нельзя избежать ошибок – они, само собой, были. Но за эти годы во многом благодаря точному выбору художественных руководителей творческих коллективов, работе Александра Ведерникова, Алексея Ратманского, которые по разным причинам расстались с Большим театром, но определили принципиальные творческие сдвиги в 2000-е годы, благодаря и поныне служащим в Большом Маквале Касрашвили, Василию Синайскому, Сергею Филину и другим интерес публики к творчеству Большого, к счастью, определяется не только тем, что он переехал в обновленное историческое здание.
У Большого театра всегда была непростая творческая миссия. Прежде всего во взаимоотношении с русской культурной традицией, которая именно на этой сцене обретала наиболее полное и законченное воплощение. Но уже в начале XX столетия, и особенно после Октября 1917 года, сцена Большого была местом самых разных и весьма смелых экспериментов как в опере, так и в балете. И во второй половине прошлого века оперные и балетные новации, которые во многом связаны с именами Б.А. Покровского и Ю.Н. Григоровича, равно как и великих дирижеров Е.Ф. Светланова и Г.Н. Рождественского, осуществлялись вовсе не в филиале Большого, а на основной сцене. Сегодня часто говорят о том, что эксперимент должен остаться на новой сцене театра, а исторические подмостки требуют только классических постановок, отобранных временем. Но это слишком примитивный подход к искусству вообще и к искусству Большого в частности.
Сейчас, когда строители покидают главное здание на Театральной площади, многим кажется, что все самое сложное позади и известное число добровольцев готово предложить свои услуги в качестве будущих директоров этого театра. Я бы не советовал им торопиться. Все только начинается. И отклики на первые премьеры Большого, подготовленные специально к открытию исторической сцены, показывают, что творческое руководство этого театра будет всегда под ударом. Традиционалисты в штыки будут принимать любое отклонение от общепринятых представлений о том, как надо ставить. Поклонникам инноваций будет казаться архаикой все, что не нарушает сложившихся вкусов. Замечу только, что неравнодушие зрительного зала, выражающееся в громогласной хвале и хуле, свидетельствует о том, что на сцене происходят вполне живые творческие процессы. По нынешним временам большое достижение.
Новое пространство гуманизма
О, как пел Полад!.. Закрыв глаза, нельзя было сказать, что это поет шестидесятишестилетний человек, Чрезвычайный и Полномочный Посол Азербайджана в России, бывший министр культуры, который восемнадцать лет сидел в этом кресле, за что мог бы быть удостоен упоминания в книге рекордов Гиннесса (причем не сидел, а работал!). Он пел как мальчишка, звонким и чистым голосом, который рвался прямо к небесам, покрывая горы и море. «Сто горных дорог, сто морских путей…» Казалось, не было десятилетий прожитой жизни, не было распада огромной страны, становления новых государств, трагедий и разлук, надежд и потерь. Он пел – и было ясно, что над этой музыкой и над этим голосом время не властно. В нем жили отзвуки голоса его отца, великого оперного певца Бюль-Бюля, и голосов его предков, подаривших миру великое искусство мугамного пения, в котором поющий напрямую говорил с Создателем и славил его творенье. Полад Бюль-Бюль оглы пел со случайно встреченными музыкантами, в полночном бакинском застолье, после наших долгих уговоров. И мы забыли, что назавтра рано утром надо открывать семь «круглых столов» первого Бакинского международного гуманитарного форума.
Я слушал Полада и думал о том, что ничего случайного не бывает на этом свете. Его пение являло пример великой независимости человека и его искусства в мире, состоящем из зависимостей, которые часто не доставляют радости. Даже если это взаимозависимости.
Это было важным доказательством того, что мы все не случайно собрались на два дня в Баку, чтобы понять, как гуманистические ценности влияют на все процессы, происходящие в нашем мире, – и насколько они способны удержать нас от катастрофы небытия. Насколько эти ценности связаны с происходящими вокруг нас событиями и не деформировались ли они от того, что их пытаются приспособить, подогнать под надобности текущего цивилизационного момента.
Над голосом Полада не были властны ни открытия в области биотехнологий, ни массовое внедрение мобильных телефонов, ни полеты на Марс, ни изумление от того, что вселенная расширяется с огромным ускорением и мы, по существу, живем в вакууме… На нас обрушивается огромное количество новых знаний, но как влияют они на нашу любовь, надежды или одиночество? И кто может отличить истинное знание от ложного? И есть ли те универсальные ценности, которые позволят найти спасительный компромисс, что убережет всех нас, живущих на Земле, от взаимного истребления и коллективного самоубийства?
Человечество не первый раз за свою историю пытается определить, что истинно, а что ложно в новых открытиях, что необходимо ему для самопознания, а что враждебно самой природе человеческой жизни. Достаточно вспомнить «Протагор», знаменитый текст Платона, в котором Сократ, размышляя о полезном и вредном знании, говорил, что его необходимо различать для здоровья ума и души, так же как надо отличать вредную и полезную пищу для здоровья тела. К политической практике это относится в неменьшей степени.
Лет сорок назад прочитал удивившую меня мысль великого Менделеева, которая звучала так: «Наука нужна для удобства жизни». Она поразила меня обывательской обыденностью, чуть ли не мещанством, – ведь это было время, когда я твердо верил в то, что идеи выше любой человеческой жизни. Мы служили науке и искусству так же, как государству, – до самозабвения, до отречения от самих себя. Я рос в мире, где высшие ценности были внеположены человеку и его повседневной жизни. Словом, Менделеев меня огорчил. Но с годами пришло понимание, что ценность человеческой жизни есть высший смысл развития, причем не только в смысле абстракций права, но и сама по себе, в ее экзистенциальной сути. И как эта суть связана с современной политикой, экономикой, познанием?
Бакинский международный гуманитарный форум «XXI век: надежды и вызовы», который вчера завершил свою работу в столице Азербайджана, пожалуй, впервые попытался рассмотреть взаимозависимости человеческой деятельности в самых разных ее аспектах. Сегодня разделенное, узко специализированное знание вряд ли способно объяснить окружающий нас мир и нас самих в этом мире. Сегодня социальная практика создает непрекращающееся напряжение во многих регионах мира, напряжение, нередко заканчивающееся кровью. Коллективные неврозы порождают экономические и политические кризисы, из которых мы выходим со все большими потерями. Сегодня люди разучились понимать и уважать другого, хотя история не раз доказывала, что без этого уважения и понимания нельзя выжить. Создание универсальной дискуссионной площадки, на которой можно обсуждать фундаментальные, объемлющие проблемы человеческого бытия, оказалось потребностью настоящего времени. Простое перечисление имен участников Форума свидетельствует о том,
