блеском. На длинной, худой шее пульсировала напружинившаяся синяя жилка.
— Я беспартийный, но меньшевиков ненавижу, — произнес Корнелий. — Я решил служить народу. Моя мечта — это счастливая жизнь нашего народа. Я — за правду!
— Так знай: правда — на нашей стороне. Кроме того, учти, что нет литературы вне политики. Если у писателя нет определенного мировоззрения, правильных политических убеждений, то он ничего путного не создаст.
— Мне кажется, что мое мировоззрение в достаточной степени раскрыто в этом рассказе.
— Ты должен уметь разбираться в том, что сейчас происходит в Грузии. Меньшевики вошли в сделку с ее врагами. Они торгуют нашей родиной и народными интересами. Вчера они продавали отечество немцам, а сегодня продают его англичанам и французам. Так охарактеризовал Ленин политику грузинской и вообще окраинной буржуазии. Как же можно говорить, что наша страна является свободной!
— Ты прав, — согласился Корнелий.
Вано взглянул на Нико и улыбнулся.
— Дай твоего «Годжаспира» мне, — обратился он к Корнелию, — я напечатаю его в нашем журнале. Такие рассказы нам нужны. Если ты не хочешь поставить под ним свою фамилию, подпишись псевдонимом.
Корнелий поставил под рассказом подпись: «Георгий Махвиладзе» и передал тетрадку Вано.
3
— Корнелий! — крикнул кто-то с улицы.
Вано выглянул в окно и повернулся затем к Нико и Корнелию.
— Вы этого оппортуниста знаете? — спросил он их.
Корнелий посмотрел на улицу.
— А, Гиго! Заходи!
Войдя в комнату, Гиго Тавадзе, иронически улыбаясь, подал руку Корнелию, Вано и Нико. В последнее время ему казалось, что все в душе посмеиваются над ним, и, чтобы не остаться в дураках, он старался говорить особенно развязно.
— Корнелий, где ты выкопал этих бандитов? Чего они сюда заявились? Поднимать анархию? — выпалил он скороговоркой.
Сразу же завязался спор.
— Деникин уже подходит к Москве, а вы бросились сюда, чтобы разжечь у нас гражданскую войну? — обратился Гиго к Вано и Нико.
— Если Деникин захватит Москву, то в этом мало будет радости для вас, — заметил Вано. — Или ты думаешь, что от Деникина Грузию защитят англичане?
— Конечно. Демократия всей Европы на нашей стороне, — категорически заявил Гиго.
— Блаженны верующие… — возразил Нико. — Англия, на которую вы возлагаете ваши надежды, на самом деле думает только о том, как бы прибрать к своим рукам природные богатства Грузии и всего Закавказья, и прибрать знаешь, с чьей помощью? — именно с помощью Деникина.
— Конечно, победа Деникина в России окажется гибельной для Грузии, — высказал свое мнение и Корнелий.
Но Гиго не дал ему досказать.
— Здравствуй, новоявленный большевик! — съязвил он опять. — Но победа большевиков в России будет для нас еще более гибельной, чем победа Деникина.
— Вот вам оголтелый меньшевик в настоящем своем виде, без всяких прикрас! И после этого вы осмеливаетесь еще называть себя социалистами? Тьфу! — с омерзением сплюнул Вано.
Но Гиго не сдавался.
— Вы сами похоронили революцию, — горячился он.
— Нет, революция живет. Это меньшевикам вместе с Деникиным хочется ее похоронить. Только не удастся вам это дело, провалитесь вы с ним, — отвечал ему Вано.
— А на что же вы надеетесь? У Деникина уже весь Северный Кавказ, юг России… Он вторгся в центральную Россию…
— И все же цели своей не достигнет… Конечно, вы, меньшевики, готовы помочь ему — нанести революции удар в спину, но грузинский народ не позволит совершить это злодейство, — вышел из себя Вано.
— Ну, а если вы собираетесь опять поднять здесь восстание, то я предупреждаю вас — будьте осторожны! Ваши друзья из России не смогут вам теперь помочь.
— Вам везде и всюду только и мерещатся восстания. Лучше вы подумайте как следует о том, что никакая сила не способна оторвать Грузию от революционной России. Дружба русского и грузинского народов скреплена долголетней совместной борьбой против иноземных завоевателей, а затем — против самодержавия.
— Мы и не собираемся отходить от демократической России, — возразил Гиго, — а от большевистской России Грузия уже отошла. Грузия — уже независимая страна.
— О независимости ты лучше помолчи, — снова вмешался в спор Корнелий.
Но Гиго не унимался:
— Право Грузии, ее границы защищает теперь демократия всей Европы, ни большевистская, ни деникинская Россия уже не смогут открыть ворота Дарьяла.
— Твоя Европа, — возразил Вано резко, — дважды самочинно открывала ворота Грузии, и вы с распростертыми объятиями встречали оккупантов. Объясните, как же это вас, именующих себя революционерами, социалистами, может радовать оккупация, пребывание на нашей земле чужеземных войск?
— Пребывание в той или иной стране иностранных войск не всегда означает оккупацию и вмешательство во внутренние дела.
— Какая же великая держава введет, по-твоему, в Грузию свои войска так, чтобы не вмешиваться в наши внутренние дела?
— Европейские страны уже признают нашу независимость, поэтому они и не будут вмешиваться во внутренние наши дела, а если понадобится, то помогут нам защитить нашу самостоятельность.
— Это ложь! — воскликнул горячо Корнелий. — Мы хорошо видим, как Англия помогает нам. Англия и Франция будут защищать самостоятельность Грузии так же, как они защищают самостоятельность колониальных стран.
— Вот это мы называем принципиальным вопросом, — добавил Вано. — Ваша дорога ведет к реакции, наша — через революцию к социализму, к счастью народа.
Он взял со стола фуражку и хотел уйти. Но Гиго остановил его:
— Путь к социализму — это далекий путь. Если бы это было не так, то демократия Европы, верьте, не стала бы бороться с большевизмом.
Самоуверенно улыбнувшись, Гиго провел рукой с короткими пальцами по своей уже начавшей лысеть голове.
— Борьба с большевизмом, — заметил Вано, — это путь к реакции. Это действительно принципиальный вопрос, о котором вы, видимо, совсем не думали, а если думали, то плохо. Наслаждайтесь своей независимостью, для лучшей охраны которой, очевидно, англичане посадили двух цепных псов: одно из соединений деникинских войск — у Яламы, на пути в Баку, а другое — около Сочи, на пути в Грузию. Как ни будете стараться задобрить Деникина, но, если не поладите с Англией, этих псов сразу спустят на вас! Время покажет, кто из нас прав. Да, ты улыбаешься, но смеется хорошо тот, кто смеется последним.
Вано бросил взгляд в сторону Гиго, попрощался с Корнелием и вместе с Нико вышел из комнаты.
4
— Вано и Нико приехали, по-видимому, для того, чтобы восстановить в Грузии подпольную работу. Берегись, Корнелий, Неспроста они заявились к тебе. Уж не хотят ли они завлечь тебя в свою партию? — высказал предположение Гиго после того, как Вано и Нико ушли.
— Они говорили тебе правду, — ответил Корнелий.
Он сел у окна и предложил Гиго стул.
Тот стал разглядывать предложенный ему стул, точно боялся какого-то подвоха. Потом сел на самый краешек стула, глядя пристально своими большими глазами на Корнелия.
