Сам гном, на удивление, остался почти трезвым, явно серьёзно относясь к заданию Кристины. Лемал тоже, как выяснилось не пил, а только делал вид, как и я. А вот Олаф ухрюкался наравне с селянами.
Что удивительно, староста тоже ушёл, хоть и заплетающейся, но вполне уверенной походкой, напевая боевую песню гномов, которой его научил наш бородатый.
— Ну и какие выводы? — Эйсиан открыла окно настежь, чтоб не задохнуться от пивного духа, и попутно наложила заклятие от подслушивания.
— Все уверены, та девка сама на себя руки ну никак не могла наложить, не тот характер. Убили её, а дело, чтоб шуму не было, повернули всё как самоубийство. Ну и получили умертвие.
— Я честно, в какой-то момент на Кровавую Ведьму подумал. Староста сильно подчёркивал, мол, жертвами оказались не первые попавшиеся. Но это не её стиль убийства.
— Я тоже думала об этом. Не подходит. Она не пьёт кровь и не грызёт тела. Это умертвие, скорее всего. Ну, завтра встретимся с Кристиной, обсудим.
Кира явилась к нам ещё до завтрака, вместе с первыми петухами. Упорно отказывающийся просыпаться, храпящий на весь дом гном удостоился кувшина ледяной колодезной воды, вылитой прямо в полуоткрытый рот. Храп сменился сначала бульканьем, а затем отборным гномьим матом. Не, я по гномьи не понимаю, но что в такой ситуации ещё можно сказать? Не стихи же он декламировал.
— Кристина ждёт всех на кладбище, Лиара тоже там. Я вас провожу, если он меня не пришибёт, — она обвиняюще ткнула пальцем с обкусанным ногтем в мокрого, отплёвывающегося во все стороны гнома.
— Вот там вам всем самое место, тьфу, кто же уважаемого гнома таким способом будит после пьянки?
— Уважаемого — никто, — сочувственно согласился Лемал.
Дав время страдальцу переодеться и отжать бороду, мы выдвинулись в сторону погоста. Как там мне наша инквизитор в Барсучьем Логе говорила? Привыкай, кладбище — самое частое место работы для тебя.
— А где оно, местное кладбище?
— Да с версту от деревни, быстро дойдём. Почти с другой стороны замковой скалы. Там ещё из замка спуск есть напрямую. Мы там и прошли. А то если через основные ворота, то это или через деревню нужно идти, или вообще вокруг, а это раза в два дальше.
Вот и ответ, почему в деревне от нежити никто не пострадал, это деревенские от кладбища в замок, если надо, через деревню идут, а умертвие попёрлось в другую сторону. Вот и вышло не к домам, а к нижним замковым воротам. Ему-то, поди, разницы нет, в какую сторону замковую скалу обходить, память не работает и не подскажет, как ближе. Могло вообще в леса и в луга податься.
Если погост в Барсучьем Логе был старым, то этому кладбищу стукнуло уже неведомо какое столетие. Каменные столбы ограды покосились и в некоторых местах почти до середины заросли землёй и мхом. Кованая ограда проржавела и рассыпалась в труху. В паре мест стояли более новые секции намного более грубой ковки, похоже, работа более поздних и менее искусных мастеров. Походу, средств на поддержание кладбища в надлежащей форме ни у местных землевладельцев, ни тем более у крестьян нет. Местами даже непонятно, есть тут могилы или нет: бурьян и бурьян.
Хотя ближе к замку вид стал более ухоженным. Трава скошена, надгробия более ровные, в нескольких местах даже цветы посажены.
— В замке свои подземелья с усыпальницами есть. Всю знать хоронят там. Говорят, там ярусов семь, не меньше.
Тогда тем более понятно, барону об этом месте последнего упокоения голова не болит, а у крестьян нет ни сил, ни умения, ни денег. Что могут, то и делают.
— Её могила почти у самых скал. Там замковых слуг хоронят, и её около, но уже за оградой, как самоубийцу. Там всё более ухоженное. А то тут даже меня мороз по коже пробирает, — Кира поёжилась, — так и мерещится, сейчас из-за вон того надгробия оборотень выскочит.
— Бедный оборотень, — вздохнул гном, оглаживая всё ещё мокрую бороду.
Кристину мы раньше услышали, чем увидели.
— А я ещё раз повторяю, святой отец, именно то, что вы её не стали отпевать и похоронили на неосвящённой земле, и стало причиной всех ваших бед, а не то, какой образ жизни она вела по вашим словам. Да и с чего вы взяли, что она не была доброй прихожанкой?
— Та как же, была она доброй прихожанкой! — у местного священника оказался неприятный скрипучий голос. — Церковный оброк платила как положено, а вот на проповедях, служка видал, по одному медяку только и ложила.
— Так она же сирота, разве нет? Откуда у неё деньги-то?
— А в церковь приходила в обновах, на это откуда деньги?
— Однако, — судя по интонации, девушка неслабо озадачилась, — так что же ей в рванине ходить?
— Зачем в рванине? Подлатала и хорошо, руки-то небось есть? А деньги лучше на святое дело пустить. Вот я и глаголю, не было в ней истинной веры.
— А барон ваш, я смотрю, тоже в новых одеждах ходит, не латаных. Так выходит, он тоже истинной веры не имеет? И на столе у него дичь жаренная, а не хлеб с водой. Как так?
— Это другое, он лицо знатное и честь свою блюсти должон. А то какая это честь, если одежда в заплатах и на столе хлеб с водой. Плохо вас, я смотрю, в Ордене, дочь моя, учат. Это же основа Церкви: дворяне дают Церкви сколько могут, оставляя себе столько, сколько для соблюдения их достоинства требуется, по их разумению, и для ратного дела, и для владений их. А крестьяне да дворовые люди разумом убогие, им уже мы укажем, куда деньгу вкладывать и что излишком считать, который на благо веры пойти должон.
Интересный подход, измерять веру деньгами. Мы как-раз обогнули очередной куст чёрной рябины и, наконец, увидели говорящих. Кристина как всегда во всём белом, Лиара в своём походном сером костюме для верховой езды, четверо стражников и священник. Высокий, худой, как жердь, с жиденькой бородёнкой и здоровенной лысиной, он не производил приятного впечатления. Зато сутана из чёрного шёлка, отделанная серебряной вышивкой, явно показывала — те самые гроши, которые крестьяне должны отдать ему, в сотый раз латая свои рубища, идут строго на благое дело. У меня прям кулаки зачесались дать ему в надменную рожу. Лицемер.
— О, а вот и мои студенты, святой отец.
— Тёмная?! Нечестивое отродье!
— Тихо! Эйсиан Ли’Флиор студентка Высшего Университета магии Кордаллы. Следите за словами, отче. Эдиктом Императора они признаны нелюдским населением нашей
