Кило. Ему уже семьдесят восемь лет.
Малу. И он слишком много пьет, как и все здесь. (Садится рядом с Кило на сено.) Знаешь, что бывает, когда человек слишком много пьет? Живые клетки его мозга отмирают и не восстанавливаются. Мозг превращается в гниль, грязную зеленую губку. И с тобой это тоже произойдет. (Обхватывает руками его голову.) А когда губка давит на череп, человек начинает говорить невероятные глупости. (Проводит пальцем по его губам.) Всякую чушь, несвязную и бессмысленную.
Кило. Все-то ты знаешь.
Малу. Это мне объяснил врач в Аррасе.
Пауза.
Кило. Ну ты подумала над моей просьбой?.. Нет. Стало быть, твой ответ — нет. Молчи. Считай, что я тебя ни о чем не просил. Забудь об этом.
Малу. Я еще не решила.
Пауза.
Кило. Я купил тебе плитку шоколада. С орехами.
Малу. Давай скорее.
Кило смотрит, как она разворачивает фольгу.
Кило. Он немного подтаял.
Малу откусывает кусочек шоколада.
Поедем со мной.
Малу. Вот видишь? Несвязные слова и бессмысленные. Самая настоящая чушь.
Кило. Ярмарка у нас начинается двадцать пятого декабря.
Малу (встает, что-то ищет). А куда же подевалось то самое вино за пятьсот франков?
Кило. Вот оно. Я попросил, чтобы мне его открыли. Но никто его еще не пробовал.
Малу (пьет из бутылки). Оно холодит в горле, а потом попадает сюда (хлопает себя по животу), и что-то постепенно разгорается у тебя внутри. Предательски медленно оно проникает в тебя. Миндаль и еще что-то жгучее, пурпурно-красное.
Кило. Ты живешь слишком близко от завода, Малу, слишком близко от этих пьянчуг, этих грязных скотов, которые тут работают. Тебе надо уехать отсюда.
Малу. А потом? Когда кончится двухнедельная экскурсия? Кончится ярмарка?
Кило. Можешь вернуться.
Малу. И снова все будет как прежде. И ничего не изменится.
Кило. Нет, изменится.
Малу. Что же? Что изменится? Ну, не молчи же, отвечай. Скажи сам. Кончится двухнедельная ярмарка, пройдут эти две недели в Эвергеме… две недели вместе с тобой… Я знаю, потом я вернусь сюда с повинной, но Ламбер не пустит меня на порог, и отец — тоже. И останусь я сидеть в сточной канаве перед заводом, а вокруг ни души, мертвая тишина, и невольно скажешь себе: вот сидит по уши в дерьме самая большая дура во Франции. Ну что, я права? Ты покраснел, как свекла.
Кило. Это просто отблеск от печки.
Малу (пьет). Чего ты хочешь от меня, Кило?
Кило. Чтобы ты всегда была со мной. Как сейчас. Чтобы ты осталась у меня.
Малу. Это невозможно. (Ест шоколад.) По дороге сюда я все думала: вот сейчас, наконец, выяснится, что это просто ловушка, хитрость, западня. Что это сговор между тобою и Максом, и здесь я застану его, он встретит меня своей подлой ухмылочкой. У меня прямо душа уходила в пятки, пока я поднималась по лестнице, потому что я ожидала увидеть его здесь…
Кило. Он у гадалки в Компьене.
Малу (встревоженно). Он ездит к ней только тогда, когда у него что-нибудь не ладится.
Кило. Он уже раз десять побывал у нее за этот сезон. И всякий раз, по его словам, она говорит ему всю правду.
Кило смеется. Малу серьезна.
Малу. Никогда, никогда не рассказывай ему о наших встречах. Если он заговорит обо мне, переведи разговор на другую тему, прошу тебя, Кило. Он такой хитрый, мигом выведает у тебя всю подноготную, ты не отвертишься. А стоит ему уловить хоть одно слово, он тут же состряпает целую историю и преподнесет ее Ламберу.
Кило (с обидой). Для тебя главное, чтобы ничего не дошло до Ламбера, твоего хозяина в красивом доме.
Малу. Я… не могу потерять Ламбера. Он — моя единственная опора. Здесь, в Верьере, у меня нет другой.
Кило. Хорошо. Я ничего не скажу. (Взял ее руку, лизнул ее.) У твоей руки вкус шоколада. (Привлекает ее к себе, начинает целовать, пытается повалить на сено.)
Малу. Нет, нет, нет! (Вырывается, отбегает в дальний угол.)
Кило (отвернувшись). Зачем же ты тогда пришла сюда?
Малу (подходит ближе). Послушай, взгляни на меня. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сказала, что без тебя места себе не нахожу в доме Ламбера? Что за эти четыре дня я привыкла к тебе и ты не идешь у меня из ума? Что после этих четырех дурацких дней я тоскую по тебе, как только оказываюсь одна в своей постели? Что я кусаю подушку, так что вся наволочка в помаде? Что я целую эту подушку, воображая, будто целую тебя? Ты хочешь, чтобы я все это прокудахтала, словно глупая курица, которая не знает жизни и ничему не научилась? Этого ты ждешь от меня?
