«Отличное каре!»
Следом послышался нервный смешок:
— Вообще, мы с тобой здесь на двух нахохлившихся воробьев похожи. Или волчат…
«Угу. Мы с тобой вообще похожи… На удивление… Не заметила?»
— А тут ты… как будто… рыжий? Мне кажется?
Все-таки вынудила распахнуть глаза. Перевернув очередную страницу, Уля наткнулась на фото, где ему восемь или девять. Сзади, положив острый подбородок на тощее детское плечо, его крепко обнимала мама, еще совсем молодая. Сюрприз. Если хоть когда-нибудь Ульяна спрашивала себя, откуда взялась эта дворовая кличка, то вот ответ. Пришла из прошлой жизни в эту. Вместе с сигаретами.
— В детстве рыжиной отливал, — с трудом разлепив губы, вытолкнул из себя Егор. — Со временем потемнел. Так бывает.
— Да? — искреннее удивление, прозвучав в голосе Ульяны, тут же отразилось простодушным изумлением на лице. — А почему я не помню?
— Маленькая была? — пожал он плечами.
Совсем маленькие дети не запоминают нюансы внешности. Им не до таких мелочей. Они запоминают эмоции, которые в их жизнь привносят люди. Попроси Егора кто сейчас вспомнить цвет волос первой воспитательницы, он не сможет. Вроде темный. Зато он помнит все до одной гримасы на её лице, повергающую в ужас огромную черную бородавку на щеке и свой страх.
— А есть совсем-совсем детские фото? — робко поинтересовалась Ульяна. — Интересно увидеть…
Егор покачал головой. Таким фото взяться просто неоткуда. Снимков, на которых он младше восьми с половиной, не существует в природе, а к десяти на прежний рыжий отлив одни намеки остались.
— Нет… — на всякий случай пряча взгляд, пробормотал Егор. — Первый фотоаппарат отец купил уже здесь, в Москве.
Что правда.
— Вообще-то, знаешь, ты совсем не изменился, — констатировала Уля удовлетворенно. Даже голос повеселел. — Все такой же лохматый, такой же худой и смотришь на мир с тем же полным подозрений прищуром.
— А ты изменилась. Довольно сильно.
К этим выводам Егор на похмельную голову пришел, но с тех пор от них не отказался. И уже не откажется. Каждый новый день, каждая минута рядом показывают ему, как все-таки она изменилась. Снова и снова. А пухлые щечки и пляшущие в глазах искорки провокатора — это просто маскировка. Должно же было в ней хоть что-то от прежней Ульяны остаться. Остались смелость, открытость новому…
— Правда? — с неприкрытым скепсисом в голосе и глазах переспросила она.
— Угу…
— Я, вообще, про внешность…
— Я понял. А я, вообще, про всякое.
«Про всякое? Про «всякое» мне тоже есть что тебе сказать», — сообщил косой взгляд, но озвучивать эту мысль Ульяна не стала. И спасибо. Хватит ему на сегодня впечатлений, и так голова кругом.
— Смотри, тут Смирнов на фоне затесался, — тыкнула она ногтём в фигуру пацана где-то за лавкой. — Подходить уже опасается.
Еще бы он не опасался. До Смирнова не дошло с первого раза, но зато со второго очень хорошо дошло сразу всё. И с тех пор он не то что муляжи мышей в её сумки не подкладывал, не то что подножки в детсадовских коридорах не ставил, а вообще старался обходить Ульяну стороной – во избежание третьего контакта с её соседом. Во дворе Егору удалось очень быстро построить борзоту всякую. До того, как семья Черновых переехала в этот дом, такие методы раз и навсегда решать вопросы местным домашним птенцам и не снились. Ни их возраст, ни их телосложение напугать Егора не могли. Благодаря стараниям родителей его вообще мало что по-настоящему пугало в новой жизни. Разве что мысли о том, что однажды все всё поймут. А потом, после Ульяны, окреп страх потерять, со смертью семьи вросший в него намертво.
— Очень разумное решение, — глухо отозвался Егор.
Уля хмыкнула и вскинула на него глаза:
— Ты всегда меня защищал. Спасибо…
Столько признательности там, в этом взгляде, светилось, что неудобно стало. Ничего эдакого он не делал. Исполнял роль старшего брата, сначала без всякого энтузиазма, а потом уже в полной уверенности, что иначе и быть не должно. На «спасибо» принято отвечать «пожалуйста», но он не чувствовал, что заслуживает её благодарности.
