расскажу ее как-нибудь на досуге. Там одни ребята проникли в лагерь врага внутри деревянной машины.
Я еще некоторое время переваривал безумный план деда, постепенно принимая его. Но были еще вопросы, которые терзали меня.
– Дед, что теперь будет?
– Я сам пока не знаю. Не понимаю, что движет Верховным: безумная идея, жажда власти или все это вместе. Я хочу знать о его планах.
– Лео считает, что Верховный умышленно настраивает хранителей против мэоти. Ему нужен враг, настоящий или придуманный, чтобы оправдать свою власть.
– Возможно, Лео прав. Но я должен услышать и другую сторону. Их ненависть далеко зашла. Поверить трудно, что когда-то этот народ был един.
– Знаешь, дед, Зэя сказала мне, что я чем-то похож на эо. Тех эо, какими они были раньше. Когда они слышали и понимали друг друга.
– Пожалуй, она права. Мы чувствуем других: принимаем чужую боль и хотим делиться радостью.
– Дед, я знаю, Паутинка чувствует других эо.
– Да, я вижу ее силу. Она удивительная девочка. Такие рождаются один раз в несколько поколений. И этого достаточно, чтобы мир не скатился во мрак.
– Дед, я схожу к ней?
– Сходи. Будь с ней. Помогай во всем. Возьми с собой Зенга. Я приду к вам попозже с командирами групп.
Я сбегал за братом, и мы вместе отправились на окраину сектора. Там, в заброшенном доме у внешней границы, наши разместили Зэю. Я знал, что женщины привели дом в порядок. Но беспокоился, как Паутинка устроилась. Мы подошли к дому, и я позвал Зэю. На стене возникло радужное пятно и открылось отверстие.
«Как они это делают? Вот бы и мне этому научиться», – подумал я, входя внутрь. Зэя сидела у противоположной от входа стены на коленях. Перед ней лежали магические карты.
Она помахала нам:
– Привет! Заходите. Я оживляю дом. Сейчас закончу.
Мы подошли ближе и стали смотреть. Паутинка брала пластинки. Одну за другой. Они растворялись в ее ладонях, и все вокруг менялось. Со стен исчезал серый налет. Потолок начинал излучать тихий спокойный свет. Пол становился ровным и упругим.
Вскоре комната преобразилась и напомнила мне гостиную в доме Паутинки. Не было только стола и кухонных машин.
Наконец Зэя закончила работу. Посмотрела вокруг, оценивая результат. Улыбнулась и собрала карты. Поднялась на ноги, подошла к внутренней стене и коснулась ее. Открылось овальное отверстие, и Паутинка пригласила нас в комнату:
– Пойдемте, я вам что-то покажу.
Противоположная от входа стена светилась так же, как в комнате Зэи, тихим, спокойным светом.
– Это что, стена купола?
Я с удивлением потрогал поверхность и убедился, что это так. Сколько себя помню, она всегда была серой и твердой. Чисто камень. Мне и в голову не приходило, что за этим камнем скрыт живой организм.
– Да. Это я и хотела вам показать. Стена была закрыта защитным слоем, но Протто услышал меня и открылся. Я здесь как дома. Купол выполняет все, о чем я его попрошу.
– Скажи, а что ты можешь попросить?
– Да что угодно. Если я проголодаюсь или захочу пить, он даст мне пищу и воду. Он дает нам одежду, выращивает дома и сады вокруг них, лечит раны и снимает боль.
– А ты можешь попросить робопса?
– Нет. Хранители взяли псов со старых военных складов. Их теперь не делают. Да и вообще, машины производятся на заводах. Заводы созданы эо. Протто только обеспечивает их сырьем и энергией для работы.
– Завтра утром мы с Зенгом спрячемся внутри пса Кэна. Дед надеется, что это позволит нам проникнуть к хранителям и узнать, что они планируют.
Зэя внимательно посмотрела на нас. Я знал: все ее мысли о родителях. Наверное, подумала сейчас, что, может быть, мы узнаем что-нибудь о них. Но сказала совсем о другом. Много позже, вспоминая эту встречу, я понял ее. Мы все были в ее сердце.
– Знаете что? Я хочу кое-что подарить вам.
