дать Франции новую конституцию, требуемую обстоятельствами»[1779]. К 4 июля парламентарии явились в Виши.
Пропетэновские настроения, в том числе и поддержка идеи предоставления ему всей полноты власти, усилились, когда стало известно о нападении 3 июля британского флота на французскую эскадру, находившуюся в алжирском порту Мерс-эль-Кебир. По словам историка Ж.-М. Мейера, это событие «сгустило англофобскую атмосферу, порожденную чувством неудовлетворенности от недостаточной английской помощи во время сражений и распространяемой Лавалем и его друзьями идеи, что Франция вступила в войну из-за Великобритании»[1780]. Ф. Бюрдо также отмечает, что «уничтожение британцами 3 июля части французского флота в Мерс-эль-Кебире для того, чтобы он не попал в руки немцев, усилило лагерь тех, кто не колебался в правильности разрыва отношений с Великобританией и выбрал перемирие»[1781]. Историк Ж. Марсей подчеркивает, что «драма 3 июля 1940 г.» вызвала ярость не только морских офицеров и матросов, но и – в целом – большого числа французов; она укрепила позиции Виши и «надолго задержала присоединение колеблющихся к генералу де Голлю»[1782]. Уже на следующий день Лаваль на заседании правительства представил министрам проект конституционного закона, который следовало передать на одобрение членам Национального собрания 10 июля, и тут же пресек всякую возможную дискуссию.
В проекте Лаваля содержалась единственная статья: «Национальное собрание дает все полномочия Правительству Республики под руководством и за подписью Маршала Петэна обнародовать новую конституцию Французского государства путем издания одного или нескольких актов. Эта конституция должна гарантировать права Труда, Семьи и Отечества. Она должна быть ратифицирована созданными ею Собраниями.»[1783]. Подобная формулировка не могла не вызвать критические отклики на текст Лаваля, высказанные представителями различных политических групп и движений. Интересно, что все они при этом демонстрировали полный консенсус по вопросу о предоставлении неограниченных полномочий маршалу Петэну как главе правительства, действовавшего в экстремальных условиях военного поражения и раздела страны на две территории со своими законами и порядками. Критика, таким образом, касалась исключительно принципов и формы проведения конституционного пересмотра.
5 июля собранные Жаном Торином[1784] 25 сенаторов-ветеранов Первой мировой войны, к мнению которых маршал Петэн, как предполагалось, не мог не прислушаться, предложили свой проект (резолюцию) конституционной поправки. Среди сенаторов было много «решительных республиканцев», таких как Жозеф Поль-Бонкур и Пьер Шомье, политиков левого лагеря. В своей резолюции они «взвешенно и с гордостью» приветствовали передачу неограниченных полномочий Петэну, «высокопочитаемому руководителю. который в трагически мучительное время полностью посвятил себя стране»; они оказывали Петэну полное доверие, чтобы тот «в рамках республиканской законности смог перегруппировать национальные силы, возродить жизненные силы [нации – авт.] и подготовить моральную почву для восстановления Франции, заслуживающей их [национальных сил – авт.] жертвы»[1785]. Но сенаторы при этом выступили против немедленного конституционного пересмотра, а также «обращали внимание на опасность ратификации конституции Собранием, созданным ею же». По словам Эррио, «эта резолюция была вручена маршалу специальной депутацией, и маршал поблагодарил ветеранов за протянутую ему руку помощи»[1786], хотя и попросил доработать текст.
Контрпроект был окончательно подготовлен 7 июля Поль-Бонку-ром, бывшим членом СФИО, а с 1935 г. – председателем левоцентристской парламентской группы Социалистический и республиканский союз, экс-министром и председателем Совета министров в 19321933 гг., членом Комиссии иностранных дел в Сенате, политическим оппонентом Лаваля[1787], который, как подчеркивает Ж.-М. Мейер, всячески препятствовал появлению нового проекта французских сенаторов[1788]. Документ, разработанный сенаторами[1789], предусматривал временную приостановку действия конституционных законов до заключения мира; предоставлял все права маршалу Петэну, который мог управлять страной с помощью декретов; облекал главу государства полномочиями и миссией «подготовить, в сотрудничестве с компетентными комиссиями, новые основные законы, которые будут переданы на одобрение нацией сразу же, как только обстоятельства позволят организовать свободное волеизъявление [народа – авт.]».
Получалось, что проект Поль-Бонкура предлагал не немедленную ревизию конституции, а подготовку пересмотра с помощью парламентских комиссий и с «обязательной санкцией нации», представителями которой считали себя депутаты. Сенаторы-ветераны войны настаивали также на том, для того, чтобы «Франция сохранила свое республиканское лицо, ратификация конституции должна быть произведена народом»[1790]. Лаваль, к которому Петэн направил Ж. Торина для вручения ему текста проекта сенаторов («мне это подходит. Ох! но передайте это на рассмотрение г. Лаваля. Я ничего не понимаю в политике. Это он занимается всем этим делом, я не хочу действовать без него»[1791]). Лаваль встретил сенатора словами: «А-а-а! вот и заговорщики». «Нет, – ответил ему Торин, – не заговорщики, но встревоженные Французы»[1792]. Сенаторы-ветераны войны были крайне разочарованы отношением властей в лице Лаваля к их предложению.
Существовал еще один проект конституционной реформы, суть которого сводилась к формуле: минимизировать изменения, которые надо было осуществить в ходе ее проведения. Главным разработчиком этого предложения являлся Пьер-Этьен Фланден, депутат с многолетним стажем (с 1914 г.), бывший председатель Совета министров (19341935 гг.), юрист по образованию, один из лидеров правоцентристской партии Демократический альянс, «безоговорочный пацифист» (по словам Р. Сансона). Летом 1940 г. Фланден поддержал действия Петэна по выходу Франции из войны и заключению мира и союза с Третьим Рейхом. Идея Фландена была проста: президент республики Лебрен уйдет в отставку, и его заменит Петэн, что поможет «вписать полномочия Петэна в традиционную республиканскую преемственность»[1793]. Таким образом, ревизия конституции произойдет, но в сокращенном объеме, к тому же сохранятся основы режима. Нетрудно догадаться о недовольстве и враждебности к планам Фландена со стороны Лебрена, который в корне пресек подобную инициативу.
Последней демонстрацией несогласия оппозиции с конституционным проектом Лаваля стала резолюция, разработанная депутатом-радикалом от департамента Эро Венсаном Бади, хорошо известным своей резкой критикой пораженчества и защитой республиканских институтов [1794]. Он, как и другие политики, не ставил под сомнение необходимость передачи неограниченных прав Петэну, но осуждал «исчезновение [слова – авт.] Республика в тексте, что ясно доказывало факт противостояния [ей – авт.]»[1795]. Несколькими днями позже В. Бади предложит «просто приостановить действие существующей конституции до заключения мира», но судьба Третьей республики к этому моменту будет уже предрешена.
Таким образом, оппозиция конституционному проекту Лаваля существовала, пусть и незначительная. В своих проектах и выступлениях «мятежные депутаты» противостояли авторитарному государственному перевороту, который они предчувствовали и связывали с беспрецедентной по напору деятельностью Лаваля. Однако заместитель председателя Совета министров с легкостью справился со всеми проявлениями оппозиции. На заседании правительства он не дал возможности начать дискуссию, когда министр-социалист А. Ривьер попытался сформулировать свои возражения, ссылаясь на конституционные предложения Ж. Торина. В итоге, за проект Лаваля проголосовали все члены Совета министров кроме министра юстиции Фремикура, который 10 июля 1940 г. уйдет в отставку.
Лаваль опасался возможных новых поправок