Кило. Да.
Малу. В таком случае ты обратился не по адресу. Найди себе милашку здесь, в деревне, а еще лучше в Эвергеме или поезжай к Максовой двоюродной сестре, как бишь ее зовут…
Кило. Женни.
Малу. Вот и женись на этой курице, если считаешь ее красоткой, и будь счастлив. А от меня не жди никаких приторных слов, обмана и врак.
Кило. Женни совсем не красотка.
Малу. Разве?
Кило. Ей скоро сорок. (Пауза.) Ты же сама в них веришь, в эти враки.
Малу. Ошибаешься!
Кило. Ты не обиделась?
Малу. Нет.
Подходит ближе.
Оставайся на месте.
Кило (обнимает ее). Я хочу заболеть, тем же, что и ты. Дыши мне в лицо, дыши прямо в рот, я хочу, чтобы зараза проникла в мое тело и я заболел, как ты.
Малу. Отпусти меня.
Кило (отступает на три-четыре шага). Да, я неотесанный мужик, я простой работяга с сахарного завода, я хожу на двух лапах, а две других у меня приспособлены лишь для того, чтобы грузить свекловицу в тачку или вилами выгребать ее из вагона. От меня за версту разит свекловицей, я весь провонял ею, и волосы и одежда. И тебе, как я понимаю, это противно. Противна и моя жирная рожа, и то, как я клянчу и распускаю слюни. Я понимаю, иначе и быть не может. Вечно одна и та же история. Но я ничего с собой не могу поделать. Уж какой есть, такой есть! Любить меня не за что — это я и сам вижу, не слепой. Женщины не раз говорили мне об этом. Пошел прочь, жирный остолоп, говорили они. И ты тоже. Но я все же человек, Малу, да, человек. Скажи, те мужчины, которые были у тебя, — что они делали, как они тебя добивались? Небылицы плели или как-то по-особому прикасались к тебе?
Малу. Спроси у них.
Пауза.
Кило. Я ведь могу и заплатить, у меня есть деньги.
Малу. У Ламбера денег гораздо больше. (Пауза.) Но я все-таки пришла к тебе, хотя он сидит сейчас в сотне метров отсюда, в своей конторе (показывает на дверь), и думает, что я давно уже сплю. Он совсем не беспокоится, знает, что никуда я не убегу из этой теплой постели. Ведь он обещал заботиться обо мне, словно о собственной дочери. А я, я веду себя как всегда — дурачу его. Вот так же всегда, слышишь, Кило, я дурачила и остальных мужчин. (Мрачно смеется.)
Кило. Но не меня.
Малу (подходит к нему вплотную). Да, не тебя. Тебя я даже не подпускаю к себе, хотя ты просишь об этом так трогательно, так нежно. (Целует его.) Но мы не будем причинять друг другу боль, да, Кило?
Кило. Не будем. (Удивленно.) Что это вдруг на тебя нашло?
Малу. Если даже ты получишь мое тело, это ничего не решит. Я ведь хочу всего. И ничего.
Кило. Знаю я, чего ты хочешь.
Пристально смотрят друг на друга.
Малу. Ты угадал. (Пауза.) Но этого не будет. Больше я не поймаюсь в сети, никогда. Как мне хочется, чтоб ты поскорее уехал, чтобы сезон кончился и все было забыто.
Он отворачивается, но она снова привлекает его к себе.
Я сама боюсь того, чего мне хочется, Кило.
Кило. Вот как?
Малу. Я вела себя как последняя шлюха, хуже, чем ты можешь себе вообразить, такого не позволяют себе даже местные девчонки из этого сахарного края, но я только смеялась, и мне на все было наплевать. До прошлого года, когда я попалась в сети. И с тех пор я боюсь. Можешь ты меня понять? Я больше не позволяю себе отпустить тормоза, я должна все время держать себя в узде, знать, куда я иду, куда…
Кило. Не пойму, о чем ты толкуешь.
Малу. В прошлом году у меня был возлюбленный… (Осекается.)
Кило. Один?
Малу. Да, один.
Кило (смеется). Кто же это?
Малу (сухо). Ты его не знаешь.
Кило. Где же он теперь?
Малу. Не знаю.
Кило. Его-то, наверно, ты не боялась?
Малу. Я делала все, что он ни пожелает. Он только моргнет глазом, и я падала на колени, я ползала перед ним, царапая кожу, раздирая чулки, а он гладил меня по голове, и я замирала и ждала…
Кило. Он был худощавый. Гибкий. Красивый. Верно, Малу? (Пауза.) Он бросил тебя. Или все-таки вернется?
Малу. Никогда.
Кило. Где же он?