Зэя склонилась над своим рюкзаком и достала из него цилиндр, с помощью которого делала надрез на сумке. Затем сняла со своей тонкой руки браслет, прицепила к нему цилиндр и надела мне на шею. Зенг делал вид, что его это не интересует. Но он не умел прятать чувства. Я видел, что он тоже ждет подарка. Зэя улыбнулась, снова заглянула в сумку и достала оттуда еще один предмет.
– Смотри, Зенг, что я хочу подарить тебе. Это фонарик. Он особенный.
Она включила его. Ударил несильный луч света. Фонарик и фонарик. Но Зэя навела его на купол, и мы увидели, как внутри прозрачной стены, внутри Протто, переливается, пульсирует и растет светящийся шар. Он коснулся наружной поверхности стены и резко сжался. В комнату хлынул ослепительный поток света. Мы даже зажмурили глаза.
Зенг гордо взглянул на меня. Мол, у него-то подарок лучше. Но меня интересовало кое-что поважнее.
– Знаешь, Паутинка, я бы хотел слиться с Протто. Ты можешь помочь мне?
– Думаю, смогу. Зенгу, пожалуй, тоже не помешает попробовать.
Мы подошли к стене и приложили к ней лапы. Я волновался, но ничего особенного не произошло.
– Закройте глаза и представьте, что ваши лапы погрузились в купол. Вы должны ощутить тепло вот здесь, – Паутинка прижала ладошку к своей груди.
Я попытался, но ничего не вышло. Открыл глаза и увидел, что Зэя пристально смотрит на Зенга. Я взглянул на друга и понял, что у него получилось. Он не стал полностью прозрачным, но как-то осветился изнутри.
– Зенг! Ты смог! Но как?
– Я просто слышу его. Он живой. Как будто поет.
– Способность Зенга к музыке помогла ему. Когда-то давно, когда мой дед учил меня общаться с Протто, он говорил: «Надо думать о том, что ты любишь больше всего. Купол услышит твою внутреннюю силу и поддержит ее».
Я стал вспоминать, что люблю больше всего. В голову лезла всякая ерунда. Мне нравилась еда эо, но это же не значило, что я ее люблю больше всего. Потом я подумал, что люблю деда, а еще – Зенга. И что очень привязался к Паутинке. Наверное, Зенг не зря сказал, что она мне нравится. Я подошел к стене, закрыл глаза, прижал лапу и представил всех нас: деда, Зенга, Паутинку, друзей. И тут я услышал голос Зэи:
– Зор, ты слился.
Она прикоснулась ко мне, и я почувствовал, как нежность ко всему переполняет меня. Тоска Зэи по родителям и восторг Зенга от музыки ожили во мне. Купол был с нами. Он тихо мерцал в такт нашим сердцам. Мы стали одним эо.
Раздался голос деда за стеной. Он был не один. Кто-то говорил с ним. Зэя направилась к двери встретить гостей. Но ощущение, что мы теперь вместе, осталось.
– Ты понял, Зенг?
– Да, Зор. Я слышу, как музыка соединяет нас. Знаю, что я с вами. Что могу все.
Мы вышли в гостиную. Дед был с командирами разведывательных групп. Он взглянул на нас и, видимо, понял, что с нами что-то произошло, что мы изменились.
– Что-то случилось?
– Да, дед. Зэя помогла нам с Зенгом слиться с Протто. Мы можем чувствовать его, Зэю и друг друга.
– Хм. Ладно, надо будет подумать. Пока не знаю, хорошо это или плохо. Воин, обремененный чувствами, – плохой воин.
Он увидел у меня на шее браслет с цилиндром и уставился на него.
– Это световой нож. Мне дала его Зэя. Может пригодиться.
– Неплохая штука. Пусть пока будет у тебя. После операции отдашь мне, – он повернулся к Зэе: – Нам надо с тобой кое-что обсудить.
– Пойдемте.
Зэя провела всех в свою комнату, и мы сели кружком прямо на полу.
– Я хочу, чтобы ты сделала моих ребят слышащими. Это командиры разведывательных групп. Я отправлю их в разные части города для сбора данных о хранителях. Хранители, вероятно,
