себя непонятым в своем правительстве, в конце заседания Рейно представил отставку президенту А. Лебрену[1712].
В мемуарах Рейно напишет позже, что он лишь «сделал вид, что уходит, в надежде быть вновь призванным» на пост главы правительства, но историк Ж.-М. Мейер считает, что причины «ухода» Рейно оказались «следствием бессилия, пораженчества его окружения, оппозиции части министров, но также, а, может, в этом и заключался главный мотив решения Рейно – желания уступить свое место другому в перспективе неизбежного перемирия»[1713]. Де Голль объясняет отставку Рейно его неумением держать под контролем ситуацию, определенной нерешительностью политика, нежеланием взять на себя ответственность за судьбу проигравшей войну Франции.
По мнению де Голля, «чтобы вновь взять бразды правления в свои руки, ему [Рейно – авт.] нужно было вырваться из водоворота, перебраться в Африку и начать там все сызнова. Поль Рейно понимал это. Но для этого необходимо было принять ряд чрезвычайных мер: сменить главное командование, сместить маршала Петэна и добрую половину министров, покончить с некоторыми влияниями, примириться с полной оккупацией Франции, короче говоря, в этой невиданно тяжелой обстановке пойти на ряд чрезвычайных и выходящих за обычные рамки мер». Поль Рейно, отмечает генерал, не сумел принять чрезвычайные решения и «попытался достигнуть цели путем маневров»[1714]. Именно этим объясняет де Голль то, что Рейно «допускал возможность обсуждения условий противника, если Англия согласится на это». Он рассчитывал, что сторонники перемирия откажутся от него, узнав условия, выдвинутые Третьим Рейхом, что «тогда произойдет объединение всех людей, выступающих за продолжение войны и за спасение отечества. Но драма была слишком сложной для того, чтобы здесь можно было заниматься комбинациями» [1715].
Историк Ж.-П. Азема подчеркивает, что до 16 июня Рейно везло в политических сражениях, но «он потерял бдительность» и одновременно не смог опереться на «внешнюю поддержку», в которую наивно верил. Американцы на его тревожные призывы о помощи отвечали вежливыми словами сочувствия и понимания, а британцы «с 26 мая предпочли держать у себя авиационные эскадрильи, на перелете которых [во Францию – авт.] настаивал Рейно»[1716]. Председатель правительства не сумел также организовать переезд государственных служб в Северную Африку для продолжения войны, опираясь на союз с Англией, хотя у этого плана были сторонники в правительстве (Ж. Монне, Ж. Мандель, С. Кампинши, Ш. де Голль и др.) и его горячо поддерживал Черчилль[1717]. Наконец, колебания и непостоянство окружения Рейно приводили к затягиванию важных решений, различного рода уверткам, даже фальсификациям содержания официальных депеш (известен случай с директором кабинета Рейно де Виллелюмом, который изменил текст письма, адресованного американскому послу). Историки, например, Ч. Уильямс, также отмечают негативное влияние на Рейно его любовницы Элен де Порт, которая «придерживалась крайне антибританских настроений и дружила с Отто Абецом [с 1939 г. личный представитель главы внешнеполитического ведомства Рейха в Париже – авт.]… она обладала сильной, порой зловещей властью над Рейно, которой пользовалась безо всяких колебаний»[1718]. По словам А. Симона, во время войны мадам де Порт «так крепко прибрала его [Рейно – авт.] к рукам, что это сказалось на политической судьбе Франции»[1719].
В момент, когда Рейно особенно остро нуждался в сплочении своего лагеря, никто из известных политиков Третьей республики не оказал ему реальной помощи, даже Мандель, от которого многие ее ожидали. Конечно, нельзя не признать, что Рейно столкнулся с беспрецедентным, усугубленным войной политическим кризисом, но вместе с тем он не исчерпал все имевшиеся в его руках политико-государственные ресурсы и, по меткому выражению Ж.-П. Азема, продемонстрировал «поведение парламентария»: в трудную минуту он решил возложить ответственную задачу на Петэна, «уступая ему свое место, надеясь вернуться и получить полную свободу [действий – авт.], когда тот провалится»[1720]. Подобная позиция председателя Совета министров свидетельствовала о его недооценке действий и личности маршала Петэна, а также масштабов кризиса национальной идентичности, переживаемого французским обществом.
Немаловажную роль в отставке Рейно сыграл и президент Лебрен, который не являлся харизматичной и сильной личностью; он всегда руководствовался установившимся в Третьей республике обычаем не голосовать в правительстве как президент, имевший право по Конституции председательствовать на заседаниях Совета министров, и полагался на мнение большинства. Парадокс ситуации заключался в том, что вечером 16 июня до начала голосования из 23 министров кабинета Рейно, как это показывает тщательное исследование, проведенное известным политиком и историком Э. Боннефу, только девять твердо выступали за начало переговоров о перемирии, остальные 14 колебались или были против[1721]. Однако президент Лебрен, находясь под сильнейшим давлением пораженцев, чья активность и решительность создавали ложное впечатление о степени популярности их идей среди политической элиты Третьей республики, счел правильным, исходя из желания тех, кто казался ему большинством, принять без каких-либо обсуждений отставку Рейно и предложить маршалу Петэну сформировать новый кабинет. Что касается болезненного вопроса о перемирии, которое должно было прекратить «бесполезную войну», то Петэн его тут же попытался разрешить, послав германскому руководству просьбу о начале мирных переговоров. Лебрен, по словам историка Р. Сансона, «оглядевшись вокруг, примкнул к тем, кого он посчитал большинством, расположенным к принятию этого решения»[1722].
Собственно говоря, с назначением Петэна главой Совета министров (он, как уже отмечалось, не получил традиционное и требуемое конституцией одобрение его инвеституры Палатой депутатов в связи со сложностями военного времени и невозможностью быстро собрать в одном месте весь депутатский корпус) правительственный кризис завершился, но политический продолжал обостряться, ибо вектор внутренней политики маршала Петэна становился все более отчетливым – ликвидировать парламентскую республику. Ж.-Ж. Беккер, исследуя биографию Ф. Петэна, отмечает, что его взгляды в межвоенный период малоизвестны, но, будучи осторожным человеком, он «в отличие от некоторых других маршалов (Л. Франше д’Эспере, Ю. Лиотэ) избегал открыто демонстрировать, что Республика ему не по душе. В ближайшем окружении [Петэна – авт.] находилось много сторонников Морраса. До войны он часто читал [газету – авт.] “Аксьон Франсэз”»[1723].
В 1930-е гг. Петэн сблизился с членами ультраправой националистической организации «Боевые кресты» полковника де Ля Рокка и таким образом «помог закрепить дружбу» между ними и военным командованием. Тогда же, по свидетельству А. Симона, Петэн сошелся с людьми, которым в 1940 г. предстояло играть руководящую роль в правительстве, сформированном маршалом после поражения Франции, – с Пьером Лавалем, Адрианом Марке, Франсуа Пьетри и Анри Лемери[1724]. Но в действительности, считает Ж.-Ж. Беккер, «Петэн не являлся ни роялистом, ни “фашистом”, ни настоящим клерикалом… но он был глубоко “реакционным” человеком в этимологическом смысле этого термина: он понимал управление страной как руководство армией, он был абсолютно враждебен демократическим
