советском материке.
Любому обществу, любому государству необходимы такие люди и такие интеллектуальные «острова» – в ином случае наступает стагнация, застой. Они, безусловно, нужны и современной России. Слава Богу, не все продвинутые люди готовы уезжать в дальние западные или восточные края, чтобы становиться там новоселами, – они-то и могут стать тем кадровым ресурсом, который позволит осуществить столь необходимый сегодня России модернизационный прорыв.
Понятно, что эти люди принадлежат к разным поколениям, у них несхожие взгляды на социальные и общественные проблемы, духовные и конфессиональные предпочтения. Впрочем, в первую очередь речь идет не о почтенных академиках, сформировавшихся в советскую эпоху, а о молодых и зрелых людях, вступивших в жизнь после развала СССР. Людям моего поколения, тем, кому за шестьдесят, свойственно критически относиться к этим новым генерациям профессионалов, но мне, не одно десятилетие занимающемуся преподаванием, очевидно – использую мысль Ибсена, – что молодость всегда права. Многие из них действительно мыслят шире и свободнее, чем мы. Для многих естественно то знание, к которому мы прогрызались всю жизнь. У них нет наших страхов и готовности к любому компромиссу с жизнью. Можно сетовать на то, что часть этих молодых людей не готова вставать в ряды юных барабанщиков, – но надо понимать, что, чем просвещеннее люди, тем меньше у них желания ходить строем. Если, разумеется, речь не идет о реальной угрозе Отечеству.
То, что образованная и креативная часть современного российского общества подала голос в общественной жизни, – естественный и важный знак. Новые поколения интеллектуалов внятно дали понять, что они не собираются покидать Россию, что их судьба накрепко связана с судьбой страны. В сегодняшние общественные процессы включаются образованные культурные люди, которым, как правило, чужды революционные порывы. Они слишком хорошо помнят мысль Александра Пушкина о русском бунте. Но они также помнят и о том, что Карл Маркс считал сомнение свойством зрелого разума. И не только он один. При всей связанности социальными сетями – реальными и виртуальными – эти новые молодые люди вполне самостоятельны в суждениях. В романе Герберта Уэллса «Когда спящий проснется» герой из прошлого спрашивает людей будущего: «А где ваше правительство?» На что люди будущего отвечали: «Наше образование – наше правительство». Утопия, конечно, социальная сказка позапрошлого века. Но реальному правительству любой современной страны эту сказку лучше знать.
О Большом – с пристрастием
Скажу сразу, я не хотел писать о Большом театре.
Ни о крайне сложном процессе реставрации-реконструкции его исторического здания. Ни о художественной политике, которая складывалась на протяжении последнего десятилетия и которая, естественно, должна претерпеть изменения после того, как открылась основная сцена. Во-первых, потому что был участником множества совещаний, которые предшествовали окончательному принятию решения о начале реконструкции, и довольно долгое время отвечал за реализацию этого решения. Во-вторых, Анатолий Иксанов был назначен генеральным директором Большого театра в 2000 году, вскоре после того, как я стал министром культуры, а Большой театр вернулся в лоно министерства (с 1992 года он находился в прямом ведении правительства Российской Федерации). Наконец, по сей день я являюсь заместителем председателя Попечительского совета Большого театра и до известной степени погружен в проблемы, которые не всегда становятся предметом всеобщих обсуждений.
Но после того как дискуссия о судьбе Большого театра приобрела чуть ли не всенародный характер и, похоже, не осталось ни одного грамотного человека в стране, который бы не высказал своего суждения о том, что нужно делать и с обновленным историческим зданием, и с труппой вместе с оркестром, не говоря уже об управленческом аппарате первого театра России, мне как-то неловко оставаться в одиночестве.
Не стану обсуждать мучительный процесс реконструкции-реставрации Большого и его результаты, для этого есть более компетентные судьи, включая прославленных танцовщиков и танцовщиц. По-моему, сегодня важнее поговорить о творческом пути Большого театра за минувшие одиннадцать лет директорства Анатолия Иксанова и о том, каковы перспективы художественного развития всех его творческих коллективов.
При всех замечательных качествах Владимира Васильева, легендарного танцовщика и опытного хореографа-педагога, который возглавлял театр до Иксанова, положение дел в Большом к концу 90-х годов прошлого века оставляло желать лучшего. Во многом это было связано с тем, что сам Васильев был руководителем, выросшим в этом театре, его связывали со всеми его сотрудниками давние отношения любви или неприязни, что и привело к уходу из Большого некоторых художественных лидеров, которые определяли его лицо. Оставшиеся звезды отстаивали свои личные интересы, и это тоже не шло на пользу искусству. Наконец, открылись границы, и артисты всех уровней отправлялись искать счастья за российские пределы.
Анатолий Иксанов возглавил театр в безусловно сложный момент его развития. Нужно было возродить престиж Большого театра, вернуть доверие публики, и не только российской, добиться признания коллег из ведущих оперных театров мира. А для этого надо было качественно изменить уровень творческого состояния коллектива, создать для него такие условия труда, которые не вынуждали бы артистов искать материального и творческого счастья на стороне. Иксанов не скрывал, что никогда не работал в музыкальном театре, но он обладал к моменту прихода в Большой уникальным опытом работы в питерском Большом драматическом театре, где он служил под руководством сначала Г.А. Товстоногова, а потом и К.Ю. Лаврова. Для БДТ уход Иксанова был безусловной потерей – он был настоящим директором театра, создающим условия для реализации любых, самых дерзких художественных замыслов.
В Большом театре ему самому пришлось формулировать художественную политику театра. И не только художественную. Нужно было выработать новую стратегию, которая бы вернула Большой в ряд ведущих музыкальных сцен мира. Анатолий Иксанов и те, кто приглашал его на работу в Большой театр, понимали, что у него нет той творческой харизмы, которая позволяет Валерию Гергиеву уже много лет удерживать Мариинский театр в числе лучших трупп мира. Но Иксанов – первоклассный театральный интендант, который старался привлечь к совместному творчеству наиболее ярких представителей мировой оперной и балетной сцены. И он немало преуспел в этом. Принятию важнейших решений предшествовала тщательная экспертная оценка специалистов, которых подбирали, что называется, штучно. Не случайно, что по сей день Большой театр консультируют такие признанные в мире эксперты, как Юг Галль, который был одним из самых успешных директоров Парижской оперы, и такая авторитетная консалтинговая компания, как «Мак-Кинзи». Иксанов за одиннадцать лет работы сумел создать систему управления всеми внутритеатральными процессами, которая не давала сколько-нибудь серьезных сбоев во время шести лет реконструкции исторической сцены. И принесла творческие результаты, которые вернули Большой в число немногих признанных лидеров оперного и балетного искусства мира. Разумеется, в таком сложном процессе