— Пожалуйста. Но не всегда, — возразил Егор. — О чем-то ты умалчивала.
«А иногда просто была не права»
— Ну я же не могла ябедничать постоянно, — распахнув ресницы, тут же попыталась оправдаться Ульяна. Так себе аргументы, если честно. — Я же и сама иногда могла справиться…
«Ага. Я и смотрю, как ты сама со Стрижом справилась…»
Брови невольно поползли вверх. То-то про её проблемы узнавал он через раз, а то и через два – от левых людей. Вот и сейчас вполне возможно чего-то не знает. «Товарищ» этот мутный всё еще не дает ему покоя, хотя она же даже не заикалась о нём с тех пор ни разу.
— Это не ты ябедничала, это кто-то грамотно вытягивал из тебя информацию, — усмехнулся Егор добродушно. — Абсолютно разные вещи.
Кажется, такое видение Ульяну устроило, по крайней мере, по взгляду читалось, что спорить с ним сейчас она не станет. И впрямь: чуть подумав, вновь пролистав альбомные листы туда-сюда, Уля набрала в грудь воздуха и выпалила:
— Можно… мне одну? Если не жалко… У меня вообще никаких нет.
— Забирай.
— Какую?
— Любую, — отозвался Егор, с интересом наблюдая за тем, на какой она остановится. Качели, лавка, две, сделанные дома, и с рожками. Выбор не ахти, но чем богаты. Через полминуты определились два фаворита: лавка и рожки. Он так и знал. В результате будут рожки, потому что ей не нравится каре.
— Эту, — Ульяна выудила из конверта фотографию с рожками. — Та тоже классная, но это каре меня бесит… — «Бинго». — Правда, тут теперь дыра…
— Ну, я-то буду знать, у кого она. Каре классное, не гони. И вот это тоже забирай, малая. Извини, что задержал.
«На четырнадцать лет…»
Достав из-за спины анкету, Егор протянул её хозяйке. Вот теперь всё. Больше показывать и возвращать ему нечего. С одной стороны, тетрадь принадлежит ей, а с другой, отдавать жаль. Наверное, потому что это единственная здесь её вещь. Но, конечно, стоило предъявить находку хотя бы ради того, чтобы увидеть Улино лицо. Такой гаммы эмоций он не ожидал. Они там с такой безумной скоростью чередовались, что Егор оставил попытки трактовать.
— Это же… — Ульяна трясущимися пальцами раскрыла тетрадь на первой странице, пошла по листам, внимательно вглядываясь в чужие почерки… Растерянная улыбка на её лице, проявившись, постепенно становилась увереннее и шире. — Я… я думала, всё… Ну, что… Я потом о ней вспоминала, но решила, что всё…
Добралась до последнего разворота, глаза побежали по оставленным простым карандашом закорючкам.
— Ты что… ты все-таки заполнил? Недавно? — взгляд у Ульяны вышел какой-то совсем беспомощный. Вода в глазах внезапно перешла из условного сухого состояния в свое естественное.
— Угу.
— Знаешь что, Егор?.. — потерянно протянула она, вкладывая фотографию в анкету и резко поднимаясь с дивана на звук брякнувшихся в коридоре ключей.
— Что?
— Ты выиграл.
Комментарий к
XXII
. Выиграл Сами фото “поближе” можно увидеть в главе
XIX
. “В Петропавловске-Камчатском полночь”. Там над ними сидит Егор.
Обложка главы и ваши комментарии: https://t.me/drugogomira_public/213
Музыка главы:
Ocie Elliott – I got you, honey https://music.youtube.com/watch?v=gaORKzKn1i4&feature=share
Екатерина Яшникова – Проведи меня через туман https://music.youtube.com/watch?v=oH2TZmsThwI&feature=share
Визуал:
Он лишь больше и больше напрягался: https://t.me/drugogomira_public/216
И пухлые щечки больше не мерещатся: https://t.me/drugogomira_public/220
Еще чуть-чуть – и внутри что-то бабахнет! https://t.me/drugogomira_public/231
Она – это просто она. Сейчас уже кажется, что в его жизни она была всегда: https://t.me/drugogomira_public/232
Если и даваться в чьи-то руки, то вот эти руки: https://t.me/drugogomira_public/233
Крепче, малая! https://t.me/drugogomira_public/221
