знаменосца. Полотнище посерело от пыли, к тому же тень ближайшего холма
уже накрыла дорогу, однако не приходилось сомневаться, что
геральдический зверь на флаге светлее, а не темнее фона.
Эвелина тоже всматривалась в движущееся навстречу войско из-за
моего плеча.
— Красно-черный штандарт, — рассмотрела она очередную показавшуюся
над перевалом хоругвь. — Это знамя Рануара.
— Что ж, выходит, мы встретили их даже раньше, чем ожидали, -
констатировал я. — Но почему они едут нам навстречу? Был бой, и их
разбили?
— По-моему, их слишком много для разбитого войска, — возразила
Эвьет. — Вспомни, как выглядели остатки грифонской кавалерии.
— Поражение не всегда означает разгром подчистую… Ладно, думаю,
сейчас мы все выясним. Только надо делать это осторожней, чтобы нас не
сочли шпионами.
Мы съехали на обочину, освобождая дорогу войску. Головной дозор
проскакал мимо, не обращая на нас внимания; затем мимо проехали первые
всадники основной колонны во главе со знаменосцем, а из-за перевала
продолжали появляться все новые и новые бойцы. За легкой кавалерией
ехали рыцари в латах, следом топтала пыль пехота (самая многочисленная
часть почти любого войска), за ней тянулись повозки обоза, дальше -
вновь легкая конница, это уже прикрывающая тыл… Нет, здесь было отнюдь
не две тысячи, даже и не пять. Зря я скептически отнесся к словам селян
из окрестностей Нуаррота. Пожалуй, даже и не десять тысяч, а все
двенадцать.
Конечно же, после двадцати лет войны одно лишь графство, даже
обрекая себя на голод, не могло выставить такое количество бойцов. Не
иначе как под командование Рануара были переданы сводные силы,
подтянутые с востока. Что лишний раз свидетельствовало о масштабах
нынешних событий.
Событий, еще не достигших кульминации. Разбитым это воинство явно
не выглядело. Люди были измотаны многочасовым переходом (похоже, что
назад граф гнал свою армию быстрее, чем вперед), пыль покрывала их
угрюмые лица, одежду и доспехи, сапоги нестройно шаркали, копья и пики
колыхались вразнобой — но я не видел ни побитых лат, ни окровавленных
повязок, да и в рядах пик, пусть и топырившихся враскоряку, не было
пробелов — а после боя, даже победного, многие древки оказываются
сломаны. Эта армия явно еще не была в сражении.
Рыцари ехали в окружении всадников в доспехах попроще — очевидно,
оруженосцев и личной охраны; мы так и не поняли, кто из гордо высившихся
в седлах латников — Рануар. Свой штандарт он вез, понятное дело, не сам,
а герба на щите, привешенном к седлу слева, мы, стоявшие на обочине с
другой стороны дороги, не видели. Да и едва ли следовало пытаться
обращаться с прошением прямо на ходу; скорее всего, нам просто не
позволили бы подъехать близко к командующему. Скоро армия должна встать
лагерем, вот там у нас, может быть, будет шанс. Пока же имело смысл
навести справки у менее знатных персон.
Мы неторопливо поехали в сторону хвоста колонны, пока не
поравнялись с обозом. Развернувшись, мы пристроились к одной из крытых
повозок. Нам никто не препятствовал. Вечером обозные, которым не
пришлось весь день топать в доспехах под палящим солнцем — самая
подходящая для разговора публика.
— Скажи, любезный, — обратился я к вознице, — это ведь армия графа
Рануара?
— Точно так, сударь, — важно кивнул тот.
— Я уже несколько дней пытаюсь вас нагнать. Но почему вы едете на
юг? Вы же направлялись на север.
— Кто ж его знает, — философски изрек возница. — Приказ пришел, вот
и повернули. А зачем да почему, то не нашего ума дело, — он замолчал, и
я уже решил, что продолжения не будет, но возчик снова открыл рот: -
Вроде гонец какой-то приезжал… Должно, от самого герцога…
— Неужто от герцога? — вежливо удивился я.
— Ну а кто еще графу-то приказывать может? — рассудительно
откликнулся возница. Мне, однако, не было понятно, зачем Ришарду
разворачивать назад свою южную армию, да еще в явной спешке. Основные
силы Льва находятся севернее, и логично было ожидать соединения двух
армий и дальнейшего удара всей мощью в западном направлении, по родовым
землям Лангедаргов, в сердце которых высится черный замок Греффенваль.
На юге же для йорлингистов сейчас не может быть реальных угроз, у Карла
после гибели южной грифонской армии там остались практически только
ослабленные гарнизоны крепостей, способные лишь сидеть в глухой
обороне… Но об этом, действительно, путь болит голова у Ришарда и его
советников. У меня другие заботы.
— А вам-то что надобно в армии? На службу поступить хотите? -
продолжал возница; с этими словами он впервые повернул голову в мою
сторону и, похоже, только сейчас заметил Эвьет, что, очевидно, заставило
его усомниться в только что сделанном предположении. Впрочем, не так уж
редко бывает, что солдаты, а в особенности — офицеры, таскают за собой в
таких вот фургонах свои семьи.
— Нет, — ответил я, не видя смысла что-либо придумывать, — надо
решить один вопрос между вассалом и сеньором.
— А-а, — кивнул возница с видом "ну я во всякие дворянские дела не
лезу".
Брезентовые занавеси фургона, ехавшего впереди, раздвинулись, и в
щель просунулась кудрявая женская голова с написанной на лбу профессией.
— Эй, красавчик! — окликнула она меня. — Не хочешь провести время с
девушкой?
— С девушкой — возможно, — спокойно ответил я, не кривя душой
(бывают ведь девушки, с которыми интересно разговаривать), и,
дождавшись, пока она просияет лицом, закончил фразу: — со шлюхой — точно
нет.
Голова буркнула некое ругательство — не в полный голос, впрочем,
ибо понимала, что чересчур наглеющую проститутку могут и побить — и
убралась обратно в фургон. Слева от меня послышалось тоненькое
хихиканье. В первый миг я даже не понял, что это смеется возница — уж
очень этот смех не вязался с его вполне солидной комплекцией.
— Ловко вы ее, сударь! В самом деле, совсем стыд потеряли. Дюжины
тыщ парней им уже мало…
Ну, этот интерес к своей персоне я мог понять. Обладатель рыцарских
коня и меча — потенциально куда более состоятельный клиент, нежели
простые солдаты, еще не захватившие никаких боевых трофеев, но уже,
вероятно, успевшие просадить собственное небогатое жалование.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
