Вадим сидел, по-обыкновению регулировал костерчик, и всё пытался вспомнить обрывок сна, что пришёлся на момент его пробуждения. Увы, тщетно… Файлы из памяти были удалены надёжно, словно чьей-то торопливой рукой. Он сладко зевнул, потянулся, наслаждаясь красотой беспорочного утра. Настроение было отменное. Голова работала ясно, сухо и точно, как математический логарифм. Никаких тебе расщеплений личности, никаких внутренних борений. Всё явственно, как на ладоне. Вадим усмехнулся, вспоминая ночной колоброд мнений. И чего ради, он напрягал думалку? Смешно… Холм вовсе не выглядел серым, в свете восходящего светила. Неровная дымка марева — предутренняя, уже почти растаяла под его лучами. Сопка, залитая солнцем, выглядела обыкновенно, как и все, приходящиеся на километр таёжного пути. Не хуже и не лучше… Даже острый шпилёк башенки выглядывал задорно и весело. И уж, никак не зловеще…
Зорин принёс бинокль и поднёс к глазам. Шпиль подвинулся ближе, статично равнодушно возвышаясь над качающимися кронами леса. Что-то оторвалось от креста, взмыло вверх, обретая форму крыльев. «И зверь обходит, и птица не летит…» — Иронически ёрничая, произнёс Зорин, наблюдая за полётом сапсана. Он оторвался от бинокля и, улыбнувшись, закончил Пушкиным:
— Избушка там, на курьих ножках. Стоит без окон, без дверей…
Настроение было хорошее, но было что-то ещё, рвущее грудь. Какая-то удаль или азарт… Или ж, их производная. Скоро, он понял, что… И впервые, не захотел этому противиться. Уже потом, гораздо позже этих событий, придёт осознание, что так бездумно он ещё никогда не поступал. Ни при каких раскладах и обстоятельствах. Но, то будет потом, а сейчас…
Олег всегда просыпался вторым в лагере. За редким исключением, Наташа. Удивительно, но в этот раз проснулись обе палатки одновременно. Сначала выскочил Климов, по утренним делам. Потом, сходила Наталья… Через небольшой отрезочек времени, развёрзнулась палатка Головных и, вышли на утренний почин оба супруга. Вяло и скупо переговариваясь, разбрелись по лагерю кто куда, но уже через восемь минут все четверо толкались вместе. Поливали друг другу на руки, совершая утреннее омовение, и смеялись…
Вадим кивнул Олегу и жестом поманил себе.
— Как спалось, Олежа? — Спросил он, едва тот подошёл.
— Нормально. — Олег присел напротив и широко зевнув, спросил. — Чё, когда выдвигаемся?
— Позавтракаем и сразу выдвигаемся. — Зорин, прищурившись, глядел на крепко сбитые плечи Олега. — Вы проснулись раньше, чем нужно. Время терпит. Но есть предложение…
Лицо Олега оставалось непроницаемо, но в глазах меленько засветился вопрос. Продолжая следить за его реакцией, Вадим добавил:
— Кстати, это ваше предложение! Вчерашнее. Не забыл?!
На лице сменились разом две эмоциональные маски: недоумение и удивление.
— Это ты про Холм? Да ты шутишь… — Улыбнулся, словно шутке Головной.
— Я похож на шутника? У нас недобитая тушёнка. В термосах запасы воды и чая. Есть патроны, исправные ружья. А главное, есть время и желание! Что скажешь?!
Головной просканировал взгляд Зорина, и не найдя там хохмы, засмеялся более открыто.
— Чё ты? — Ответно улыбнулся Зорин.
— Ну, ты даёшь, Вадим. Я вчера в палатке чуть с Люськой не поцапался из-за этого. Она кричит: иди, уговори Вадима, он тя послушает! А я ей талдычу: если Николаич сказал, значит, отрезал и точка. Пошумели немного…
— Да я слышал, как вы шумели. Ну, так что? Решайте: или-или! Пока я настроен… Или домой?
— Николаич, всё! — Олег возбуждённо вскочил. — Команда — единодушно «за»! Что нужно?! Мне обрадовать их?!
— Да! И давай-ка построй их перед завтраком! Я зачитаю права и обязанности. Всё-таки ситуация не совсем обычная…
Ровно через десять минут, все стояли по линейке и преданно глядели ему в рот. Довольные и загадочные, как заговорщики.
Вадим сразу решил задать нужный тон.
— Будем считать, друзья мои, что ваше предложение дошло до моих ушей. Это совсем не значит, что я пошёл у вас на поводу. Будем считать, что ваши желания и мои интересы в чём-то совпали. Во-от…
Зорин перестал похаживать как генерал на плацу, остановился и посмотрел на ребят.
