занервничал профессор. – Нам сейчас только тайной службы не хватало. Хорошо, допустим, ты говоришь правду.
Допустим.
Гвардейцы, не зная, что мы находимся у них под ногами, скоро пополнят ряды этих несчастных, облученных. Но без данных от Митрофана Егоровича, наша работа затянется. Припасы на исходе, а часто выбираясь на поверхность, мы можем себя обнаружить. К тому же запасы радиопротекторов тоже не бесконечны. Хотим мы того или нет, придется сотрудничать с теми, кто стоит за этими «праведными».
– Не придется, – заулыбалась Настя и сунула пальцы в свое декольте.
Медленно, чтобы не нервировать автоматчиков она извлекла оттуда носитель, как их называли в прошлой эре: флэш–накопитель.
– Что это?
– То зачем меня посылали, – ухмыльнулась колдунья. – То, что я с таким трудом сюда доставила, а вы меня теперь так благодарите, – указала она взглядом на дула автоматов. – Данные от покойного Митрофана.
– Уберите автоматы, – приказал профессор. – Свободны.
– Но… – хотел было перечить один из охранников.
– Здесь пока я–начальник, – отрезал Ковырялов. – Выполнять!
***
Иван молча смотрел на покрытое сетью шрамов, самодовольное лицо Михаила. Оно было свежо и чисто, без каких–либо видимых признаков поражения лучевой болезнью. Казалось, бывший ученик стал даже моложе, нежели был до этого.
– Чего ты хочешь? Ты ведь знаешь, что у меня нет не богатств, ни имущества. Ничего стоящего, что могло бы заинтересовать такого жадного подонка, как ты.
– Фу как не красиво, – скривился Михаил. – Давно ли ты был таким же жадным, безбожным, негодяем, а мастер? Еще двадцать лет тому назад, от тебя совестью и не пахло.
Я прекрасно помню, чего стоили для тебя люди. Цена их жизни равнялась весу их кошелька. Да, у тебя были зачатки, каких–то принципов, ты мог помочь и просто так. Но содрать с кого–нибудь три шкуры при этом ты не гнушался. Как и любого нормального мужика, тебя интересовали только деньги, бабы, и побольше, того и другого, и без хлеба.
Я если честно не поверил, когда мне встреченные мастера стали рассказывать, что после Большой Зачистки ты повредился умом, размягчился, раскис.
Кто, удивлялся я, Иван, за гроши помогает людям? Что? Про душу говорил, про Бога, про справедливость? Да ну, быть не может. Это какой–то другой Иван. Это не тот Иван, который меня воспитал, на которого я равнялся. Не тот мастер, которого я копировал и старался быть похожим во всем.
Иван отвел глаза. Ему было стыдно смотреть на бывшего ученика. В нем он действительно видел свое отражение. Того Ивана, которым больше быть не хотел. Того, что годами пытался вытравить из себя, чьи грехи теперь не дают спокойно жить.
– Что глаза отводишь, учитель? – осклабился Михаил. – Неужели стыдно? – Он сел на стул и придвинулся ближе к кровати наставника. – Теперь я действительно вижу, ты сломался, размягчился. Ты постарел мастер, и превратился в то ничтожество, которым тебя все считали.
– Я не постарел, а поумнел, – зло посмотрел Иван в глаза ученика. – Ты тот, кем и хотел быть. Ты то, что у тебя внутри, – цедил он, смотря как Михаил, не выдержав взгляда отвернулся. – Тебя я взял холеным, спесивым, маменькиным сынком. Твой отец…
– Мой отец просто избавился от лишнего рта, – брызнул слюной Михаил.
– Твой отец, хотел, чтобы ты стал мужчиной. Ты был уже далеко не мальчиком. Пора было вкалывать, стать опорой семьи. А все чего хотел ты, так это воровать у отца деньги, и кутить с дружками да волочиться за юбками прислуги, которая по твоему разумению, обязана была тебя обожать и ублажать.
Жалко из тебя настоящего мужчины так и не получилось.
Михаил вскочил и с ненавистным взглядом занес кулак.
Иван заулыбался сквозь боль.
Бывший ученик скрипнул зубами, опустил руку и сел обратно на стул.
– А теперь давай без этого словесного поноса, – попросил мастер, – Что тебе от меня нужно?
– Твои способности.
– Какие? – удивленно хмыкнул Иван. – По твоим словам, я старая рухлядь уже и не гожусь ни на что.
– Я хочу твою удачу. И не пытайся меня запутать, я достаточно прошел с тобой, чтобы понять, что такого слабака хранит сама удача. Это твоя главная способность. А еще я хочу ту, силу, с помощью которой ты уничтожил кукловода и уложил толпу народа у городских ворот. Не знаю, что ты приобрел, но, по словам дозорного, который осматривал побоище, это нечто очень мощное.
– Толпу народа, – стал тянуть время для раздумий Иван, – которую, вы обрекли на смерть. Что вы с ними сделали? Что за бесчеловечные опыты вы здесь ставите?
– А вот здесь ни я, не Ковырялов ни при чем, – покачал отрицательно головой Михаил. – Если хочешь, могу дать слово Мастера.
– Тогда что с ними случилось? Как они облучились?
– Это не важно. Вань, не морочь мне голову. Скажи ты готов расстаться со способностями в обмен на бабу и своих спутников?
– А что мешает тебе взять их просто так?
– Установка не может перенаправлять способности без согласия носителя.
– Установка?
– Хорошо, поддамся и дам тебе еще времени, – косо усмехнулся Михаил. – Ты знаешь, что я все эти годы искал. И я ее нашел. Второй Братский Круг. В целости, сохранности, с уцелевшим реактором. Кроме того, здесь еще полно всякого добра на миллионы золота! Один законсервированный автопарк чего стоит.
– Радиоактивного, – заметил мастер.
– Нет Вань, здесь чисто. Объект был законсервирован. Реактор находился в состоянии покоя. И его никто не нашел бы, если бы не случайность.
Под городской больницей, в морге от вечной сырости, обрушилась стена. За ней обнаружилась сеть коммуникаций и тоннелей упирающихся в гермодвери.
В тот момент, я связался с группой отщепенцев из технократов. Их в любом случае исключили бы из сообщества за антинаучные исследования. Понимая это, Влад Ковырялов, стал собирать экспедицию в мертвые земли. Как не странно, им под это дело выделили неплохие ресурсы.
Кто–то, там наверху, очень торопился избавиться от Ковырялова с его безумными идеями и исследованиями. Я, проверив все зацепки по поводу второй установки уже разуверился, и решил попытать удачу в составе группы как начальник охраны.
– Что за идеи такие, за которые его отправили на смерть?
– Ты слышал, про теорию двумирья?
– И не раз. Бред.
– Я тоже так думал, но эта установка, говорит об–обратном, – таинственно ухмыльнулся Михаил. – Ковырялов наковырял достаточно материала в библиотеках и с сохранившихся носителей, чтобы доказать правдивость этой теории.
Понимаешь в нашем мире, в старую эру, никто и никогда, не летал дальше луны. Да и то, этот полет был под вопросом, потому как человечество боялось высунуться дальше орбиты.
– Погоди, а лунный космопорт?
– В
