свете фонаря мертвенной сталью и обещанием чудовищных адских мук, которые обязательно постигнут грешников, посмевших поднять на него руку.
Направляемые отцом Бернаром приятели ускорили ход. Если бы не ночной мрак и истерзанный Псами старик, которого приходилось почти тащить на себе, де Грассо предпочёл бы и вовсе перейти на бег. К несчастью, бывший пленник начинал бледнеть уже после дюжины резвых шагов.
Временами юноше казалось, что шум их дыхания, вырывающегося сквозь узкие прорези масок, и стук его отчаянно бьющегося сердца слышат едва ли не все монахи в обители.
Беглецы свободно миновали несколько пустынных галерей.
Переводя дух, они замерли перед массивной дверью, прислушиваясь к приглушённому копошению потревоженной обители.
Бом-м-м. Бом-м-м.
Тревожным набатом ударил колокол в далёкой монастырской звоннице.
Джулиано резко дёрнул за тяжёлую створку и тут же отпрянул назад, плотно прикрыв дверь. Во внутреннем дворике, куда выводил коридор, обнаружилось судорожное мельтешение бритых тонзур и чёрно-белых одежд. Дружный топот десятков ног сообщил