— Экспедиция будет такая: движение осуществляем короткими разведками. Первый отрезок пути — это подъём на Холм. Если всё чисто и никаких стрёмных ситуаций, делаем движение дальше! Если же, подчёркиваю, присутствует даже намёк на опасность, безоговорочно… Повторяю, безоговорочно спускаемся назад! И никаких капризов, хлюпаний носом и обид! Ясно?! Девочки, это вас касается! — Он строго поглядел на Наташу. Та, смутившись, каверзно улыбнулась, пряча взгляд, и метнулась глазами к Люсе, ища у подруги поддержки. Людмила, за себя и за неё задорно выкрикнула:
— Ясна-а!!!
— Смею надеяться. — Кивнул Вадим. — Объявляю этот Холм зоной повышенного риска, а посему дисциплина должна быть железная. Как в армии… Мои указания выполняются без обсуждения и беспрекословно. Сказал: возвращаемся, значит возвращаемся. Сказал: вперёд, значит только вперёд! Олег! Ты дублируешь все мои команды! У тебя зычный голос… Ваня! Ты — помощник Олега, по контролю за исполнением. Девушки! Ваша задача: окружать нас своей красотой и не забывать о послушании. Вроде б всё…
Зорин позволил себе улыбнуться, смягчая нотку своей генеральской речи.
— Да, и вот что! — Он обратился глазами к Головному. — Ориентировочно, до часовни вёрст так тридцать вместе с подъёмом. Думаю, что если полтора отрезка пути пройдём без шухера, то вероятно, за один день поход до часовни не осилим… Привал с ночёвкой — вот о чём я! И к вам, мужчины, есть дополнительные требования…
Вадим нашёл взглядом Климова и закончил:
— Делим ночь на трое и спим по очереди! Сами понимаете… Условия всё равно, что военные…
— Николаич! Да не вопрос!!! — С долей укоризны выкрикнул Олег.
— Не извольте сомневаться! — По белогвардейски вытянулся Ваня. «Вашблагородь» он зажевал, боясь, что будет выглядеть не очень-то корректно.
— А мы-ы? — Протянула Люся. — Что делаем мы?
— А вы… — лукаво прищурился Зорин. — Вы — самое дорогое и ценное в нашем походе. Вам, я предоставляю ничего не делать и быть охраняемыми вашими мужчинами.
Озорно подмигнул Людмиле и закончил с улыбкой:
— Ничего не бойтесь! Мы с вами, а вы с нами… Если всё ясно, давайте живенько позавтракаем и, пока не жарко, тронемся в путь…
Слово за дело. Через минуту они сидели за походными столиками, стучали по мискам ложками и через раз-другой пересмеивались, бурно обсуждая предстоящую кампанию.
— Натуська! — Веселился Климов. — Ты погляди, какие у меня стальные колени! Да с такой охраной ни один Морок не проскочит!
— Ты давай, весельчак, береги свои колени для подъёма! — Кричал, жуя Олег.
— А у Головного посмотри… Какая суровая шея. Когда он жуёт, она на солнце мускулами играет. Видишь, видишь?! Во-о… И взгляд, какой ледяной. Перед таким взглядом все Мороки бледнеют.
— Ванька, блин! — Сердился Олег. — Ща, ложкой получишь! Лопай быстрее! Не хватало тебя ещё ждать…
Впрочем, через двадцать минут они уже были в пути. Дед Вадима, Глеб Анатольевич осенял дорогу крестом и напутствовал словами. Зорин же ограничился последним.
— С Богом! И в добрый путь!
Группа тронулась в седьмом часу и преодолела прямой двухкилометровый участок примерно за тридцать минут. Дальше, шёл неприметный глазу уклон, ещё не совсем на сопку, а всего лишь к её подножью. Тут, середнячком, ходьбы ещё с час, а там уже явный подъём. Пока, в общем, не жарко. Но воздух быстро прогревается, а на подъёме по лысой горе, придётся, надо думать, не шоколадно. Вадим взглянул на часы и констатировал факт, что по времени, если б они шли в сторону Слюдянской трассы, давно бы стояли у обочины и ожидали появление проходящего транспорта. Но сказавши «а», говори и «б». Внутри не было никаких шевелений, толчков именуемых раскаянием или сожалением. Только дорога впереди и поставленная цель. Вадим знал своё нутро. Он может сомневаться, колебаться сколько угодно. Но это касается только составления планов. А если взял задачу твёрдо в оборот, то уж пойдёт к цели без оглядки назад. Качество, в принципе, достойное уважения…
Поначалу шли с песней. Потом взяли тайм-аут, но на второй песенный заплыв задора не хватило. Группа подустала и только редкие реплики сотрясали воздух. Наконец они достигли подножья, или начала исходной тянущейся вверх сопки. Вадим дал группе вольный пятнадцатиминутный перерыв и сам разгрузил спину, опускаясь на корточки. Темнеющий на самой вершине холма лесок, вроде б и не выглядел далёким, а в бинокль так вообще просматривался хорошо. Однако ж, требовалось до него добраться… Покатая спина горочки было абсолютно безлеса. С виду, только редкие кустарники и уродливые карликовые деревца немножко разбавляли пустыню. Самой приметной линией выделялась шапка невысоких елей, дающей начало лесной зоне. Но к ним ещё надо подобраться. А воздух, уже горяч…
